Гвен проснулась от яркого света, заливающего комнату сквозь не закрытое ставнями окно. Должно быть, уже позднее утро, а может быть, и день, но она чувствовала, что не выспалась. Заснуть ей удалось лишь когда за окном уже начинал заниматься рассвет.
Со двора доносились негромкие звуки мирной замковой жизни: где-то в отдалении ритмично стучали топоры, у колодца перебрасывались словами девушки-служанки, скрипели колеса тележек, перевозящих снедь из кладовых в кухню; сквозь всю эту суету в узкое окно спальни просачивался мерный шум морского прибоя. Будто и не было вчерашней кровавой битвы, будто хозяин замка не был низложен и заключен в собственную темницу в ожидании королевского суда…
Гвен вздохнула и повернулась на бок, рискнув посмотреть на лежащего рядом мужчину. Он лежал в той же позе, в которой заснул на исходе ночи, когда она смазывала багровые вспухшие ушибы на его плечах. Надо признать, она проделывала это долго, неприлично долго, будто было недостаточно просто нанести мазь ровным слоем на ушибленные места. Но ей очень понравилось прикасаться к нему, а уход за раненым был единственным поводом, который позволял ей сохранять хотя бы видимость благопристойности. Поэтому она слишком уж увлеклась и пропустила момент, когда мужчина, которого она пыталась лечить, самым беззастенчивым образом заснул прямо у нее в кровати. Ей даже пришлось самой стаскивать с него сапоги!
Стараясь не дышать, Гвен осторожно приподнялась на локте и заглянула под приспущенный ворот смятой туники Грейва, осматривая синяки. Сегодня они выглядели уже не багровыми, а скорее синевато-черными, но нездоровые внутренние отеки вроде бы стали меньше, за исключением особо обширной области на левом плече. Правда ее было не разглядеть под одеждой… Рана на бедре тоже беспокоила Гвен, но осмотреть ее, не разбудив Грейва, не представлялось возможным.
Похоже, перед визитом к ней он так и не позаботился о том, чтобы как следует расчесать вымытые волосы, и теперь они спутанной темной гривой рассыпались по подушке, скрывая от взгляда Гвен его лицо. Подперев ладонью щеку, свободной рукой она осторожно убрала темные пряди с расслабленного плеча Грейва и попыталась аккуратно оттянуть край туники, чтобы получше рассмотреть ушибленные места. Он спал крепко и не чувствовал ее прикосновений. Неприятная припухлость вокруг лилово-черного кровоподтека заставила ее нахмуриться. Она осторожно тронула ее подушечками пальцев — не слишком ли горячая? — а затем прикоснулась к здоровой коже, чтобы ощутить разницу. В этот миг Грейв неожиданно вздрогнул и поднял голову, осматриваясь вокруг сонными глазами. Когда его взгляд остановился на Гвен, темные зрачки внутри серых радужек потрясенно расширились.
— О!.. — произнес он и отпрянул от Гвен так резко, что не удержался на кровати и шумно рухнул на пол. — Адово пламя!
Гвен не смогла сдержать улыбку, подвинулась ближе к краю и с любопытством посмотрела на растерянного Грейва.
— Поздно пугаться, милорд. Да, это суровая правда: вчера вы уснули в моей постели.
— Я… о-о-о! — застонал он, и едва ли на этот раз от боли, — простите, я не хотел…
«Очень жаль, что не хотел», — вдруг подумалось Гвен, и она вздохнула.
— Я… ночью… — осипшим то ли со сна, то ли от страха голосом прохрипел Грейв, садясь на полу и потирая ушибленное плечо, — …позволил себе что-нибудь недостойное?
— Да, вы ужасно дерзили мне вчера, — подтвердила Гвен с убийственным спокойствием, — а еще мы так и не закончили наш разговор.
— Не закончили? — смущенно переспросил он.
— Именно, — кивнула Гвен.
Грейв облизнул пересохшие губы. Вероятно, ему хотелось пить, но у Гвен сегодня было не столь милостивое настроение. Он заставил ее плакать ночью, но так и не сказал самого главного… оставив Гвен гадать о его истинных чувствах к ней.
— Но… кажется, я вам все рассказал… о себе… о Зазимье… — пробормотал он с пол. — Мне больше нечего добавить.
— Вы так и не сказали, что собираетесь делать дальше, — Гвен повела плечом, поправив сползший ворот халата.
— Я… э-э-э… — он запустил пятерню в спутанные волосы и почесал в затылке, отводя глаза в сторону, — кхм…
Гвен терпеливо ждала, опираясь локтями на край постели, и с затаенным злорадством наблюдала за попытками Грейва вновь увильнуть от ответа. Но когда он осмелился наконец посмотреть ей в глаза, то выпалил вдруг совсем неожиданное:
— А вам обязательно надо ехать к Вэнсу?
Она хмыкнула, стараясь не выдать внезапно охватившего ее волнения и участившегося сердцебиения.
— Как понимать ваш вопрос, милорд?
— Э-э-э… м-м-м… как предложение? — он вновь облизнул губы и посмотрел на нее почти с мольбой, — я имею в виду… что Атласный Край, несомненно, прекрасен, как и его хозяин… и все такое… но Зазимье все же больше, как… хм… и… я не знаю… да, конечно, оно значительно дальше от Междуречья, но… м-м-м… там есть леса… а в них лоси… медведи…
Гвен не сдержалась и прыснула со смеху, откинувшись на подушку и закрывая лицо руками. Если это действительно было предложение руки и сердца, то оно было самым нелепым среди всех, которые ей доводилось слышать, а их она наслушалась немало. С пола рядом с кроватью донесся шорох. Гвен, все еще смеясь, повернула голову и сквозь пальцы увидела лицо Грейва — то есть Дрейка с почти непроизносимой фамилией Зандерхард.
— Я не совсем понял… Это «да» или «нет»?
Гвен откашлялась, пытаясь прогнать остатки веселья и придать лицу серьезности, убрала руки от лица, пригладила волосы, поправила края халата на груди и сказала:
— Должна признать, милорд, что вы успокоили мое встревоженное сердце. Ваше беспримерное благородство позволит мне смыть пятно позора с моего доброго имени после того, как вы скомпрометировали его, проведя ночь в моей постели. Теперь я просто вынуждена принять ваше предложение.
Гвен забавлялась, наблюдая, как растерянность на его лице сменилась недоумением, а затем недоверием. Он неуверенно улыбнулся.
— Гвен… ты согласна?
Она видела, как на место недоверия пришла радость, как приподнялись над кроватью его плечи, как потянулись к ней его руки, и уже потянулась навстречу ему, когда осторожный стук в дверь вдруг заставил их обоих замереть.
— Миледи! — услышала она встревоженный голос Люси. — Миледи, вы спите?
Стук повторился.
— Люси? — взволнованно отозвалась Гвен. — Подожди, я сейчас… я только накину халат.
Грейв встревоженно посмотрел на нее. Она нервно закусила губу, вертя головой по сторонам в поисках подходящего укрытия для такого крупного мужчины.
— Спрячьтесь здесь… нет… здесь не получится… ох… встаньте лучше за дверью, вот так… только тихо, умоляю вас, тихо!
Дрейк ван Зандерхард, лорд Зазимья, кривясь и шипя от боли при каждом шаге, босиком доковылял до двери и послушно встал у стены. Гвен прижала палец к губам, безмолвно приказывая ему молчать, а затем поправила распахивающийся на груди халат, пригладила волосы, придала лицу сонный вид и отодвинула засов на двери. Слегка приоткрыв ее, сразу загородила собою проход, чтобы у Люси вдруг не возникло желания войти.
— Миледи? — кажется, служанка была напугана.
Хотя это и неудивительно, после всего, что ей пришлось пережить за последние несколько дней. Скользнув по Люси взглядом, Гвен заметила, что та держит обеими руками большие тяжелые ножны с мечом внутри. Богатый, с витиеватым позолоченным орнаментом на рукояти, инкрустированный самоцветами… Очень знакомый меч.
— Что случилось, Люси?
— Миледи… Вы не знаете, где капитан Грейв?
— Э-м-м… — Гвен стоило больших усилий не бросить взгляд за дверь, где прятался Дрейк, — нет, не имею представления.
— Жаль, — Люси опечаленно поджала губы, — а то сир Хейл и сир Ригер велели передать ему меч.
— А зачем ты принесла его сюда?
— Они сказали… сказали… — девушка запнулась, явно смущенная, и покосилась куда-то во тьму коридора.
Гвен нахмурилась — ей почему-то не хотелось знать, о чем сказали служанке люди Дрейка. Как не захотелось слышать и приглушенные смешки из коридора.
— Давай сюда меч, я передам ему, когда увижу, — Гвен выдернула ножны из рук Люси и охнула, ощутив в руках непривычную тяжесть.
Боже всемилостивый, и этой штукой он размахивает в бою одной рукой? Меч самой Гвен был гораздо тоньше, намного короче этой громадины и несравнимо легче… А уж как она гордилась силой своих рук, когда отбивала им удары на тренировках!
— Но… Это еще не все, миледи. Они повсюду разыскивают капитана Грейва, потому что вас и его ожидает гонец.
— Гонец? — Гвен нахмурилась еще больше.
Гонцы редко приезжали с хорошими новостями.
— Это рыцарь из Волчьего Логова, миледи. Он привез срочные вести и ожидает вас и капитана Грейва в кабинете лорда Эксбери.
Гвен нахмурилась и прикусила губу. Люси присела в коротком книксене:
— Миледи, вам помочь одеться?
— О… нет, не надо, Люси, я справлюсь сама. Ты лучше ступай, распорядись, чтобы рыцаря накормили, и передай ему, что я скоро буду. А заодно и поищу капитана Грейва.
Люси слегка удивилась, но спорить не стала, и Гвен поспешила запереть дверь на засов.
Дрейк стоял у стены, хмурясь так же, как и сама Гвен.
— Не нравится мне все это, — бросил он и принялся зашнуровывать тунику.
Ей было нечего возразить, но он и не ждал возражений — дохромал до стола, где стоял кувшин с водой, наполнил ею кубок и осушил несколькими большими глотками. Остатки воды плеснул себе в лицо, протирая глаза.
Пока он, шипя и ругаясь сквозь зубы, натягивал на себя сапоги, Гвен также умылась водой, оставшейся в кувшине, прополоскала рот, разыскала в дорожных сумках чистую нижнюю рубашку и теплое платье, прижала их к груди и покосилась на своего новоиспеченного жениха.
— Пожалуй, вам лучше уйти прямо сейчас, — сказала она.
Он поймал ее смущенный взгляд и ухмыльнулся.
— Отчего же? Я мог бы помочь вам одеться.
Гвен вспыхнула.
— Мне не нужна помощь. Я справлюсь сама.
— Не думаю, — он хмыкнул и указал глазами на платье в ее руках, — ведь это платье со шнуровкой на спине?
— Откуда вы…
— Как это откуда? Мы же с вами виделись ежедневно. Я знаю все ваши платья, если только лорд Эксбери не успел надарить вам новых.
Гвен смутилась еще больше.
— Я… я возьму другое.
— Не стоит, миледи. Вы уже видели меня голым, и не единожды. Не кажется ли вам, что будет справедливо…
— Не кажется! — голова Гвен шла кругом от волнения. — Прошу вас покинуть мои покои.
— У меня еще осталось мое желание, — некстати напомнил он и ухмыльнулся еще шире.
Щеки Гвен запылали жаром. Она открыла было рот, но тут же закрыла его, не зная, что ответить. Он поймал ее. Но неужели он способен так поступить? Как глупо она попалась!
— Простите, миледи, — хмыкнул Дрейк уже не так ехидно, — я пошутил. Можете не волноваться — я отвернусь, пока вы переодеваетесь. А потом помогу вам затянуть шнуровку.
Помедлив, она молча кивнула, дождалась, пока он отвернется, а затем торопливо переоделась, натянув платье поверх нижней рубашки.
— Кхм, — деликатно кашлянула она, — я готова.
Взглянув на него через плечо, она увидела, как он обернулся и подошел ближе, остановившись у нее за спиной. Слегка волнуясь, Гвен собрала волосы, скрутила их в жгут и перебросила себе на грудь, освобождая спину. Почувствовала прикосновение мужских пальцев к своей спине через ткань платья, и приятный возбуждающий холодок пробежал по ее спине. Она ощутила, как Дрейк пытается зашнуровать корсет, и едва заметно улыбнулась.
— Можно туже, — подсказала она.
— Вы уверены? — услышала она над своим плечом, и ее затылок обдало жарким дыханием.
— Да, — прошептала Гвен и зажмурилась, когда корсет еще туже стянул талию.
А затем его руки легли ей на плечи. Она вздрогнула — затылку стало еще жарче — и через мгновение ощутила прикосновение жестких губ к своей коже. Это было так неожиданно приятно, что у Гвен вырвался тихий стон, похожий на выдох, и она зажмурилась, наслаждаясь столь волнующими ощущениями. Холодок на спине внезапно сменился жаром, который проник в грудь, а затем опустился ниже, к животу, и еще ниже…
— Ах-х… — выдохнула она снова, чувствуя его губы уже на шее, прямо под ухом.
А затем он развернул ее лицом к себе и нежно поцеловал прямо в губы, сжимая в крепких объятиях так, что она тотчас же растаяла, будто сбитое масло на полуденном солнце.
Спустя вечность он оторвался от ее губ и хрипло сказал, касаясь лбом ее лба:
— Думаю, нам действительно стоит поторопиться. Хорошие вести могли бы и подождать, но плохие, увы, должны быть услышаны как можно скорее.
— Выходите первым, — кивнула она, восстанавливая дыхание, — только ради всего святого, постарайтесь, чтобы вас никто не увидел.
Капитан Грейв, он же Дрейк ван Зандерхард, который каким-то неожиданным образом вдруг превратился в ее жениха, пристегнул к поясу перевязь с мечом, отодвинул засов на двери, осторожно выглянул наружу, тоскливо оглянулся на Гвен, а затем исчез в полумраке коридора.
Гвен прикоснулась кончиками пальцев к своим губам, на которых все еще горел его поцелуй, и улыбнулась, стараясь запомнить это короткое мгновение — когда в душе словно порхают всполошенные мотыльки, а жизнь кажется прекрасной, не омраченной никакими дурными вестями.
Но Дрейк был прав — плохие новости не терпят отлагательств. Вздохнув, Гвен одернула на себе платье, заплела волосы в косу и отправилась в кабинет лорда Эксбери.
Ковыляя по длинным коридорам неприветливого унылого замка, насквозь провонявшего морской солью, водорослями и плесенью, Грейв едва не стонал от боли, ядовитым пламенем горевшей во всем теле — казалось, она только усилилась после ночи. Однако несмотря на боль и на тот факт, что направлялся он отнюдь не на приятную прогулку, губы его то и дело растягивались в глупой улыбке. Он снова и снова возвращался мыслями к утреннему разговору с леди Гвен и был счастлив и горд собой, что ему хватило смелости, пусть коряво и путано, но все же попросить ее руки. Сердце радостно билось, готовое выпрыгнуть из груди от счастья — она не отказала ему! Она позволила ему прикоснуться к ней, поцеловать ее… Всемилостивый боже, он провел остаток этой ночи в ее постели!
Хм… Однако здесь ему нечем гордиться — он всего лишь заснул, как распоследний болван. Мысль о том, какую возможность он потерял, волновала его душу до дрожи в коленях — эх, если бы вчера его так не развезло от усталости и вина…
Но когда он, хромая и морщась, переступил порог кабинета неудачливого лорда Эксбери, которому эту ночь пришлось провести в темницах собственного замка, недостойные мысли разом вылетели из его головы, прихватив с собой и возвышенные, и лицо его стало серьезным. Гонцом оказался Лесли Вудс, один из рыцарей, которых Грейв оставил на страже замка перед отъездом основных сил гвардии Волчьего Логова, и хмурый взгляд его утомленных глаз не предвещал ничего хорошего.
Кроме Вудса, в кабинете находилось десятка два рыцарей, служивших в гвардии, а также несколько людей самого Грейва.
— Капитан Грейв, — приветствовал его Проныра Хейл, прищурив озорной глаз, обрамленный густыми длинными ресницами, — каким чудесным образом вы вдруг возникли! Мы искали вас повсюду.
— Я был у себя в комнате, — буркнул Грейв, бросив на Проныру многозначительный взгляд и настороженно покосившись на остальных присутствующих, — странно, что вы меня не нашли.
— У вас в комнате мы нашли только ваши доспехи, — буравил его хитрыми лисьими глазами Дэн Болтун, — мы потрясли их хорошенько, но никого из них так и не вытрясли, клянусь своей печенкой.
Грейв злобно зыркнул на него в надежде, что Болтун все-таки заткнется — вот уж кто действительно оправдывает свое прозвище! Но не тут-то было.
— А где леди Ройз? — вкрадчиво спросил Ригер.
— Откуда мне знать? — равнодушно пожал плечами Грейв. — Я ей не служанка.
— Ну как же… Ведь это ваш меч болтается между… кхм… задней и передней частью ваших капитанских штанов… или мне мерещится?
— Тогда и мне мерещится, — хохотнул Болтун.
— И мне, — присоединился к говнюкам Проныра.
— И что? — набычился Грейв, в бессильной злобе стискивая кулаки.
— Сдается мне, мы просили Люси, горничную, отнести его в комнату леди Ройз, — задумчиво протянул Зануда, — она заблудилась по дороге?
— Или в полумраке перепутала леди Ройз с капитаном, — подхватил групповое издевательство Звездочет.
Грейв был в шаге от того, чтобы отрезать языки у болтливых негодяев этим самым мечом.
— Ну, в полумраке всякий бы перепутал, — с притворной серьезностью согласился со Звездочетом Зануда, — сходство капитана с леди Ройз просто поразительное.
Среди рыцарей послышались сдавленные смешки, и Грейв яростно окинул взглядом присутствующих — кое-кто изо всех сил старался спрятать в кулаках ехидные ухмылки. Даже лицо мрачного Лесли Вудса слегка просветлело.
Грейв гортанно зарычал:
— Что за…
— Доброго всем утра, — произнес за его спиной мелодичный голос Гвен, заставив его вздрогнуть.
Гнев разом испарился, как только он обернулся назад и утонул во взгляде изумрудных глаз.
— Рада видеть на ваших лицах улыбки, милорды, — прощебетала Гвендолин, обводя взглядом присутствующих мужчин, разом поднявшихся со своих мест. — Признаюсь, я ожидала плохих вестей.
— Вести и правда нерадостные, — подал голос Лесли Вудс, устало переминаясь с ноги на ногу.
Гвендолин величественно проследовала к пустующему креслу лорда Эксбери, изящно обойдя все еще валяющиеся под ногами обломки стола, уничтоженного Грейвом. Он следил за ее плавными движениями голодным взглядом, почти позабыв, зачем сюда пришел.
— Говорите, — сказала она, присаживаясь в кресло и расправляя платье на коленях.
Платье, которое он помогал ей зашнуровывать всего несколько минут назад… Он невольно покосился на присутствующих мужчин и почувствовал укол ревности — все взгляды были устремлены на нее, и не во всех из них он читал положенную по этикету смиренную почтительность. Хрустнув костяшками пальцев, он заставил себя разжать кулаки и сосредоточиться на словах Вудса.
— …собирает армию.
— Что? — моргнув, переспросил Грейв.
— Лорд Мортингер собирает армию. Разведчики доложили о том, что со дня на день его войско выступит на Волчье Логово.
— Он все-таки решился, — задумчиво произнесла Гвендолин, глядя невидящим взглядом прямо перед собой. — Мы успеем вернуться домой раньше?
— Очень на это надеюсь, миледи, — пробормотал Вудс.
— Сколько их? — спросил обеспокоенный Грейв.
— Точно разведчики не могут сказать, но по разным данным от двух до трех сотен солдат.
Новость не принесла ему облегчения. Он взглянул на Гвендолин исподлобья.
— Прошу прощения, миледи… Быть может, вам безопасней будет остаться здесь. Или продолжить путь к лорду Вэнсу, чтобы укрыться у него на время битвы.
Он и сам не мог поверить в то, что сказал это, но внезапный животный страх за нее пересилил даже ревность к Вэнсу. Он умоляюще взглянул на женщину, державшую в руках его сердце, но увидел на красивом лице лишь удивленное негодование.
— Как вы можете предлагать такое, капитан? — возмущенно воскликнула она. — Я должна быть в своем замке! Должна быть там, где за меня бьются мои люд! Я должна вести и поддерживать их…
Грейв вздохнул. Спорить с ней при всех было не лучшим решением — он постарается переубедить ее позже, когда они останутся наедине.
Но Гвен тут же развеяла в прах его надежды.
— Мы выезжаем немедленно, — сказала она, поднявшись с кресла. — Плохо, что наша гвардия потеряла столько людей во время штурма…
— Вам следует послать за помощью, — перебил ее Грейв, не особенно заботясь о церемониях.
— За помощью? Но к кому?
— Прежде всего, к королю — ведь он не оставит вас в беде. Быть может, к лорду Вэнсу — ведь у него к вам… кхм… были дружеские чувства.
Гвен бросила на него быстрый взгляд, будто собираясь возразить, но, поколебавшись, кивнула:
— Я пошлю за помощью во все соседние земли. И все же, нам надо как можно быстрее отправляться в путь.
Грейв вновь ощутил усталость, будто это не он спал без задних ног весь остаток ночи в кровати леди Гвендолин. Неожиданное счастье, внезапно свалившееся на него этим утром, теперь вновь казалось призрачным и далеким. Время ли думать о любви, о свадьбе, когда им всем грозит опасность? Численный перевес не так уж велик, но… Он с тоской взглянул на Гвен и увидел, что она смотрит на него. Ну почему этот старый идиот Мортингер не мог подождать хотя бы месяц? Тогда у них было бы время пожениться и уехать в Зазимье…
Впрочем, где бы он ни был, где бы ни пытался укрыться, войны находили его везде. Грейв привычно сжал в ладони холодную рукоять меча и сказал:
— Едем.
Гвен наотрез отказалась ехать в повозке, предоставив ее в распоряжение бледной от переживаний Люси. К счастью, две служанки из Чаячьего Гнезда упросили Гвен взять их с собой, и та могла не бояться, что Люси умрет от тоски в одиночестве.
Сама Гвен, несмотря на неизбежные неудобства, предпочла ехать верхом: во-первых, это было какое-никакое, но движение, во-вторых, это давало ощущение свободы, тогда как повозка виделась ей трясущейся на камнях тюрьмой, а в-третьих, она могла находиться ближе к Дрейку, не боясь увидеть осуждения в глазах сопровождавших ее рыцарей.
Они ехали бок-о-бок во главе войска, следом за авангардом и разведчиками. Долгая дорога заставляла бесконечно размышлять о том, что ждет их впереди. Успеют ли они добраться до Волчьего Логова раньше, чем к нему подойдет войско ее дяди? Сумеют ли они удержать замок? Не станет ли численный перевес неприятеля решающим во время штурма? В своих мыслях она малодушно доходила даже до поражения и думала о том, что же сделает с ней дядя. Прилюдно повесит во дворе ее собственного замка или попытается жениться на ней, как уже пытался во время их последней встречи?
Но, бросая взгляд на Дрейка, она упрямо сжимала поводья в руке и отгоняла малодушные мысли. Если у нее и оставался призрачный шанс выжить, то его в случае поражения ждет только смерть. Нет, этого допустить нельзя, им надо непременно победить! Обычно вслед за этой мыслью Гвен накрывал жуткий страх — что, если он падет в сражении? Что, если она потеряет его, едва обретя?
И Гвен мужественно прилагала все усилия, чтобы поменьше думать о грядущем сражении, о смертях и потерях, уже случившихся и предстоящих, и просто смотрела на него, когда появлялся подходящий момент. Обычно ее взгляд пересекался с его, и поначалу она стыдливо опускала глаза, но затем убедила себя в том, что стыдиться нечего. В конце концов, он теперь ее жених, и она вправе смотреть на него, когда ей угодно. И позволять смотреть на себя.
Слегка пришпорив лошадь, Гвен подъехала к нему еще ближе — так близко, что могла слышать его дыхание, когда он повернул к ней слегка озадаченное лицо.
— Мне кажется, мы продвигаемся слишком медленно, — сказала Гвен.
— Мне тоже, — согласно кивнул Дрейк. — Но увы, ничего не могу с этим поделать.
— Почему мы не можем разделиться на два отряда? Конница может ехать быстрее, а обозы…
— Плохая идея, — оборвал ее Дрейк, но тут же спохватился и виновато посмотрел на нее, — прошу прощения, миледи… я хотел сказать…
— Ох, Дрейк… Вы не считаете, что нам пора уже избавиться от этих церемоний? Вы можете говорить мне все, что думаете.
Он опасливо оглянулся назад и понизил голос, наклоняясь к ней ближе:
— Думаю, вам пока не стоит называть меня Дрейком. Это вызовет удивление у солдат. Без церемоний тоже пока не обойтись, ведь мы еще не объявляли о помолвке.
Гвен смутилась и так же опасливо оглянулась — но лица солдат были хмурыми, отрешенными и уставшими, похоже, никому не было дела до их разговора.
— Хотите, я объявлю о помолвке сейчас? — спросила Гвен, скользя взглядом по его лицу.
Дрейк одарил ее ответным взглядом — горящим, страстным, способным расплавить даже базальтовую скалу, — и Гвен внезапно почувствовала, что ей стало жарко под одеждой, несмотря на по-зимнему холодный ветер, сменивший унылую морось.
— Если бы дело касалось моих желаний, я бы предпочел, чтобы мы не только объявили о помолвке, но и прямо сейчас произнесли брачные клятвы. А после я бы не слишком расстроился, если бы все люди вокруг нас исчезли, и остались бы только мы с вами… И вот тогда вы бы узнали, чего я хочу на самом деле.
Гвен почувствовала, что ее щеки заливает румянец, и отвела глаза, делая вид, что поправляет поводья. А голос Дрейка продолжал звучать почти над самым ее ухом:
— Но увы, реальность такова, что разумней будет повременить с помолвкой до тех пор, пока мы не отстоим ваш замок.
Гвен прикусила губу и молча кивнула, по-прежнему не глядя на него. Страхи, которые она храбро гнала от себя, вдруг навалились с новой силой, и она понуро опустила плечи. Вполне может случиться так, что едва зародившимся мечтам о счастье с любимым человеком не суждено сбыться — ведь победа с такой расстановкой сил, как ни боялась она признаться самой себе, казалась невыполнимой задачей.
Мужская рука в кольчужной перчатке легла поверх ее руки, сжимавшей поводья. Она подняла глаза — Дрейк наклонился к ней всем корпусом, почти нависая над ней, и смотрел на нее виновато.
— Я чем-то обидел вас, миледи? Прошу прощения, если так — это получилось невольно. На самом деле, я поступлю так, как вам будет угодно.
— Нет, нет… я с вами согласна. Но… как вы считаете, мы сможем победить?
— Безусловно, — совершенно уверенно произнес Дрейк.
Слишком быстро, слишком уверенно… слишком энергично кивнул в ответ. Гвен почему-то испугалась еще больше — он лжет ей. А это значит…
Ее рука, затянутая в тонкую кожу, сжала его пальцы в ответ.
— Спасибо. Я верю вам, — прошептала она и попыталась улыбнуться.
Он не спешил убирать руку, и Гвен опять невольно смутилась, украдкой бросив взгляд за спину. Ее рыцари по-прежнему не проявляли интереса к их общению, но вот люди Дрейка… Она увидела ехидную ухмылку Арчибальда Хейла, прищуренный любопытный взгляд правой руки капитана Грейва — Дэна Болтуна, а человек со странным прозвищем «Звездочет» задумчиво поглядывал на них, лениво кусая травинку… Очевидно, что они уже догадались, что их капитана с Гвен связывает не просто долг службы. Впрочем, ей до этого не было никакого дела — если им всем суждено умереть, то ее доброе имя перестанет иметь значение, а если они выживут… тогда она выйдет за него замуж, а уж волшебное превращение капитана наемников в лорда Зазимья будет новостью куда более обсуждаемой, чем их предполагаемая добрачная связь.
Рука Дрейка, наконец, выпустила ее руку, и Гвен вздохнула — но на этот раз не горечь была тому причиной. Между лопатками приятно защекотало, когда она подумала о его словах — если бы все люди вокруг исчезли, а остались бы лишь они вдвоем…
Гвен не тешила себя иллюзиями — она понимала, что давно перезрела. К пятнадцати годам, когда случилось первое ее замужество, она вступила в самый расцвет своей женственности, но тогда ее до безумия пугала мысль о том, что ей придется ложиться в постель с уродливым стариком лордом Ройзом, которому она была отдана. Она помнила, как на собственной свадьбе ее одолевала печаль, и помнила преступную мысль, которая проскочила в ее сознании — ах, если бы случилось так, чтобы он поскорее умер, и она сделалась вдовой! Добрый бог — а быть может, и хитрый дьявол — выполнил ее немую мольбу до абсурдности быстро, и ее муж умер прямо на свадебном пиру, так и не успев превратить молодую невесту в женщину и наполнить ее чрево семенем.
Тогда свобода показалась ей прекрасной. Целый год она носила траур по мужу, прикрываясь им как щитом, чтобы иметь хороший повод для отказа от новых предложений. Однако вскоре предложения руки и сердца стали сыпаться на нее непрестанно, и лекарь Филипп принялся взывать к ее благоразумию. Молодая девица в самом соку должна быть замужем, должна рожать наследников своему мужу, поскольку того требовали приличия.
К восемнадцати годам Гвен и сама начала осознавать, что сердце ее тоскует по чему-то, чего она лишена. Она подолгу запиралась в спальне и зачитывалась рыцарскими романами, которые привезла с собой из замка отца. С удовольствием слушала любовные истории своих компаньонок — служанок или дочерей стюардов, — но никогда не испытывала ничего подобного в жизни…
До встречи с капитаном Грейвом. Теперь же, когда по счастливой случайности она нашла мужчину, который соответствовал ее высокому положению, который искренне любил ее — в этом она теперь нисколько не сомневалась — и который готов был биться за нее до последнего вздоха, томление в глубинах ее тела достигло края. Она желала его, прекрасно осознавая, что стоит за этим желанием. В двадцать лет, считала она, уже не стыдно признаться себе в том, что хочется замуж, хочется любить и быть любимой, хочется рожать мужу детей… Она вспоминала, как его жадный рот впивался в ее губы, как этот сильный мужчина прижимал ее себе, не задумываясь о том, имеет ли право на это… как его большие ладони прикасались к ее телу…
И ей хотелось большего.