Мэгги Догерти явилась для Гарри божественным благословением. Эротичная штучка со склонностью к рискованным постельным играм.
Он готов был встать и поздравить себя с отличной находкой, однако в последний момент ему удалось сдержаться. Сначала девушку следует тщательно проверить. И все же Джонса не покидало чувство, что миссис Перри и ее пушистый увлажнитель лужаек, пудель Тим, оказали ему нынче большую услугу тем, что привлекли к спасению одной из его новых соседок.
Проблема Гарри заключалась в том, что расследование по делу импортно-экспортной фирмы «Океаник» совершенно застопорилось. Вот уже сколько времени не удается внедрить туда своего человека. Владелец компании Лукас Хаммер слишком умен и осторожен.
Однако, подобно многим другим, он обладает одной слабостью: чрезвычайно любит раскрепощенных и лишенных комплексов женщин. Собственно, до сих пор только это и удалось о нем узнать. Наружное наблюдение помогло установить, что Лукас Хаммер посещает подпольные клубы, из тех, где частенько применяются кожаные предметы одежды, кнуты и плетки. Если Гарри удастся ввести Мэгги Догерти — разумеется, при условии что ей можно доверять, — в штат сотрудников фирмы «Океаник», то новой знакомой удастся добыть улики, с которыми ФБР смело направит дело в суд.
Джонс смотрел на Мэгги, и у него возрастала уверенность, что они с Лукасом Хаммером подойдут друг другу, как металлические заклепки изделию из кожи.
— Где ты работаешь? — спросил он.
— На цементном заводе.
— Правда? — Гарри предпочел поскорее вернуться в гостиную, так как витающий в спальне аромат духов и вид растерзанной постели очень напоминали ему об изящном женском теле, обнаженном и готовом к любви… Он прокашлялся. — И как долго ты там трудишься?
— Девять лет. Собираетесь подать обо мне рапорт, мистер Джонс?
— Можно просто Гарри. Нет, я лишь пытаюсь быть по-соседски любезным.
Конечно, Мэгги Догерти не коп и не агент. Она умудрилась проработать на одном месте почти десять лет. Но по счастливому стечению обстоятельств в настоящее время фирме «Океаник» срочно требуется бухгалтер. Мэгги идеально соответствует этой должности, так как обладает большим опытом не только в сфере финансов, но и в интимной.
Кроме того, для получения ее ежевечернего отчета Гарри всего-то требуется перескочить через пару заборов, ведь живут они практически рядом.
— А вы… ты… как давно работаешь в ФБР?
Мэгги исправно играла роль радушной хозяйки, однако Джонс уловил в ее тоне вызывающие нотки.
Значит, она не из тех, кого легко запугать, с удовольствием отметил он.
— Двенадцать лет. Тебе не кажется, что мы оба заслуживаем наручных золотых часов в качестве премии за многолетнюю работу? — усмехнулся Гарри.
Если даже Мэгги в самом деле любит свою работу, наверняка можно будет что-нибудь придумать. Но чем меньше людей узнает о плане Джонса, тем лучше. А идея хороша!
Гарри все больше убеждался, что наконец ухватил удачу за хвост.
Если Мэгги устроится в фирму «Океаник», у него появится своя собственная Мата Хари. Днем она будет прислушиваться к разговорам сотрудников, а по вечерам передавать собранную информацию своему новому соседу.
Джонс пребывал в таком восторге, что на радостях готов был расцеловать Мэгги прямо в алые, чертовски соблазнительные губки.
Они выглядят очень аппетитно, даже несмотря на несколько грубоватый макияж. Если бы все бухгалтеры выглядели, как Мэгги, ни один мужчина, в жилах которого течет красная кровь, не проигнорировал бы возможность сходить к подобной цыпочке за ежегодным возвратом сумм, переплаченных сверх положенных подоходных налогов. А уж Лукас Хаммер и подавно.
Глаза Гарри восторженно блеснули.
— Ничего, если я буду называть тебя Мэгги?
Она посмотрела на водительское удостоверение, все еще находившееся в ее руке, и гордо подняла голову.
— Можно еще проще — Мэг. — На ее губах появилась лукавая усмешка. — Мое имя Мэг, мои игры грех!
Джонс хохотнул, оценив шутку. Ситуация с каждой минутой становилась все более любопытной. Если бы в свое время он не поклялся никогда больше не иметь дела с женщинами подобного типа, то непременно сам занялся бы прелестной соседкой. Его интриговало забавное несоответствие между ее внешним видом — наружностью прожженной профессионалки — и достаточно невинным выражением широко расставленных зеленых глаз.
Великолепное сочетание. Но Гарри еще раз твердо напомнил себе, что не он, а Лукас Хаммер должен сходить с ума по этой женщине.
Не он!
Мэгги миновала блестящую стеклянную дверь шикарного дамского магазина, чувствуя себя нищенкой, внезапно очутившейся на парижском подиуме среди элегантных топ-моделей. Ее взгляд скользнул по рядам одежды, в основном кожаной или имитирующей шкуры хищников, а также по изящным подставкам, на которых красовались кокетливые сапожки и иные предметы, предназначения которых ей с ходу определить не удалось.
Прикусив губу, Мэгги остановилась в нерешительности, готовая дать задний ход, но тут к ней приблизилась девушка-продавец. Ее черные как смоль волосы украшали отдельные белокурые пряди. Одета она была в обтягивающие кожаные брюки с бахромчатой отделкой в ковбойском стиле, тесный оранжевый топ и сапожки из мягкой кожи.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она таким тоном, словно заранее знала, что Мэгги в ее услугах не нуждается.
Та робко вздохнула.
— Да, можете. — Она смущенно опустила взгляд на свой твидовый костюм на удобные, но не особенно красивые туфли и констатировала очевидное: — Мне требуется чудо.
— Желаете полностью обновить свой внешний вид? — произнесла девушка, явно сомневаясь, что подобная задача ей по плечу. — Боюсь, в магазине, где вы обычно покупаете одежду, вам подсунули устаревший каталог. — Она нерешительно взглянула на витрину. — Думаю, вы могли бы потребовать у них…
— Я долго жила в Москве, — обронила Мэгги.
— А-а…
Судя по всему, продавщица вознамерилась выставить странную покупательницу за дверь. Но Мэгги понимала, что у нее никогда не хватит духу прийти сюда второй раз. Сейчас или никогда! Отчаяние придало ей смелости.
— Да-да, — кивнула она. — Я прожила там около десяти лет, работая в… американском представительстве. — Мэгги взглядом указала на свой костюм. — Это все, что мне удалось раздобыть в Москве, и то пришлось выложить в придачу три блока «Мальборо».
— Говорят, русские много курят… — пробормотала девушка, явно не зная, что сказать.
Мэгги улыбнулась.
— Я так отстала от моды, просто ужас! Некоторые москвичи полагают что Прада — это марка автомобиля. — Она рассмеялась собственной шутке.
Девушка молча смотрела на нее.
— Ну, знаете, как «лада»! — пояснила Мэгги.
На самом деле она полагала, что москвичи одеваются в сто раз моднее ее самой, но уловка удалась. Продавщица перестала поглядывать на улицу с явным намерением сплавить покупательницу в другой магазин.
— Сочувствую, — произнесла наконец собеседница Мэгги. — Как-то раз мне довелось увидеть по телевизору русские меховые шапки… — Она поморщилась. — Так как вам хотелось бы выглядеть?
— Эротично.
Продавщица улыбнулась и внимательнее посмотрела на странную покупательницу. Затем кивнула.
— Хорошо. Эротика — мой конек. Прошу вас.
Спустя пару часов Мэгги нагрузилась множеством пакетов и изрядно облегчила кредитную карточку, став обладательницей разнообразных костюмов из кожи и меха, а также нескольких пар обуви. Не были забыты и ювелирные украшения. Все это она воспринимала как своеобразный камуфляж.
Мэгги оставила на себе одежду, которую она примеряла последней: узкая короткая юбка из ткани, имитирующей пятнистую шкурку олененка, и тесная хлопковая кофточка, очень походившая на нижнее белье. Ноги Мэгги были обуты в невысокие черные сапожки.
— Выглядите просто блестяще! — заверила ее продавщица.
— Не окажете ли мне услугу?
— Разумеется.
— Пожалуйста, подайте вон ту мусорную корзину.
Мэгги бросила в пластмассовую емкость для ненужных бумаг твидовый жакет, юбку и строгую, делового фасона блузку, а затем символическим жестом отряхнула руки, словно отрекаясь от своего унылого прошлого.
— Благодарю вас. Мне это было необходимо, — сказала она продавщице. — Не отдадите ли мои старые вещи в какую-нибудь благотворительную организацию?
Девушка рассмеялась.
— С удовольствием. Если потребуется, в любое время приходите за советом. Вы великолепно смотритесь, вам это известно? Если еще сделать стрижку…
— Стрижку?
— Я просто подумала, что… Нет, в Москве хорошие парикмахеры, но за последние десять лет стиль несколько изменился.
Мэгги неуверенно провела рукой по волосам.
— Да, конечно.
— Я знаю одного прекрасного стилиста, Джимми. Он большой мастер по части причесок. — Продавщица порылась в кармане и извлекла потертую рекламную карточку заведения, называвшегося «Экстази». — Доверьтесь Джимми, он лучший парикмахер. И еще… — Она неуверенно умолкла. — В общем, простите, что говорю об этом, но если вы решили совершенно изменить образ…
— Да?
— Тогда позволю себе заметить, что эти очки были модны еще в восьмидесятые годы.
— Непременно куплю новые. Спасибо. Что-нибудь еще?
Продавщица покачала головой.
— Загляните к нам, когда полностью преобразитесь. Уверена, что не узнаю вас.
Мэгги никогда не откладывала на завтра того, что можно сделать сегодня, поэтому, вернувшись домой, она сразу договорилась по телефону о встрече с окулистом, а потом и с Джимми из «Экстази». Насчет волос Мэгги сомневалась больше всего. Ей вовсе не улыбалась перспектива вернуться из салона красоты с черно-белыми прядями на голове. Она хотела выглядеть по-другому, но отнюдь не как Круэлла де Вил — злобная дамочка из фильма «Сто один далматинец».
Джимми оказался манерным болтуном, с яркой внешностью и страстью к коллекционированию тропических аквариумных рыбок. Отдав себя в его руки, Мэгги быстро перестала наблюдать за тем, что он делает, стараясь уследить за разговором.
— Боже правый, что эти русские сотворили с вами! — ахнул Джимми, усадив ее в кресло и то так, то этак поворачивая перед зеркалом. — За подобные вещи можно вновь начинать холодную войну!
Мэгги вяло улыбнулась.
После того как ей вымыли голову и попросили вернуться в кресло, Джимми взял ножницы и принялся за дело.
— Энни сказала, что до недавних пор вы жили в Москве.
Мэгги пробормотала что-то невнятное.
— Знаете, сдается мне, что за десять проведенных в России лет ваши волосы выцвели, — продолжил Джимми. — Уверен, у них не всегда был этот мышиный оттенок.
— Верно, — сдержанно кивнула Мэгги. — Раньше я была куда привлекательнее.
Сарказм этого заявления был очевиден ей одной.
— Я освежу вас. Сделаем цвет красного дерева с легкой примесью бордового. Как вам нравится подобная идея?
Ей нравилось все, что не напоминает полосатую шкуру зебры.
Когда прическа наконец была готова, Мэгги не поверила собственным глазам. Ее волосы стали буйными, молодыми. Вместе с тем в них ощущалась нежность.
— Какая прелесть! — воскликнула она.
Джимми кивнул.
— Я постарался сделать нечто свеженькое, но пригодное для каждого дня, а не для пышных великосветских раутов.
— Именно то, что нужно! — счастливо хихикнула Мэгги, осторожно трогая волосы. — Просто блеск!
— Намечается бурное свидание?
Мэгги действительно собиралась повидаться с Брайаном, но совершенно не была уверена, что их встреча пройдет так уж бурно.
Тем не менее она настраивала себя на оптимистический лад. Да, история с эротическим журналом удивила Брайана. Но, возможно, Мэгги сама виновата. Скорее всего, ей сначала следовало подумать о перемене образа.
— Что ты сделала с волосами? — изумленно воскликнул жених, едва Мэгги открыла ему дверь.
Ее улыбка медленно увяла.
— Тебе не нравится?
— Какой-то рыжий цвет… Ты уже не так молода, чтобы красить волосы подобным образом. Это… это… — Брайан явно не мог найти слов, но возмущенное выражение на его лице было весьма красноречивым.
Мэгги повернулась и ушла в гостиную, где принялась переставлять фарфоровые фигурки. Она поместила мальчика-рыболова рядом с хористкой, оставив в одиночестве малыша, несущего на палке котомку.
Да здравствует анархия! — пронеслось в ее голове. И вообще, нужно упаковать фигурки в коробку и спрятать подальше, а гостиную оформить заново. Лучше всего в авангардном стиле.
Так-то оно так, но фарфоровые игрушки некогда принадлежали матери, а Мэгги была человеком сентиментальным. Поэтому она со вздохом расставила фигурки на прежние места и включила свет.
Вся жизнь Мэгги, за исключением учебы в колледже, прошла в этом доме. Сначала детство, затем период после смерти отца. Вероятно, для нее просто настало время перемен.
Брайан переминался с ноги на ногу, стоя на краю индийского ковра времен британского правления и явно не зная, как теперь должен обращаться с Мэгги. Он обеспокоенно хмурился.
Как хорошо Брайан вписывается в эту комнату! — подумала Мэгги. Старомодный человек среди старомодной обстановки. Наверняка он даже не подозревает, что его галстук чересчур узок, а свитер настолько стар, что скоро снова войдет в моду.
Прежде Мэгги тоже неплохо вписывалась в интерьер гостиной. Но с недавних пор этому пришел конец. Более того, временами ей казалось, что она чужая в собственном теле. Впрочем, всю последнюю неделю — за исключением фиаско с попыткой внести немного разнообразия в интимную сферу — у Мэгги усиливалось ощущение, будто ее жизнь начинает понемногу налаживаться.
Она не виделась с Брайаном с пятницы, когда он приковал ее голую к кровати и забыл об этом. Впрочем, тем вечером, только гораздо позже, он позвонил Мэгги. В его голосе ощущались усталость и беспокойство. Роды оказались трудными. Брайан извинялся за то, что ему пришлось уйти, и спрашивал, не смогут ли они встретиться у нее во вторник за ужином, раньше он не мог, так как у него дежурства в больнице.
Мэгги подумала о ребенке и молодой матери и порадовалась, что оба выжили с помощью Брайана. Конечно, она простила своего жениха, хотя до сих пор не могла отделаться от чувства досады из-за того, что ей пришлось вытерпеть.
И вот он вновь стоит в ее гостиной. Ни цветов, ни извинений, ни бутылки вина. Ни даже приглашения в ресторан. Все как обычно: Мэгги готовит ужин для доктора Харроу. Но если бы Брайан бросился к ней, схватил в объятия и увлек в постель, Мэгги простила бы его окончательно.
Она бросила на своего жениха взгляд, который постаралась сделать томным и завлекательным.
В ответ Брайан с энтузиазмом потер руки.
— Неужели я слышу запах тушеного мяса? Чудесно! Умираю с голоду.
Мать Мэгги, которой было сорок, когда родился ее единственный ребенок, установила в семье непреложный закон: за столом никаких пререканий. Это неблагоприятно сказывается на пищеварении. Поэтому Мэгги, всю жизнь — вплоть до прошлой пятницы — старавшаяся вести себя прилично, завела обычную вежливую беседу. Однако внутри она медленно закипала, как говядина в горшочке.
Позже, пока Мэгги мыла посуду, Брайан читал газету. Затем они пили кофе в гостиной, как семидесятилетняя супружеская пара.
Мэгги смотрела на чашку с блюдцем в своей руке. Красные розы, украшавшие китайский фарфор, выцвели после тридцати лет использования посуды и стали светло-розовыми. Мэгги вдруг поняла, что не любит этот сервиз.
По сути, она не только пьет чай или кофе из маминых чашек, но и живет такой же жизнью. Только почему-то пропустила юность и сразу перескочила в возраст пожилого человека.
Рука Мэгги задрожала, чашка застучала о блюдце, издавая звук кастаньет. Обтягивающий топ сдавил грудь, словно вдруг стал на пару размеров меньше. У Мэгги перехватило дыхание.
В руках сидящего напротив Брайана зашуршала газета.
Мэгги почувствовала, что в ее груди зарождается вопль протеста. После смерти матери прошел год. Но в эту минуту Мэгги почудилось, что будто в некой новой, касающейся лично ее, версии романа «Сумеречная зона» она вернулась с похорон, чтобы дома превратиться в свою мать.
Мэгги любила своих родителей, но в процессе жизни с ними словно каким-то образом потеряла индивидуальность. И сейчас ей нужно было что-то с этим делать, возвращать себя. Возможно, проблема заключается не только в их с Брайаном сексуальной жизни.
Может, это само жилище виновато.
— Я тут подумала, не продать ли мне свой дом, — произнесла она, обкатывая новую мысль в голове, а слова на языке.
— Ммм?
Газета вновь зашелестела в руках Брайана. На этот раз он аккуратно сложил ее вчетверо и поместил на стоявший рядом журнальный столик.
— Я говорю, может, продать этот дом?
Брайан несколько мгновений молча смотрел на нее. Затем улыбнулся.
Мэгги знала эту улыбку — покровительственное и одновременно снисходительное выражение. «Не волнуйся, все будет в порядке, ведь я же доктор». Когда жених смотрел на нее так, Мэгги хотелось дать ему пощечину.
— Это нормально, — изрек Брайан.
— То есть? — Мэгги показалось, что она не расслышала.
Брайан встал, пересек гостиную и сел рядом с невестой на диван, обитый золотым дамасским шелком. Глядя Мэгги в глаза, он произнес, словно утешая:
— Видишь ли, дорогая, ты сейчас входишь в деликатный женский возраст, когда в организме многое меняется…
— Мне всего тридцать один год!
Брайан продолжил, будто она ничего и не говорила:
— Твои биологические часы идут. — Он как на кнопку нажал пальцем на кончик носа Мэгги, словно она была маленькой девочкой. — Думаю, нам следует передвинуть дату свадьбы на более близкий срок.
Стеснение в груди Мэгги стало невыносимым.
— Почему?
Брайан похлопал ее по колену.
— Ты капризничаешь, ведешь себя совершенно не в своем обычном стиле. Думаю, это прозрачный намек для меня.
— Послушай, прекрати разговаривать со мной, как с давней пациенткой! Я твоя невеста.
И вообще, где слова любви, романтическое ухаживание, секс, наконец?
— Я лишь хочу помочь тебе, как-то направить…
Скорее, управлять мною, подумала Мэгги с обидой.
Брайан взял ее левую руку, где на тоненьком кольце поблескивал едва заметный брильянтик. Прежде Мэгги старательно убеждала себя, что кольцо очень изящно, но сейчас у нее мелькнула мысль, что оно просто дешевое.
— В апреле я смогу выкроить несколько дней из своего рабочего графика. Тогда и поженимся. — Брайан с сомнением взглянул на невесту. — Как думаешь, к тому времени твои волосы отрастут?
Мэгги подумала, что, возможно, несправедлива к Брайану. Ведь для него перемещение даты бракосочетания на несколько месяцев вперед совершенно спонтанное решение.
Она постаралась изобразить энтузиазм.
— Можно будет взять часть вырученных за дом денег и устроить роскошный медовый месяц!
На лице Брайана вновь появилась ненавистная ей улыбка.
— Детка, ты хоть представляешь себе, как быстро растут цены на недвижимость в этом районе? Ведь мы находимся всего в сорока пяти минутах езды от Сиэтла. Кроме того, отсюда недалеко до моей больницы и твоей работы. И вообще, это чудесное место для семьи. Когда мы поженимся, ты успокоишься.
Их соединенные руки начали потеть. Образ романтического медового месяца померк.
— А что ты думаешь насчет свадебного путешествия?
— Я уже все устроил. Подменю на неделю в больнице своего коллегу, Стива Склодовски, а за это он на такой же срок предоставит мне свой таймшер в Палм-Дезерт.
— Хочешь попрактиковаться в игре в гольф, чтобы на пенсии заняться этим как следует? — саркастически усмехнулась Мэгги.
Слова Брайана причинили ей такую боль, что она едва не ахнула. Вообще, сейчас ее состояние приблизилось к паническому.
Брайан ткнул пальцем в дужку съехавших очков.
— Возможно, ты удивишься, дорогая, но в последнее время популярность гольфа растет и среди молодых людей.
Мэгги убрала руку.
— Я не могу этого сделать, Брайан.
Удивительно, как спокойно она почувствовала себя, приняв решение. Ей вдруг стало ясно, что брак с этим человеком не поможет ей успокоиться. Выйдя замуж за Брайана, она словно утонет, подхваченная невидимым подводным течением. Или окажется похороненной заживо — можно и так сказать. Неудивительно, что ей уже сейчас трудно дышать.
— Но Стив утверждает, что там очень хорошо. Кроме того, все пользующиеся тайм-шером получают дисконтную карточку, обеспечивающую скидку при оплате игры на поле для гольфа.
— Раз так, может, ты отправишься туда со Стивом? Вы оба обожаете гольф, а я его ненавижу. — Пылавший в ее груди жар распространился по всему телу.
Что это? — тревожно подумала Мэгги. Сердечный приступ? Может, в одной из вен образовался тромб?
Однако ощущения были совершенно иными. О закупорке сосудов не было и речи Напротив, все кровеносные русла как будто бурно очищались. Еще секунда — и по ним заструилась новая жизнь. Мэгги вскочила.
— С каких это пор ты… — начал было Брайан, но она перебила его.
— С самого начала. Я всегда терпеть не могла эту старческую игру. Гольф! — Мэгги скорчила брезгливую гримасу. — И еще бридж! Только ты никогда не прислушивался к моим словам. Но сейчас советую слушать, причем внимательно. Я не выйду за тебя замуж, Брайан. Наш брак был бы катастрофой.
К величайшему возмущению Мэгги, покровительственная улыбочка не покинула лица ее жениха — теперь уже бывшего.
— Дорогая, ты расстроена и потому мыслишь иррационально.
— Я злюсь! — поправила его Мэгги.
Она в самом деле была разгневана, как никогда в жизни. Злость словно придала ей энергии, заставив сорваться с места и начать бегать по ковру из угла в угол. При этом ее мозг работал четко и трезво, словно очистившись от многолетних посторонних наслоений.
— Я так зла, что готова швырять вещи, ругаться последними словами и даже переспать с первым встречным!
Брайан прокашлялся.
— Что ж, это вполне вписывается в картину твоего нынешнего состояния. Не подумай, что я хочу тебя как-то обидеть, дорогая, но, может, мне поговорить с одним из моих коллег, который… э-э… разбирается в женских неврозах? Пока ты не сделала чего-нибудь такого, о чем будешь потом жалеть, — добавил он строгим тоном.
Изумленная Мэгги на секунду остановилась.
— Ты имеешь в виду психиатра?
— Ни к чему говорить со мной подобным тоном. Вполне естественно обратиться к профессионалу, когда чувствуешь себя не в своей тарелке, а твое поведение… необычно.
— Неужели ты не понимаешь, что со мной все в порядке. Просто сейчас мне наконец удалось стать самой собой. Впрочем, я тоже лишь недавно сообразила что к чему. И мне стало ясно, что наши с тобой отношения ужасны. Мне хочется иного. Восторга, романтики, путешествий. Я не желаю провести лучшие годы моей жизни, копя деньги на старость.
Ее слова задели Брайана за живое. Мэгги это знала. Он только и думал о том, как бы скопить побольше средств, чтобы хватило на спокойное и безопасное пенсионное существование. Исходя из этого, Мэгги сделала вывод, что профессия бухгалтера и привлекла изначально к ней ее расчетливого жениха.
Брайан на миг растерялся. Некоторое время он сидел, уставившись на Мэгги.
— Детка, не совершай опрометчивых поступков. Подумай с недельку или больше, а потом мы снова все обсудим.
Теперь Брайан смотрел на нее с гораздо большим беспокойством. Она даже подумала, что, возможно, скромный и неприметный доктор Харроу в самом деле любит ее. Но эта мысль продержалась лишь до того момента, пока Брайан не добавил:
— И обещай, что не выставишь дом на продажу.
— До свидания, парень!
После ухода Брайана Мэгги почувствовала себя как человек, вышедший из длинного затхлого тоннеля на свежий воздух. Ее просто распирало желание поскорее начать новую жизнь.
Неудивительно, что агент ФБР не поверил, что этот дом принадлежит Мэгги. Старомодное жилище совершенно не отражает ее внутреннего мира.
Фарфоровые фигурки смотрели на свою нынешнюю хозяйку, словно осознавая горькую участь, которая очень скоро их постигнет.
— Простите, ребята, — сказала Мэгги. — Но вы первые претенденты на удаление.
Она сбегала в подвал, принеся оттуда несколько коробок и упаковочную бумагу. Затем аккуратно завернула каждую фигурку и уложила в картонку. Тетя Минни, младшая сестра матери, будет рада получить эти безделушки.
Когда Мэгги упаковала также китайский сервиз с розочками и хрусталь, ее настроение значительно улучшилось. Музыка, ей нужна музыка!
Она поставила альбом Шеньи Твейн и продолжила работать, приплясывая, покачиваясь и отбивая ритм ногой. При этом Мэгги напоминала себе, что должна чувствовать себя как женщина, которая сама распоряжается своей жизнью.
Когда все было готово, в гостиной оказалось четыре аккуратно запечатанных коробки.
Покончив с посудой, Мэгги решительно направилась в спальню, где извлекла из платяного шкафа все наряды двухлетней давности и даже несколько менее старых. Если коллегам из цементного завода не понравится ее обновленный внешний вид, это их проблемы.
Она посмотрела на кучу костюмов, стиль которых больше подошел бы женщине средних лет. Нужно было быть сумасшедшей, чтобы накупить столько скучных тряпок. С этой мыслью Мэгги уложила старые вещи в большой пластиковый мешок для мусора, чтобы позже отдать в благотворительную организацию.
Пакет с одеждой она отволокла в гостиную, присоединив к коробкам. Взглянув на собранное добро, Мэгги задумалась, хватит ли у нее сил самостоятельно уложить все это в багажник ее автомобиля. И тут раздался звонок в дверь.
Мэгги поджала губы. Прежде чем Брайан ушел, она отобрала у него ключ от своего дома, а произошло это менее двух часов назад. Брайан ушел, совершенно уверенный, что его невеста вскоре опомнится. Но неужели он действительно думает, что для этого достаточно пары часов?
Что ж, ей хватит и двух минут, чтобы поставить его на место!
Сердито засопев, Мэгги зашагала в прихожую и распахнула входную дверь.
На пороге стоял Гарри Джонс, по-прежнему подчеркнуто мужественный и таящий в себе неясную угрозу.
— Нужно сначала смотреть в глазок, а уж потом отпирать замок, — произнес он вместо приветствия.
— Откуда ты знаешь, что я этого не сделала?
— Твой рот открылся от удивления. Одно из двух: или у тебя вывих челюсти, или ты не ожидала меня увидеть. Иначе почему остолбенела?
Мэгги слушала Гарри, а сама словно впитывала взглядом выражение его дымчато-голубых глаз, блеск темных волос, тонкие черты лица и общие линии фигуры, вполне способной стать моделью для журнала «Ронч мэгазин» со всеми его эротическими фантазиями.
Пока в мозгу Мэгги выкристаллизовывалась эта мысль, сама она медленно розовела. Румянец возник на скулах, но быстро распространился по всему лицу. Этот человек видел ее голой!
Она захлопнула рот.
— Верно, я не ждала тебя.
— Мне нравится твоя новая прическа.
— Правда? — Мэгги стала пунцовой.
Джонс хохотнул. У него был очень приятный смех.
— Думаю, ты меняешь цвет волос так же часто, как мужчин. Угадал?
Мэгги на миг задумалась, а потом тоже рассмеялась, сообразив, что дело обстоит именно таким образом. Впервые за тридцать один год она покрасила волосы и дала отставку единственному в ее жизни парню.
— Прямо в яблочко!
— Ты пригласишь меня войти или у тебя уже кто-то есть?
— Ой, прости! Входи, конечно.
Мэгги отступила вбок. Гарри шагнул мимо нее и уверенно направился в гостиную, где удивленно остановился.
— Ты, что, переезжаешь?! — Его тон был почти паническим.
— Пока еще только думаю над этим. Впрочем, нет, уже подумала. Решено, мне в самом деле нужно переехать. Да!
— Но это прекрасный спокойный район, с хорошими соседями, и вообще, это место…
— Идеально для семейной жизни? Знаю. Я выросла в этом доме. — Мэгги вздохнула. — Просто мне нужны перемены, вот и все.
— Так сделай перестановку мебели. Это гораздо проще.
— Ты говоришь, как Брайан.
Джонс прищурился.
— Это врач, который выезжает на дом к роженицам? Похоже, тот факт, что мы с ним говорим одно и то же, раздражает тебя?
Мэгги спросила себя, почему Гарри так волнуется по поводу ее переезда в другой район. Ведь не собирается же он арестовывать меня или совершать иные действия подобного рода, размышляла она. Я не нарушала закон. И вообще, мы с Брайаном достаточно взрослые люди, чтобы… Чтобы — что? Ведь ничего даже не успело начаться!
Мэгги сложила руки на груди и покачала головой.
— Думаю, мне лучше переехать.
— Послушай, если это из-за того, что я видел тебя раздетой, то не беспокойся: я почти ничего не заметил.
Ее накрыла горячая волна смущения.
— Не пойму, чего ты хочешь?
— Всего лишь установить добрососедские отношения.
— Но ведь это ты здесь новичок, так что по идее вначале я должна нанести тебе визит вежливости.
— Правильно. Все это время я ждал, что ты появишься перед моей дверью с домашним пирогом в руках. Но тебя долго не было, и я почувствовал себя одиноко. И проголодался.
Мэгги поневоле улыбнулась. Когда агент Джонс не пытался напугать ее, он мог быть вполне очарователен.
— Пирогов я сегодня не пекла, но в морозильнике у меня найдется достаточно сливочного шоколадного мороженого.
— Годится!
Вернувшись в гостиную с двумя вазочками мороженого, Мэгги обнаружила Гарри уютно расположившимся на ее крытом дамасским шелком диване. Он разглядывал единственную оставшуюся фарфоровую фигурку. Девочка, кормящая птиц, выглядела крошечной в его большой руке.
— А что случилось с ее приятелями?
Мэгги молча кивнула на запечатанные коробки.
— Почему же эта игрушка осталась? — с некоторым удивлением спросил Джонс.
По лицу Мэгги скользнуло виноватое выражение.
— Мама купила ее мне, когда я была маленькой. Сказала, что девочка похожа на меня. Поэтому я не смогла упаковать фигурку с остальными.
Джонс задумчиво посмотрел на нее.
— Никогда бы не подумал, что ты сентиментальный человек. — Он аккуратно поставил фарфоровую девочку на круглый журнальный столик и принял из рук Мэгги вазочку с мороженым. — Пожалуйста, не переезжай!
— Почему это тебя так волнует?
— Потому что, кроме меня, ты здесь единственный несемейный человек, который не намекает на необходимость персональной охраны.
Сердце Мэгги застучало быстрее. Джонс весьма прозрачно намекнул на то, что они оба свободны. Не потому ли он просит ее остаться? Возможно ли в принципе, чтобы такой шикарный мужчина заинтересовался ею?
Она посмотрела на красавца-агента. Нет. Скорее всего, речь все-таки идет о помощи в решении финансовых проблем.
— Здесь в основном живут молодые семьи и пенсионеры, — сказала Мэгги. — Почему ты поселился в этом районе? В городе полно кондоминиумов, а в них — молодых людей. Я именно туда и собираюсь переехать. — Она вздернула подбородок, чтобы Джонс знал: для нее не составит труда вписаться в тамошнюю жизнь.
— Я поселился здесь, потому что ненавижу жить в обезличенной коробке. Мне нравится, что здесь каждый дом обладает особенным характером. Свое нынешнее жилище я купил у двоюродной бабушки, когда она решила переехать в дом престарелых.
— В дом престарелых… Миссис Свенсон твоя родственница?
Гарри кивнул.
— Но она жила всего через дом от меня, возле миссис Перри.
Джонс снова кивнул, на этот раз словно оценив тонкую шутку.
— Но ведь ты не расскажешь своей двоюродной бабушке… Пожалуйста, ни одной из них не говори, что…
— Нашел тебя обнаженной и прикованной к собственной кровати? — Гарри коротко хохотнул. — Я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь из старушек угодил в реанимацию, так что не волнуйся.
Легко сказать! Мэгги до сих пор бросает в дрожь при воспоминании о той ужасной пятнице. Каждый раз, видя Джонса, она вспоминала, как они познакомились.
— Все, срочно переезжаю отсюда!
— После жизни в этих хоромах ты возненавидишь кондоминиум. — Гарри обвел взглядом гостиную. — Здесь просто нужно изменить интерьер, сделать ремонт. Я помогу. Буду твоим личным маляром.
— Только этого мне и не хватало! Мало того, что придется жить, как прежде, так еще ты здесь будешь вертеться. И потом, у тебя уже есть работа. Или удостоверение агента ФБР поддельное?
— Нет, настоящее. — Джонс вдруг посерьезнел, и Мэгги вновь увидела перед собой человека, который перепугал ее до смерти, прокравшись в спальню с револьвером в руках. Он поставил на столик вазочку с мороженым и опустил руки между колен. — Ладно, сознаюсь. Я пришел не с простым соседским визитом.
Неизвестно почему, но у Мэгги мороз пошел по коже.
— Мне нужна твоя помощь, — продолжил тем временем Гарри. — И правительству Соединенных Штатов тоже.
— Что?
Ее глаза расширились, сердце тяжело забилось в груди. Она почувствовала себя так, как если бы перед ней вдруг возник представитель налоговой полиции со словами:
— Значит, доходы укрываем, дорогуша?
— Ты можешь оказаться весьма полезна в ходе операции по предотвращению распространения наркотиков.
— Наркотиков? — воскликнула Мэгги. — В нашем районе? Единственные сильнодействующие средства, которые ты сможешь здесь обнаружить, это лекарства, эффективные при повышенном кровяном давлении или частом мочеиспускании. Вряд ли их можно счесть незаконными. Но я оценила твою шутку, ха-ха! — Негодяй! Испугал меня просто так, ради удовольствия!
Мэгги подцепила ложечкой мороженое и отправила в рот, чтобы нежный вкус помог ей быстрее успокоиться.
— Речь вовсе не идет о нашем районе. — Джонс не улыбнулся.
Может, он действительно не шутит?
На самом деле Гарри не знал, с какой стороны подойти к делу. Он тщательно проверил прежнюю жизнь Мэгги Догерти. Возможно, девушка и любила иной раз прибегнуть к сексуальной авантюре, но приводов в полицию за ней не числилось. Она действительно бухгалтер, причем умудрилась все прошедшее после окончания учебного заведения время проработать на одном заводе. Одним словом, Мэгги идеально подходит Джонсу. Она словно с неба свалилась ему в утешение, олицетворяя собой решение всех запутанных проблем; к тому же живет через дом от него. Сейчас ему нужно лишь как-то убедить ее уйти с привычного места, на котором она проработала девять лет, устроиться в другую фирму и начать шпионить за ее владельцем.
Но, чтобы разговор дал нужные ему результаты, вначале следует выяснить, чем можно искусить прелестную соседку.
Джонс встал и принялся ходить по комнате. Мэгги настороженно наблюдала за ним.
Ее волосы поблескивали как темная медь.
Каждого человека можно чем-то заинтересовать, думал Гарри. Какой аргумент лучше всего подействует на Мэгги? Деньги? Чувство опасности? Возбуждение от собственной смелости? Патриотизм?
Что?
Большие зеленые глаза Мэгги при вечернем освещении казались огромными. И почему-то невинными. Вероятно, мужчин сильно возбуждает, когда столь невинно выглядящая девушка начинает выделывать в постели не совсем обычные штучки.
Гарри судорожно глотнул воздух, вспомнив, какой увидал Мэгги впервые — обнаженной, беспомощной, лежащей на постели словно в немом приглашении.
Только он больше не принимает участия в подобного рода вечеринках, с тех пор как повстречался с чертовски привлекательной девушкой, которую, как выяснилось позже, не менее чертовски привлекал секс как минимум с тремя мужчинами и еще одной женщиной. Неудивительно, что подружка Гарри очень скоро стала бывшей.
Мэгги Догерти очень напоминала ему ту девушку. Но вовсе не ее эротические пристрастия сдерживали Джонса, а тот факт, что за нынешний вечер он был вторым мужчиной, вошедшим в ее дом. Кто знает, сколько их у нее всего?
— Я видел, как уходил отсюда твой парень, — заметил Гарри словно между прочим.
Мэгги поджала губы.
— Он больше не мой парень.
— Странно, почему это меня не удивляет?
Она раскусывает их, как виноградины, а потом просто выплевывает жмых. В общем, ест мужиков гроздьями.
Мэгги вдруг ахнула.
— Не хочешь ли ты сказать, что Брайан замешан в каких-то незаконных операциях, связанных с наркотиками? — Но не успел Джонс покачать головой, как она сама же себе ответила: — Нет, только не Брайан.
Гарри подумал, что ему следует забыть о ее интригующей манере держаться — то как томная красотка, для которой все в жизни вертится вокруг секса, то как невинное дитя, похожее на одну из большеглазых фарфоровых малышек. И не имеет значения, чем Мэгги занимается в спальне в свое личное время, ведь не с ним же она это делает.
Как же ее заинтересовать? В деньгах она явно не нуждается. Джонс тщательно исследовал этот вопрос и узнал, что кроме дома Мэгги получила в наследство солидную сумму денег, которыми ей не пришлось ни с кем делиться, потому что других претендентов не было. Вдобавок за годы работы на цементном заводе ей самой удалось изрядно увеличить свой счет.
Гарри внимательно исследовал взглядом комнату. Сейчас, когда большинство украшавших ее прежде предметов было упаковано в коробки, она больше сочеталась с образом той Мэгги, которую он увидел впервые.
Книжных полок хозяйка дома еще не касалась. На них выстроились классические произведения в кожаных переплетах, а также другие томики — поэзия, современные романы, дешевые карманные издания и дорогие, в твердых глянцевых обложках. Последние были столь же новы, как цвет волос Мэгги.
Джонс подошел поближе и прочел названия: «Я, парящая в одиночку и упивающаяся свободой», «Время перемен», «Утоли жажду нового!».
Так-так! Она не только поддерживает финансами производство эротических игрушек для взрослых, но и литературу выбирает соответственную.
Перемены. Вот чего жаждет эта девушка. В таком случае почему бы ей не уйти с завода, где проведено девять лет, если она, судя по всему, меняет цвет волос так же часто, как Джонс бритвенные лезвия?
Мэгги хочет чего-то нового, а он именно тот человек, который может осуществить это желание.
— У меня есть для тебя работа.
— ФБР понадобился бухгалтер? — Мэгги слизнула с губ остатки мороженого.
При виде ее розового языка Гарри ощутил сухость во рту.
— Да, но работа секретная. И очень опасная.
Произнося эти слова, Джонс почувствовал себя этаким Джеймсом Бондом, и, хотя ему самому было смешно, он заметил, что у Мэгги загорелись глаза.
Мало того, она возбужденно вскочила с дивана!
— Опасная?
То, чем занимался сейчас Гарри, было чистой воды импровизацией. Тем не менее ему, похоже, удалось нащупать нужный рычажок.
Посмотрев Мэгги в глаза, Джонс мрачно кивнул, затем огляделся по сторонам, будто опасаясь, что ее дом может быть нашпигован жучками, и понизил голос.
— Учти, это совершенно секретно. Тебе будет доверена информация исключительной важности. Но ты узнаешь только самое необходимое.
Мэгги вдруг стала очень серьезной. Наблюдая за ней, Гарри вновь ощутил себя агентом 007.
— И что же я должна знать?
— Мы ведем наблюдение за одной импортно-экспортной компанией. Есть подозрение, что она является составным звеном в цепи наркоторговцев, распространяющих незаконный товар по всему миру. Но до последнего времени нам не удавалось внедрить в эту фирму своего человека. А сейчас возникла очень удобная ситуация: недавно один из их ведущих бухгалтеров бросил работу и улетел в Гонконг, прежде чем мы успели его перехватить. — Джонс помрачнел, вспомнив, какую досаду испытал, когда стало ясно, что они проворонили Эдмонтона. Тот просочился будто вода сквозь пальцы. — Так что мне точно известно о вакансии, возникшей в тамошней бухгалтерии.
Взгляд Мэгги поскучнел.
— Ты предлагаешь мне работу по профессии? Не очень-то впечатляет.
— На девяносто процентов твоя работа будет обычной, той, которой ты привыкла заниматься, — честно признался Гарри. — Но ты сможешь все увидеть и услышать изнутри.
Конечно, они не смогут подобраться к докам, где происходит разгрузка и погрузка кораблей и где, безусловно, совершается главный оборот наркотиков. Но никто в компании не догадается, что в самом их гнезде — в центральном офисе — появилась подсадная утка. А если они захотят проверить новую сотрудницу, то лишь обнаружат, что она в самом деле высококлассный бухгалтер и не имеет никакого отношения к полиции. Кроме того, Мэгги ведет спокойный, уединенный образ жизни, в котором нет даже намека на какую бы то ни было криминальность. Зато спальня в ее доме — просто полигон для испытания эротических идей. Если Джонсу повезет, Мэгги согласится затащить туда Лукаса Хаммера, а там, глядишь, и удастся его разговорить.
Нет, эта девушка в самом деле настоящая находка!
Ее новая работа будет безопасной и скучной. Однако Гарри успокаивал себя тем, что деятельность Мэгги на цементном заводе — занятие не менее нудное.
— Скажу прямо, в любой момент тебя могут разоблачить. Чем это грозит, думаю, объяснять не надо. Зато ты будешь находиться в самой гуще событий, так что риск в каком-то смысле оправдан.
Черта с два! Я вытащу ее оттуда раньше, чем начнется какая-нибудь заварушка. Не успеют ребята из «Океаника» еще и пальцем пошевелить, как Мэгги окажется дома, в безопасности, и сможет преспокойно затеять эротическую игру с каким-нибудь молодым бугаем.
— Неужели это в самом деле так опасно? — с тихим восторгом спросила Мэгги.
Чудесно! Девчонка проглотила наживку. Вон как глазенки заблестели!
Ее новая работа будет спокойнее, чем дежурство ночной нянечки в доме престарелых.
— Очень опасно!
Дыхание Мэгги участилось, как у распалившейся женщины, и организм Гарри отреагировал на это, несмотря на сопротивление рассудка. Однако он мгновенно одернул себя. Ни при каких обстоятельствах не закрутит он романа с соседкой-нимфоманкой. И вообще, было бы очень хорошо, если бы мозг и мужской орган Гарри обладали одинаковым вкусом относительно дам.
— Что я должна делать?