— Как я могу такое говорить?! Ты вообще слышала себя, Джуди? Несешь всякую чушь и принимаешь ее за правду, не хочешь говорить мне, где ты находишься… Нет, это точно наркотики. Боже! Неужели мы были для тебя настолько плохими родителями?
Джуди едва не плакала. Все пошло не так, совсем не так!
— Мама, пожалуйста, не нужно ничего придумывать!
— Джуди, — теперь в голосе мамы звенела сталь. — Немедленно возвращайся домой. Где бы ты ни была. Сейчас же!
— Я не могу вернуться, — прошептала Джуди, сглотнув тяжелый комок в горле. — Пока не могу…
На том конце провода раздался тяжелый вздох. Джуди уже беззвучно плакала, зажав рот рукой, чтобы не выдать предательские всхлипы. Она понимала, что они будут расценены, как добровольное признание.
— Прекрасно. Ты, должно быть, возомнила себя взрослой девочкой? Думаешь, если тебе исполнилось восемнадцать, ты можешь все на свете? Знаешь, что, мне не нужны твои глупые детские отговорки. Когда созреешь, чтобы поговорить со мной, как взрослый и сознательный человек, приезжай. А до тех пор я не желаю ни видеть, ни слышать тебя. Раз ты взрослая, разбирайся со своими проблемами сама — тут мы с папой тебе не помощники. Все равно ты не хочешь, чтобы кто-то тебе помогал.
— Мама! — в отчаянии воскликнула Джуди, но на том конце уже дали отбой.
Джуди повесила трубку и медленно сползла вниз по стене. Она чувствовала себя раздавленной и опустошенной, как если бы только что ей сообщили, что мир минуту назад закончился. В каком-то смысле, так оно и было. Случилось непоправимое: конфликт, решения которого просто не существовало. Джуди и ее родители уже принадлежали двум разным мирам. Она говорила правду, но они воспринимали ее, как безумие или наркотический бред. А она не могла понять, отчего же они так решительно отвергают истину и думают обо всем самом худшем, что может только прийти в голову.
Зарывшись пальцами в волосы, Джуди плакала и никак не могла остановиться, выплескивая все отчаяние, всю злобу и усталость, накопившиеся за последние дни. «Почему все это происходит со мной?» — не раз задавалась она наивным детским вопросом и все никак не могла найти на него ответ. Мама, папа… Они так редко были рядом, а теперь отвернулись совсем. Они не примут мир, в котором она теперь живет, и теперь она никогда не сможет вернуться. Сегодня на ней поставили клеймо, и ей будет стыдно смотреть им в глаза, особенно зная, что с самого начала она говорила правду. А они никогда не смогут простить ее за все, что она, как им кажется, наворотила, и всегда будут стесняться такой дочери. Разве это жизнь?
«Я не вернусь, — думала Джуди, глотая слезы. — Никогда-никогда не вернусь. Мне уже нет места в этом мире, потому что мое сердце теперь принадлежит Великому Лесу. И я не смогу жить без него, без возможности свободно говорить о нем, не стесняться своих воспоминаний о нем. Но куда же мне пойти там, в Великом Лесу? Не смогу ведь я вечно оставаться у Дерка!»
Жалеть себя Джуди могла бы бесконечно долго, хоть всю ночь, но тут на нее упала могучая крылатая тень.
— Ревешь? — лаконично спросил Чароит.
— Реву, — подтвердила Джуди.
В другое время она бы испугалась и попробовала спровадить дракона, но сейчас она была слишком погружена в свои проблемы. А он, как ни в чем не бывало, присел на ступеньках лестницы и уставился на нее завораживающими янтарными глазами. Джуди захотелось немедленно огрызнуться и надуться, как обиженный воробей. Ей не очень нравилось, когда ее так пристально изучали.
— Что тебе нужно? — буркнула она, подтянув колени к груди.
— Пришел насладиться твоими страданиями, конечно же, — невозмутимо ответил Чароит. — Для такого коварного дракона нет ничего приятней, чем звуки человеческой боли в любых ее проявлениях.
Джуди фыркнула. До чего же ее раздражал этот ехидный дракон!
— Ах, наслаждайтесь, Ваше Козлейшество, — проворчала она. — Цирк одного актера имени Джуди Грейс!
— Сама ты козлейшество, — обиделся Чароит. — Так благородного дракона еще никто не называл.
— Одно дело, если бы ты был благородным драконом, — парировала Джуди, — но какое же благородство в тебе, скажи? Все я про тебя знаю, — неожиданно для самой себя выдала она. — И про твою сделку с Черной Колдуньей тоже. Уж не знаю, насколько эта история с Афлеком правдива, но больше ни в чем верить тебе не собираюсь.
— Да? — насмешливо поднял брови Чароит. Кажется, тот факт, что Джуди знает о предательстве, совсем его не удивил. — И откуда же в твоих хрупких человеческих ручках такая информация?
— Из надежного источника, — уклончиво ответила Джуди.
— Если ты называешь источник, лежащий в твоем кармане, надежным, то я тебе не завидую. Он столь же ненадежен, сколь ненадежен ветер, сопровождающий моряков в дальнем плавании. Впрочем, доля правды во всем этом есть. Я действительно заключил сделку с Черной Колдуньей. Вот только касается она совсем не вас.
Он сложил губы трубочкой и выдохнул дым, как если бы курил сигарету. Дым принял причудливую форму фрегата и растаял.
— Неужели? — холодно осведомилась Джуди.
— Ужели, — огрызнулся Чароит. — Хочешь верь, хочешь нет, раскрывать ее условия тебе я все равно не собираюсь. Я иду за вами только по той причине, что мне нужен Кенру. Вот и вся арифметика.
Джуди помолчала. Она не знала, что ответить. Конечно, она не верила Чароиту ни на грош, но и во лжи его тоже уличить не могла. Оставалось только пожать плечами и перевести беседу в безопасное русло:
— Для обитателя другого мира ты слишком много знаешь о Земле. Ты всегда жил в Кентарии?
— Конечно, нет, — Чароит выдохнул еще одно кольцо дыма, которое на сей раз приняло очертания уютного домика на морском берегу. — Я родом из далеких мест, о которых ты никогда не слышала. Но с некоторых пор я странствую по мирам и бывал во многих, в том числе и на Земле. Хотя этот мир один из моих самых нелюбимых. Он грязный и тесный, в нем приземленные чудеса и такие же приземленные люди. Здесь скучно, Джуди Грейс, и я удивляюсь, как ты вообще смогла прожить — просуществовать! — здесь свои восемнадцать жалких лет. Это паскудный мирок. Если бы мы имели дело с магией, я бы сказал, что сердце его давно отравлено скверной.
Раньше, впрочем, этот мир был вполне терпимым. В давние времена, которые все называют по-разному, но сходятся на том, что они были просто прекрасными. Я так не считаю. Времена Мерлина и короля Артура были полны кровавых войн за веру и религию, в них было много плохого, и волшебники гибли чаще, чем сейчас. Тем не менее, за несколько лет своей смешной короткой жизни король Артур сумел объединить трещавшее по швам королевство и вернуть магию. Жаль, что он был так бесславно убит. А с его смертью наступил конец прекрасной эпохи. Мерлин ушел в Великий Лес, став его Хранителем и наставником этого вашего Дерка, а Земля стала чахнуть без магии. Волшебство покидало ее с каждым днем, пока наконец ваш скудный мирок не превратился в жалкую тень самого себя.
— Знаешь, — после недолго молчания сказала Джуди, — не такой уж наш мирок и скудный. Он, конечно, и рядом не стоял с Великим Лесом, Кентарией и тем миром, откуда пришел ты. Здесь нет магии, а люди не верят в чудеса. Но здесь тоже есть свои хорошие вещи. Такие, которых нет в других мирах.
— Как, например, Сочельник? — вдруг усмехнулся Чароит.
— И Рождество, — согласилась Джуди. — И много других удивительных вещей. Где еще, скажи, варят такой вкусный кофе?
Чароит рассмеялся. Он выпустил в воздух еще несколько конец, и они становились силуэтами удивительных зверей. Промчавшись до конца коридора, они растворялись в темноте, как призраки минувших дней.
— Я все никак не могу понять, любишь ты свой мир или ненавидишь?
— Я люблю в нем самое лучшее, — поразмыслив, ответила Джуди.
— Значит, не любишь.
Джуди не нашлась с ответом. А что тут скажешь, если в чем-то Чароит несомненно прав? А он тем временем выразительно хлопнул себя по колену и сказал:
— Шла бы ты спать, драгоценная. Время позднее, а за плечами немаленький путь.
— А ты? — насторожилась Джуди. — Ты ведь не просто так спустился сюда, чтобы насладиться моими сетованиями на жизнь. Разве я не права?
— Конечно, ты права, — передернул плечами Чароит. — Но неужели ты полагаешь, что если ты останешься сидеть здесь, я забуду про свои дела, заплачу и пойду спать? Понадобится — уберу тебя с дороги. Вот и предлагаю компромиссный вариант, который устроит нас обоих.
Джуди раздраженно фыркнула, но на ноги все-таки поднялась. Кем она, в конце концов, была, чтобы ссориться с драконом? Чароит кивнул, довольный разумностью ее выбора, и поднялся на ноги.
— Я все равно не верю тебе, Чароит, — призналась Джуди, уже поднявшись на один пролет.
— А я и не нуждаюсь в твоей вере, солнце мое. Своей мне вполне достаточно. Свободна! Гуляй. И будь добра, не мешай мне заниматься своими делами. У тебя есть голова на плечах. Ты ведь и сама прекрасно знаешь, что в противном случае тебе же будет хуже.
— Вот и пойми теперь, предупреждение это или угроза, — нахмурилась Джуди. — Спокойной ночи, Чароит.
— Спокойной ночи, Джуди, — усмехнулся дракон.
Он развернулся, встрепенулся с ног до головы. Постепенно тело его менялось: он стал ниже ростом и уже в плечах, а крылья пропали, точно слившись со спиной. Теперь Чароит выглядел, как самый настоящий человек. Он по-свойски захватил с вешалки плащ мистера Хэнделла, отсалютовал Джуди и бойко нырнул за дверь — только его и видели. А Джуди стояла на лестнице и смотрела ему вслед, не понимая, стоит ли ей позвать на помощь или просто развернуться и пойти спать. В конце концов, усталость и благоразумие победили. «Вам даже всемером не одолеть его», — напомнила она себе. Эта мысль мало нравилась ей, но зато решала насущные проблемы.
Зябко обхватив себя за плечи, Джуди, припоминая подробные инструкции неугомонного Майкла, двинулась наверх. Боль все еще сидела в ней, ждала, как затаившийся зверь, когда ее жертва потеряет бдительность и можно будет вцепиться ей зубами в горло. Но разговор с Чароитом взбодрил Джуди и помог ей взять себя в руки. Конечно, однажды отчаяние вернется и захлестнет ее с головой, как недавно захлестнула паническая боязнь огня. Но все это будет потом, в другой жизни, уже с другой Джуди Грейс. А та, что жива сейчас, вполне может существовать пополам с болью. Надо только не пускать ее слишком близко к сердцу. «Только и всего, сестра, — думала Джуди и украдкой стирала набегавшие на глаза слезы. — Только и всего».