Поборов подступивший страх, Джуди склонилась над пожелтевшими страницами книги и принялась вчитываться в торопливый бабушкин почерк.
«Что за дивное место — Исток! Нигде не сыскать травы зеленее, неба голубее, а кроны гуще, чем здесь. Близ чудесного Истока, первой реки, с которой начался Великий Лес, никогда не бывает зимы, и никакие морозы не страшны этим местам, словно бы их оберегает от губительного холода сам Господь Бог. На самом же деле Исток — это почти что Сердце Леса, и его магия здесь особенно сильна. Его магией живет и дышит все, что есть в Великом Лесу: цветы и деревья, звери и птицы, люди и сильвы — каждому из них нужна частичка его волшебства. Здесь, у Истока, издревле проходили свое посвящение Хранители Леса: с самых древних, чьи имена уже затерялись в веках, до великих Мерлина и Дерка, его ученика и нынешнего Хранителя. Они приходили сюда на стыке ночи и дня, в рассветный час, когда звезды еще не уходили с небесной глади, возносили молитвы старым богам и окунали ладони в Источник. Так они пропитывались его волшебной силой и уже никогда больше не становились прежними, воссоединяясь душой и сердцем с Великим Лесом».
Джуди оторвалась от дневника, изумленно покачала головой и вернулась к чтению.
«Источник — начало и конец всего. Кажется, он был здесь с начала времен и будет существовать вечно. Из него на небо пролились звезды, а на землю — трава, и в его пучинах они сгинут, когда придет время Конца. Такая великая сила не может принадлежать никому. Но великий мудрец Мерлин опасался, что зло может коснуться Истока и отравить весь Великий Лес. Поэтому он окружил Исток защитой и скрепил ее заклятиями, которые не ослабли даже после его смерти. Теперь мы можем быть спокойны: покуда заклятие Мерлина действует, мост между мирами не падет».
— Но теперь его заклятия не действуют! — вслух воскликнула Джуди. — Об Истоке знает Береника, Черная Колдунья!
Теперь все встало на свои места. Мерлин наверняка доверил любимым ученикам секрет Истока. А Черная Колдунья обосновалась там, в самом сердце Великого Леса. Все эти установки в Гарлане, сотрудничество с Ворлаком Мердилом, скверна, разговоры с тетушкой Клариссой… Черная Колдунья ищет способ заразить Исток! Может быть, она вовсе не собиралась направлять армию Мердила войной на Великий Лес. Она хочет поразить Великий Лес изнутри, отравив скверной саму его суть.
Джуди закрыла дневник. Надо было немедленно рассказать все Дерку, но… стоило ли? Джуди не доверяла Ванессе до конца. Узнав о логове Черной Колдуньи, Дерк мигом отправится туда и тут же угодит в заготовленную ловушку. Вот тогда Великому Лесу точно придет конец. Значит, он ничего не должен знать. Остается только один выход: Джуди должна сама найти Исток и остановить Черную Колдунью, пока та не исполнила задуманное. Ясное дело, в одиночку ей не справиться, но кого позвать на помощь? Джуди знала, что почти любой тут же ей скажет: ты что, сошла с ума? Это слишком опасно! Нужно немедленно рассказать все Дерку! Почти любой. Но не любой.
Джуди заглянула в раскрытую шкатулку. Пучок лаванды и свадебную фотографию родителей она оставила там, а обсидиановое ожерелье надела: его легкая тяжесть на шее придавала бабушкину смелость. Что еще ей нужно? Темная одежда и оружие. Переодевшись и сунув за пояс ножны с кинжалом, Джуди на цыпочках вышла в коридор и прокралась в соседнюю комнату.
— Эй! — склонилась она над кроватью Мелвина. — Проснись!
Мелвин, обнимавшийся с подушкой, всхрапнул так громко, что мог перебудить весь дом. Но в ночи не скрипнула ни одна дверь, и Джуди с облегчением выдохнула.
— Черт, ты, певчая пташка, проснись!
Легкая встряска заставила Мелвина проснуться. Он сонно продрал глаза и осоловело взглянул на Джуди, пытаясь сообразить, кто она такая и что делает в его комнате.
— Есть разговор, — прошептала Джуди. — Только сделать все нужно очень тихо.
*
— Нам несдобровать, если Дерк узнает, — поделилась Гахара, когда они отошли на порядочное расстояние от Сверкающего Дома.
— Нам бы выжить, а уж потом задумываться над такими мелочами, — пожал плечами Мелвин.
Глоток Бодрящего Эликсира привел всех троих в чувство, и теперь Гахара и Джуди, несмотря на окружающий непроглядный мрак, легко шагали за Мелвином. Он уверенно вел их в чащу леса, а над его плечом висел слабый огонек: он не только освещал путь, но еще и согревал сильва, не переносившего сильных холодов. Ночь выдалась не слишком морозная, но Джуди и Мелвин решили не рисковать. Втроем они тщательно выбирали удаленные от большого тракта тропки: боялись наткнуться на Реданию, Сэма или любого случайного прохожего. Никто не должен был знать, куда они держат путь.
— Я доверяю вам эту тайну на свой страх и риск, — шепотом заговорил Мелвин, убедившись, что вокруг только дремлющие совы и скрипучие от мороза деревья. — Секрет Истока передается от Хранителя к Хранителю или же от Хранителя к ученику, и эта тайна не разглашается никогда. Даже в самых экстренных случаях.
— Но этот случай — просто ужас какой экстренный, — добавила Джуди.
— Именно поэтому я и согласился пойти на это, — кивнул Мелвин.
— Когда Дерк будет нас убивать, не забудьте перед смертью выкрикнуть, что я ни в чем не виновата, — проворчала Гахара. — Я просто не могла бросить вас, двух остолопов, а так я бы ни за что не согласилась на эту авантюру.
Да, поговорив с Мелвином и обсудив детали плана, Джуди сходила за Гахарой. Они с Мелвином решили, что в предстоящем деле это самый надежный союзник: и никому не разболтает, и поможет в бою. Пока Гахара собиралась, Мелвин, облаченный в одеяло, сходил на кухню и проверил, чтобы там никто не сидел: в Сверкающем Доме кто-нибудь то и дело устраивал ночные бдения. В этот раз им повезло. Зоркого Бернака и чуткого Лиса поблизости тоже не оказалось. Троица заговорщиков бесшумно покинула дом и, никем не замеченная, благополучно скрылась в чаще. С каждой секундой Джуди все сильнее сомневалась в правильности принятого решения, но повернуть назад не давали текущий по жилам Бодрящий Эликсир и природное упрямство: она затеяла эту авантюру, ей и доводить начатое до конца. Она только переживала, как бы ее затея не убила Мелвина и Гахару, а еще немножко о том, что сделает Афлек, когда узнает.
Она вспомнила его глаза и дрожащий голос, как он прижимал ее к себе, когда Чароит вытащил ее из огня целую и почти невредимую, и ей стало стыдно. «Надо было сказать ему», — подумала Джуди. «Чтобы он остановил тебя?» — тут же отозвался ехидный голос подсознания. «Он мог бы пойти со мной», — робко возразила Джуди. «Нет, не мог, не питай себя иллюзиями. Он ранен и очень болен, хотя ни за что этого не признает. Ты бы сама никуда его не отпустила», — ответило подсознание. Джуди вздохнула.
— Все в порядке? Еще не поздно повернуть обратно, — словно ощутив ее сомнения, сказал Мелвин.
— Поздно! — озвучила Гахара мысли Джуди. — Мы уже начали этот путь. И не должны сдаваться!
— Ты говоришь, прямо как Дианта, — улыбнулся Мелвин. — Хорошо. Тогда давайте продолжим путь.
Слабый огонек над его плечом почти не разгонял мрак, едва освещая тропинки под ногами, зато ночь вокруг становилась от него еще более непроглядной. Мелвин лишь чудом успевал заметить на земле темные полосы скверны и оттащить девчонок в сторону. Не говоря уже о том, что за ними по пятам всюду следовали подозрительные тени: Джуди не знала, разыгралось ли у нее воображение, или это слуги Черной Колдуньи вышли на след чужаков. Каждый шорох казался попыткой нападения, любое движение за пределами светлого круга заставляло нервы звенеть от напряжения. Шагая через ночной лес, укутанный во враждебный, предательски скрипучий снег, Джуди не знала, какую из двух Колдуний боится встретить больше. «Может, следовало сказать хотя бы Редании?» — усомнилась она. «Нельзя было медлить!» — возразил назойливый голос подсознания. «Мы столько времени ждали, а значит, это и до утра могло подождать», — покачала головой Джуди. «Да брось, какое там! Да и потом, ты видела Реданию? Сейчас она не опаснее тебя. С исчезновением Дейла Хэнделла в ней что-то переломилось. Пока что она вне игры».
Джуди возненавидела этот настойчивый внутренний голос, который велел ей делать все наперекор здравому смыслу. На миг у нее даже сложилось впечатление, что она говорит с тетей Клариссой.
— Вот, — объявил Мелвин, когда деревья расступились, и они вышли на пологий берег заледеневшей реки. — Это Горечанка. Если двинуться вдоль ее русла на северо-восток, мы как раз придем к месту, где она впадает в Первую Реку. А оттуда, забрав еще севернее, выйдем к Истоку. Найти его может только тот, кто однажды уже видел его своими глазами, поэтому держитесь поближе ко мне и не теряйтесь.
Втроем они спустились к Горечанке и направились на северо-восток, вышагивая почти у самой кромки воды. Джуди нравилось наблюдать, как медленно плывут по льду их отражения и далекие отблески звезд. Деревья росли не так близко к воде, и потому на землю лился холодный свет трех зимних лун. Стало не так страшно и одиноко: Джуди казалось, что вместе с лунами на нее смотрит Афлек, молчаливо поддерживает в нелегком пути. А Мелвин тем временем, чтобы скрасить дорогу, завел рассказ.
— Никто не знает, как возник Великий Лес, и никто не знает, кто был его первым Хранителем. Его принято называть Лаэртом, да только имя его давно затерялось в веках. Одни говорят, будто в те времена древние и вовсе не использовали имен, а другие твердят, будто настоящее его имя было настолько длинным и сложным, что даже не переводится на человеческий язык.
— Как драконье, — вставила Джуди, припомнив слова Чароита.
— Точно, — кивнул Мелвин. — Как драконье. Но Лаэрт не был драконом. Он не был никем из тех, кого мы нынче знаем: ни сильвом, ни человеком, ни леверном, меняющим обличия. Он был Лаэртом, первым Хранителем Леса, и родился здесь вместе с ним, у берегов Истока. Он появился вместе с землей и травой, встал и, отряхнувшись, сказал: «Какой великий Лес!» И с тех пор мы и называем наш лес Великим, Келен-Эдрис на языке сильвов. Был Лаэрт мудрым и справедливым, а прожил много лет, оставаясь все таким же молодым. Уже приходили в Великий Лес гости из других миров, подрастали и растили своих детей сильвы, а Лаэрт все жил в домике у Истока и помогал всем вокруг. Работа у него была такая, как и у всякого Хранителя Леса. Рано поутру он, говорят, забирался на дерево, что растет у самой воды, и прощался с лунами, а им взамен на небо звал солнце. Вкатывалось солнце на небосвод, озаряло своими лучами Великий Лес, и занималось ясное утро. А когда приходила нужда, поднимался Лаэрт еще выше и кликал тучи до тех пор, пока не появлялись они на горизонте, предвещая дождь. Ни одна из его песен не дошла до наших дней, зато немало песен сложено о нем и поется среди сильвов. Приходили к Лаэрту люди и звери, прилетали птицы, заглядывали в гости ветра — и каждого он выслушивал, всякого направлял и любому, кто просил о помощи, помогал.
— Где же он теперь? — спросила Гахара. — Не похоже, чтобы такой человек мог просто… умереть.
— А он и не умер, — вздохнул Мелвин. — Знаете, как говорят у нас, в Великом Лесу? Что всех великих чародеев губит любовь. Так случилось и с Лаэртом. Жил он припеваючи, наслаждался красотами Великого Леса и счастьем, которым лучились глаза людей. Но вот однажды пришла к нему на порог странница, девушка, каких прекрасней еще не видывали в Великом Лесу. Была она тяжело ранена и едва добралась до порога Лаэрта, а дождавшись, когда откроется дверь, так и упала прямо ему на руки. Лаэрт принялся колдовать над ее ранами, но никакие заклинания не помогали: девушка по-прежнему лежала, все такая же бледная, на границе между жизнью и смертью. Впервые Лаэрт не мог помочь тому, кто в этом нуждался! Едва завидев девушку, он сразу ощутил в сердце незнакомый прежде трепет, а теперь мучился, не зная, как ее спасти. Минуло так два дня, раны не затягивались, несчастная так и не приходила в себя. Лаэрт метался по Великому Лесу в поисках спасения, когда вдруг увидел среди деревьев чужую, враждебную этому месту тень. «Кто ты?» — позвал Лаэрт. «Я тот, кто сумеет тебе помочь, — отозвалась тень. — Недавно пришла к твоему порогу чародейка, та, что прочих прекрасней, и та, что ты не можешь спасти. Светлая магия Великого Леса не способна залечить ее раны, ибо отравлены они скверной — магией куда более страшной, куда более темной, чем ты можешь себе представить». Никогда прежде Лаэрт не слышал о скверне. «Откуда же она взялась?» — удивился он. «Известно, откуда. Из других миров, оттуда, где живет сама тьма. Пока скверна продолжает течь в жилах чародейки, ты не сумеешь ей помочь. Но есть один способ: простой, да только цену за него придется заплатить не маленькую».
Гахара и Джуди слушали, затаив дыхание.
— «Надобно тебе принять удар на себя. Есть заклятие, способное избавить от скверны, да действует оно хитро: тот, кто его произнесет, заберет себе черное проклятие». Задумался Лаэрт. «И тогда я погибну?» — тихо спросил он. «Возможно, — отозвалась тень. — Ты не такой, как другие. Кто знает, что сделает скверна с тобой. Может статься, ты и выживешь, да вот прежним точно никогда не станешь — это дорога без возврата. Если ты готов, я скажу тебе слова заклятия».
Не доверял Лаэрт незнакомцу, да разве был у него выбор? На все он был готов, чтобы спасти прекрасную чародейку, и согласился. Незнакомец сообщил ему слова заклятия, а когда Лаэрт позвал его выйти на свет, растворился, как рано или поздно исчезает всякая тень. Возвратился Лаэрт домой, к Истоку, в последний раз взглянул на родные места, на прозрачные воды реки, на веселую листву и яркую голубизну неба. Сжала его сердце тоска. Замер на пороге Лаэрт, но доброта в его сердце оказалась сильнее страха: никогда он не отказывал живым в помощи, а значит, не должен был и сейчас отступиться. Лаэрт коснулся руки прекрасной чародейки, произнес волшебные слова, и мигом затянулись ее раны. Открыла она глаза, взглянула на Лаэрта и улыбнулась, а он улыбнулся в ответ, счастливый, как никогда в жизни. Не ощущал он в тот момент ни боли, ни страха. Чародейка пошла на поправку. Лаэрт ухаживал за ней и показывал Великий Лес, и это были те самые мгновения, ради которых он прожил свою долгую жизнь. Чародейка полюбила Лаэрта в ответ, и несколько лет они были счастливы, не думая ни о скверне, ни о тьме, что все ближе и ближе подступала к сердцу Хранителя Леса.
Мелвин довел спутниц до места, где Горечанка впадала в Первую Реку. Сверившись с лунами, он двинулся на север, а девушки, продолжая молча слушать, направились за ним по скрипучему белому снегу.
— Однажды, в один из солнечных дней, Лаэрт вдруг ощутил на сердце необъяснимую тяжесть. Душу его снедала тоска, и даже лик его прекрасной жены казался не так мил. Лаэрт оставил дом у Истока и до вечера бродил по Великому Лесу, чувствуя, как нарастает тревога и усиливается боль. Стало ему так страшно, что он опрометью бросился к любимой, не замечая, как по земле за ним тянется длинная черная полоса. Там, где он проходил, гибло все: цветы, деревья, даже звери и птицы… Недалеко от дома Лаэрт осознал, что больше не может идти: невероятная тяжесть клонила его к земле. Тогда вспомнил он таинственную тень и слова рокового заклятия и все понял. Стало ему дурно, и он начал из последних сил звать любимую, хотя бы взглянуть на нее в последний раз. Выбежала она на крыльцо, увидела мужа и в ужасе прижала ладони к лицу. Было уже слишком поздно: скверна овладела его сердцем. Внутренний свет Лаэрта был слишком ярок, и скверна не смогла обратить его во зло, но не выдержало сердце Хранителя внутренней борьбы. Улыбнувшись жене в последний раз, Лаэрт закрыл глаза и больше никогда их не открывал.
— Скверна, — прошептала Джуди. — Что тогда была ужасом для Великого Леса, что сейчас. И что же случилось с женой Лаэрта?
— Она недаром была хорошей чародейкой. Проводила она его в путь молитвами старым богам и отправила в лодке по Первой Реке, пока не скрылся Лаэрт далеко за горизонтом. Что случилось с ним после, не знает никто, но говорят, будто стал он Сердцем Леса, его опорой и стержнем, и всякий, кто пришел сюда не со злом, может услышать его голос. А жена Лаэрта навсегда покинула Исток, оставив пустым дорогой сердцу домик, и ушла к сильвам. У них она пробыла недолго: чтобы заглушить боль потери, отправилась она в странствие по Лесу и встретила в пути мага из Алдерона, вроде нашего Дейла Хэнделла. С ним она и осталась: не знаю уж, полюбила ли она его так, как Лаэрта, но появились у них дети, а у них — свои дети… Я не знаю, правда ли это, но в Лесу говорят, будто от жены Лаэрта и мага из Алдерона ведут свой род Черная и Белая Колдуньи.
— Ничего удивительного! — воскликнула Джуди. — Редания такая могущественная, а еще очень красивая, точь-в-точь жена Лаэрта. А Береника… Она ведь тоже редкостная красавица, да и колдунья сильная. А Дерк? От кого он ведет свой род?
— А об этом знает только Дерк, — усмехнулся Мелвин. — Я не знаю, может быть, у Лаэрта были дети. В легендах о них никогда не говорилось. Может быть, Дерк — далекий потомок Лаэрта.
— Они ведь правда похожи, — покачала головой Джуди. — Наш Дерк тоже очень добрый и никогда никому в помощи не откажет, даже если придется рискнуть собственной жизнью.
— Именно поэтому мы и идем сейчас к Истоку, — кивнула Гахара. — И именно поэтому нам надо быть потише.
— Гахара права, мы уже близко к Истоку, — мигом посерьезнел Мелвин. — Давайте держать ухо востро.
Ночь мигом перестала казаться чарующей и снова превратилась в зловещую спутницу трех Избранных. В пути Джуди обдумывала, какие рисунки можно сделать к легенде: она твердо решила записать ее в свой дневник. Она так увлеклась мыслями об этом, что даже не заметила, как Первая Река стала шире и вскоре превратилась в невысокий ледяной водопад.
— Осталось только подняться наверх, и мы у Истока, — сообщил Мелвин, притягивая Гахару и Джуди поближе к себе. — Теперь нам надо решить, какой у нас план.