Афлек молча взглянул на Айлин. Она крепко сжала его ладонь, улыбнулась так тепло и ободряюще, насколько могла. Слезы давно высохли, и Афлек понял: перед ним — сильный человек, достойная дочь своего отца. Он с благодарностью ей кивнул и постарался задержать в памяти блеск ее глаз, выражавших надежду.
— Я понимаю, — тише продолжила Айлин, — что тебе сейчас сложно найти выход. Ты ранен, ты устал, но когда приведешь мысли в порядок и наметишь план, расскажи мне. Я немного сделала для Эйланиса, пока жила свободно, но теперь хочу отдать долг своему дому и тебе — за то, что почтил память моего отца. Если я могу хоть чем-то помочь тебе и Великому Лесу, дай мне знать. Я приду на помощь по первому твоему зову и буду готова даже жизнь отдать, лишь бы спасти свой мир и свой народ.
— Я не хотел бы, чтобы ты погибла.
— У меня выбор небольшой: умереть, защищая Великий Лес до последнего вздоха, или быть прилюдно казненной завтра на закате. А какой бы судьбы желал ты?
Афлек промолчал. Он не знал, что потрясло его больше: отвага Айлин или ее самоотверженность. Она верила в него. Даже после всего, что случилось, верила безоглядно, и он просто не мог подвести ее. Не мог не спасти. Он медленно выдохнул, успокаивая мысли, и кивнул.
— Хорошо. Тогда я изо всех сил постараюсь придумать такой план, чтобы мы оба остались живы.
*
Когда Скаэль Хаскель шел по следу, казалось, его ведет сам Великий Лес. Он слышал издалека тихий зов и шагал на звук, и даже самая путаная дорога в конце концов выводила его к цели. Так было всегда. Природное чутье обманывало Скаэля всего несколько раз в жизни, и то тогда, когда он был юным и глупым, а неопытность шагала бок о бок с нежеланием учиться.
Впрочем, ни навыки, ни врожденный дар не помогли отыскать Дейла Хэнделла. Его следы укрывала скверна, сила могущественная и опасная. Даже Хранитель Леса и Белая Колдунья не могли с ней совладать, а Скаэль вовсе был посредственным магом. Когда Элоиза пришла к нему с просьбой отыскать мужа, Скаэль знал заранее: ничего не выйдет. Он чувствовал, что Дейл Хэнделл находится там, докуда не достанет его чутье, в мире совершенно другом, не доступном взору Следопытов. Тем не менее, Скаэль не отказал Элоизе. Он понимал, что это разобьет ей сердце, и все равно приступил к поискам, бродил по Великому Лесу и пытался встать на след. Еще никогда его поиски не были столь беспочвенными. Любая дорога заведомо вела в тупик, и Скаэль начинал ее лишь из чувства долга перед Элоизой. Так уж повелось: если хороший человек стучался в его дом с просьбой о помощи, Скаэль не мог ему отказать.
В тот же вечер он был вынужден заглянуть в Эйланис, где так редко бывал, и сообщить Элоизе, что надежды нет.
— Вашего мужа поглотила сила, которая находится далеко за пределами нашего понимания, — объяснил он. — Теперь он совсем не тот человек, которым был раньше. Он слуга Черной Колдуньи, послушник тьмы. Я не хотел бы питать вас лживыми надеждами. Мне не отыскать Дейла Хэнделла, и пока он сам вас не найдет, ваша встреча не случится.
Элоиза выслушала весть со всей стойкостью духа. Только ее рука дернулась, словно в попытке удержать ускользающее прошлое.
— Я так понимаю, теперь, если наша встреча произойдет, ничего хорошего от нее ждать не стоит.
— Вы не питаете иллюзий, леди, — отозвался Скаэль. — Я плохо разбираюсь в природе скверны и не знаю, можно ли вернуть вашего мужа к свету. На вашем месте я бы покинул Великий Лес и постарался жить дальше. Надежды только сделают вам больно.
Сидя полчаса назад на кухне собственного дома, лицом к лицу с Элоизой, Скаэль смотрел ей в глаза и думал, куда же подевалась та сильная духом женщина. Несколько дней напряженной внутренней борьбы измотали ее, состарили и сломили. Она кричала на детей, ставя им в вину память об отце. Минувшей ночью она шептала в бреду и звала Дейла Хэнделла, а поутру Скаэль долго сидел у ее постели, пытаясь помочь отличить правду от сна. Все, что от нее осталось — лишь горстка воспоминаний, пепел, который унесет ветер перемен.
Скаэль остановился. Тропинка расходилась в две стороны, и ему потребовалась доля секунды, чтобы снова нащупать след. Он был неявным и размытым, иногда пропадал, и тогда Скаэлю приходилось зорким взглядом Следопыта подмечать мелочи, находить по ним дорогу. Он узнавал след, по которому шел. Только Фалион мог так путать незримые следы. Не потому, что умел, просто у Фалиона многие вещи неплохо получались сами собой, без его ведома и вмешательства.
«Это хорошо, что ты жив, прохвост, — думал Скаэль. — Если бы ты разделил судьбу Фалиандра, у Великого Леса не было бы ни шанса. Но с тобой мы еще поборемся».
Следопыт снова остановился, но на этот раз не для того, чтобы выбрать нужную дорогу. Не оборачиваясь, он сказал:
— Давайте, выходите. Прятаться вас явно не учили.
Пристыженные, из-за кустов вышли родители Джуди Грейс с Меличентой во главе. Скаэль вздернул брови, не зная, прогнать их прочь или позволить остаться.
— Неплохо. Вы довольно долго оставались незамеченными, но слишком сильно сократили дистанцию и потеряли бдительность. Почему не остались дома? Вам нужен сон.
— Речь идет о наших друзьях, — ответила Меличента.
— И о нашей дочери, — напомнила Эври Грейс. — Мы знаем, что нам нужно, Скаэль Хаскель, и никто за нас решать не станет. Даже такой мудрец, как ты.
— Я вам ничего плохого не посоветовал, — пожал плечами Скаэль. — Но раз уж пришли, оставайтесь. Воля ваша. Главное, не шумите.
Он отвернулся, забыв о существовании попутчиков, чтобы сосредоточиться. Не так уж просто идти по следу, когда тебя отвлекают посторонние звуки. След — это не просто отпечатки ботинок на влажной земле. Это целый мир, замкнутый на узкой тропинке, и тот станет хорошим Следопытом, кто умеет чувствовать его. Этому искусству Скаэля научил его наставник, а сам Скаэль в свое время передал эти знания Фалиону. Он не был частью Эйланиса и воля Фалиандра его не касалась, так что Фалион пришел к правильному человеку.
— Мы отстаем от них буквально на час, — сообщил Скаэль, когда его догадка о выбранном направлении беглецов подтвердилась. — Они идут в Сверкающий Дом. Нагоним их, если поспешим.
Упрашивать попутчиков не пришлось. Каждый из них готов был Землю облететь, лишь бы помочь тем, кого они так любят. Скаэль не мог их в этом упрекнуть.
*
Джуди сжимала в руке холодное медное кольцо. Она представляла себе перемещение с его помощью несколько иначе, думала, что сможет взять процесс под контроль, но кольцо само знало, в какой мир открыть портал. Теперь они стояли посреди бескрайней невыразительной пустоши, где изредка попадались только камни и высохшие деревья. На горизонте Джуди видела пещеру и слышала из его темного провала настойчиво зовущие голоса.
— Вы это слышите?
— Что? Свист ветра? От него уши изрядно закладывает, — кивнул Мелвин.
— Я не про это. Ладно, проехали. Что в той пещере?
— Мы первый раз в этом мире, как и ты, — напомнил Фалион. — Но я не думаю, что стоит к ней приближаться.
Джуди снова посмотрела на темный провал. Мрак пещеры завораживал. Он так и манил поведать невероятную тайну, которая расставит все по местам и наведет порядок в Великом Лесу. Никто не обращал внимание, но Джуди слышала настойчиво шепчущий голос: не враждебный, не хитрый, даже не проявляющий интереса, только дружелюбие и некое подобие теплоты.
— Подойди сюда, сестра,
Да присядь-ка у костра.
Будешь нынче нашей гостью,
Поболтаем до утра.
Иногда Джуди казалось, что говорит один, иногда — что ей в уши нашептывает целый хор неземных голосов.
— Вы уверены, что мы там, где нужное место? — поежившись, спросила Дианта.
— Я ни в чем не уверен, — признался Мелвин. — А ты что скажешь, Фалион?
Фалион ничего не ответил. Он тоже смотрел в мрак пещеры и даже сделал туда робкий шаг, но вовремя остановился.
— Я уверен, мы там, где нужно. Знаете, что я думаю? Та пещера — это то место, где Дерк говорит с Оракулами, — он покачал головой, точно сам себе не верил. — Ты слышишь их, Джуди?
— Мне кажется, да… Они зовут меня зайти. Я не хочу им сопротивляться.
— Я тоже их слышу.
Дианта и Мелвин недоуменно переглянулись.
— Ребята, послушайте, вы уверены, что это хорошая идея?.. — начал было Мелвин, но ни Фалион, ни Джуди уже не могли остановиться.
В тот момент Джуди знала, что все прожитые годы ждала этой минуты. Той самой, когда она войдет под своды темной пещеры, где царит только мгла, и хор голосов хлынет ей в уши, наполнит и очистит сознание. Уже не имело значения, где друзья, где пол и потолок, где гарантии, в конце концов, что она останется жива. Джуди не испытывала страха, хотя шла сквозь тьму, и чувствовала, как душа наполняется живым теплом. Она сама потеряла любые сходства с человеческим существом и превратилась в тепло, на которое с такой добротой смотрели из неизвестности невидимые мудрые создания. Они не были богами и не были волшебниками. Оракулы принадлежали той части вселенной, какой человеческое сознание никогда не способно будет понять.
Джуди доводилось переживать подобные эмоции лишь раз, когда она была в Сердце Мира, и слезы снова, как и в тот день, заструились по ее лицу.