Ничегошеньки он тут больше не добьётся!
Николас поблагодарил вождя и откланялся.
***
Как только за ним закрылась дверь, Ноэль выбрался из спрятанного в камине потайного хода.
– Я же предупреждал, ему здесь не нравится, – печально заключил он, сложив руки на груди. – Лучше бы мы его отпустили.
– Помнишь, что я говорил тебе о птицах? – дед подошёл к нему вплотную. – Свободный полёт опасен для них, из-за него они становятся дикими и недружелюбными. Могут врезаться во что-нибудь или влезть, куда не следует. Чтобы защитить их, нужно подрезать им лишние пёрышки.
Дед показал пальцами, как клацают ножницы.
– А этот птенчик едва не разбился в полёте уже сколько раз? Все шансы на свободу он исчерпал и доказал, что быть осторожным не умеет. Для него же лучше оставаться здесь. Ты же не хочешь потерять друга, ради которого пришлось так рисковать?
Ноэль опустил подбородок на грудь. Так-то оно так, но все его вороны с подрезанными крыльями жили очень недолго.
***
Крупные капли падали на голову, холодная вода ручейками стекала за шиворот. Штаб Компании «Норн», огромный роскошный особняк, окружённый похожими на казармы зданиями, находился за чертой города.
Первым делом Николас разыскал почтовую башню и составил записку, шифрованную намёками, чтобы догадался только Гвидион. Писать в Урсалию Эглаборгу не стоило. Нельзя выдавать друга, как и место, где Николас намеревался скрываться, когда сбежит.
Смотрители рассказали о последних новостях. После захвата Эскендерии Лучезарные приостановили экспансию. Неистовый гон частично повредил лес на южной границе, но до полей и людских жилищ не добрался, так что норикийцам повезло.
Охотник бродил по дворцу, изучая обстановку, чтобы составить план побега. Людей здесь было много. Столько одарённых вместе наблюдать ещё не приходилось – целый город! Даже слуги и те обладали зачатками способностей. Отгороженный от несведущих людей мирок, где Сумеречники чувствовали себя хозяевами и ничего не боялись.
Никто его не задерживал и не донимал указаниями. Смотрели порой косо, особенно те, кто был одет побогаче, шептались об Утреннем Всаднике. Похоже, Жерард пустил о нём слух. Вот же пройдошливый старик! Небось и внука науськал, чтобы тот держал Николаса в штабе.
Если бы на нём был плащ, то глубокий капюшон спас бы от посторонних взглядов. Теперь, когда Охотника узнали в лицо, скрываться станет намного сложнее. Жаль, что менять внешность умели только морочи. Конечно, они могли наложить личину и на другого человека, но её требовалось поддерживать постоянно. Не найти ли себе компаньона-мороча? Только таких сумасшедших – один на тысячу.
Поднявшись на третий этаж, Николас замер возле приоткрытой двери у лестницы. Внутри чувствовалась аура Ноэля, куда более живая и мощная, чем у вождя. Охотник постучался и вошёл.
Большой светлый зал был обставлен в оливковых тонах. Высокое окно обрамляли парчовые гардины. К стенам притулились обитые бархатом скамейки и стулья с резными спинками, на полу лежали волчьи шкуры, в угловом камине горел огонь.
Ноэль стоял у большого стола, застеленного картой, и двигал по ней резные фигурки Сумеречников и демонов, сверяясь с книгой. С кожаного шнура на шее у него свисала серебряная подвеска в виде ворона, к которой было прикреплено большое чёрное перо.
– Любишь ворон? – щурясь, обратился к нему Николас.
– Воронов, – поправил Ноэль, захлопнув книгу. – В детстве собирал их фигурки и перья. Мечтал завести живого, но не судьба.
Несколько мгновений они изучающе разглядывали друг друга. Охотник протянул ему ладонь, Ноэль приблизил свою. Их растопыренные пальцы то соприкасались, то отдалялись, пропуская между собой сгустки воздуха. Работать в паре доводилось только со старшими во время обучения в Каледонских горах, да и то немного. Ни с кем такой тесной связи ещё не возникало. Это оказалось приятно, будто Николас становился значительней и одиночество, разделённое с кем-то похожим и близким, не мучило тоской.
– Как тебе тут? Не так ужасно, как показалось на первый взгляд? – улыбаясь в ответ на улыбку Охотник, подхватил разговор Ноэль и опустил руку. Связь разорвалась.
В отличие от деда внук выглядел настолько открытым и искренним, что долго злиться на него не получалось даже несмотря на то, что он покушался на самое дорогое – свободу. Да и приближённый к вождю Компании, он явно знал больше остальных. Стоило расположить его к себе.
– Непривычно. Никогда не жил в людных местах. Тут вспомнил… – Николас замялся, когда Ноэль заглянул ему в глаза, словно ждал чего-то. – Я тоже о тебе слышал. Это ведь тебя называют мальчиком-мессией?
– О, ужас! – полушутливо воскликнул тот. – И ты туда же.
– Расскажи!
– Ладно. Мой дед ещё до роспуска ордена был выдающимся книжником Эскендерии. Он создал оракул трёх Норн, который предсказал поражение Сумеречников и гонения на одарённых. Благодаря этому дед договорился с норикийским королём и основал Компанию-убежище, где укрылись все желающие. Тогда же оракул открыл: сын предпоследнего Архимагистра Ойсина Фейна станет величайшим героем Мунгарда и приведёт Сумеречников к победе.
– Что за оракул? Как выглядит? Как работает? Он находится в Эскендерии? – сыпал вопросами Охотник.
– Об этом знает только мой дед и белоглазые вёльвы, которые приносят от него вести. Даже мне ничего не рассказывают.
– Но ты же не слишком в это веришь?
– Не только мне, но и многим кажется, что это уловка деда, чтобы возвеличить Компанию и поднять боевой дух. Хотя, на мой взгляд, дед слишком прислушивается к советам вёльв и пренебрегает здравомыслием. Нечеловеческие духи-Норны, почившие в древности боги, скрывающиеся под личинами людей демоны – это чересчур невероятно, чтобы быть правдой. А ты как думаешь?
– Не знаю, – сдавленно выдохнул Николас и отвернулся к окну. Тучи и не думали расходиться, косые струи барабанили по стеклу. – Я много где побывал и много чего узнал. Порой мне кажется, что я теряю разум. Вижу и слышу то, чего нет, выдаю желаемое за действительное, выдумываю нереальные объяснения для простых совпадений. Если чего-то запредельного, что управляет порядком вещей за гранью того, что мы можем осознать, нет, значит, я и впрямь спятил.
– Ты про того жуткого демона на границе? Признаюсь, даже я поначалу решил, что спятил. Но дозорный и его ученики тоже всё видели.
– Это всего-навсего владыка ши Аруин. Он охотится на меня с детства, каждый год в неделю Мардуна. Но в этот раз Неистовый гон появился раньше срока, вышел из разорённого кладбища в Эскендерии. Я уже прощался с жизнью. Как ты меня вытащил?
– Не знаю. Я просто заступился за тебя, и он исчез вместе со своей свитой.
– Странно. На мне, как на нежеланном ребёнке, лежит печать мар. Спасти меня могло только заступничество близкого родственника.
Ноэль задумчиво почесал в затылке:
– Дед рассказывал, что мой отец был компаньоном твоего дяди и воспитанником твоего деда. Может, мы чего-то не знаем об их кровных узах?
– Даже если так, родство слишком далёкое. Прогнать Аруина получилось бы только у моих родителей или братьев.
– Тогда остаётся поверить в предсказания Норн, по которым мы должны стать… побратимами.
Николас кисло поморщился. Почему все навязывали им дружбу? Только из-за того, что их предки были побратимами? Не то, чтобы Ноэль вызывал неприязнь. Наоборот, с ним удавалось делиться важными вещами, говорить о волнующем и тревожном без страха натолкнуться на непонимание. Были бы обстоятельства их встречи иными, без шумихи и нарочитости, стать приятелями вышло бы куда проще. Но дружить по чужой указке претило.
Ощутив неловкое молчание, внук вождя виновато потупился.
Охотник сменил тему:
– У нас и способности схожи. Ты ведь тоже ветроплав?
Собеседник лукаво прищурился и качнул головой:
– Ветроход.
– Уникальная предельная способность? Да ты и впрямь… удивителен! – восхищённо присвистнул Николас.
– А как ты думал, я добрался до границы из штаба за полдня?