– Но у Кевина вы просили лишь отыскать оленя, – забеспокоился отец.
– Ставки стали выше, – дёрнул бровями Гвидион и направился к выходу.
========== Глава 4. Посвящение ==========
1556 г. от заселения Мунгарда, Авалор, Озёрный край
На следующее утро Даррен поднял сыновей затемно. Мать помогла им одеться и собраться на охоту.
– Где ж я найду такого оленя? – вознегодовал Эдвард, когда отец высказал свою просьбу. – И зачем мне Ники? Он будет только мешать!
Младший брат потирал кулаком заспанные глаза. Мысли шевелились вяло, но заявление Эдварда заставило его встрепенуться.
– Не спорь, – ответил отец.
Николас схватил его за руку:
– Но ведь это моё задание. Ты что, в меня не веришь?
– Конечно, верю. Просто это очень важно. Ты же понимаешь.
Николас отпустил его и отстранился. От злости хотелось скрежетать зубами. Нет, он сможет, он всем докажет, даже противному старшему брату!
Эдвард схватил мальчика за руку и потянул на улицу. На ногах у них были удобные высокие сапоги, а за спинами полные стрел колчаны и луки.
С первыми лучами солнца братья ступили под сень леса. Выводили заливистые трели птицы, ветер путался в густых кронах тополей и вязов. Восходящее солнце озаряло землю мягким светом. Туман затаивался в низинах, противясь власти наступающего дня. Пахло сырым мхом и грибами.
– Что за гость вчера приходил? Колдун? – поинтересовался Эдвард невзначай.
– Не знаю я, – отмахнулся Николас. – Взрослые дела, я не понял. Он учитель.
Отец запрещал разговаривать о таких делах даже со старшим братом. Не поймёт он, дразнить станет ещё больше.
– И чему же он учит? – Эдвард остановился и развернулся к нему, вглядываясь в глаза.
– Жизни, – пожал плечами Николас.
– Тоже мне наука, – посмеялся брат. – Ладно, что взять с глупыша? Сейчас я тебя по-настоящему учить буду.
Отец часто брал Эдварда на охоту. Он хорошо стрелял из лука и знал, где можно найти богатую добычу. Но одно дело выслеживать зайцев и тетеревов, а другое – разыскать диковинную тварь, которая вблизи тропинок не водилась.
Брат нагнулся к земле и указал на едва заметную раздвоенную выемку.
– Это след оленя.
Для оленя он был слишком маленький. Может, косуля? Николас поднял палец, чтобы высказаться, но Эдвард уже отвернулся к лесу.
– Вон трава примята, а у той ёлки лапки обломаны – явно тут прошёл.
Нет, брату надо дать шанс. Николас покорно следовал за ним по мокрой от росы траве. От спешного шага сучья громко хрустели под ногами, из-под сапог выкатывались шишки, ветки нахлёстывали в лицо так, что мальчик устал увёртываться и весь промок.
Они бродили по лесу до обеда, пока не влезли в болото. Эдварду втемяшилось переправиться по кочкам на другой край. Проверяя почву палками, они с трудом преодолели трясину. Впереди поджидал бурелом: лапы поваленных елей устремлялись вверх непролазной стеной, торчали в стороны острые сучья сосен и осин. Кое-где дыбились заросли колючего малинника и можжевельника.
– Вряд ли бы олень, пусть даже трижды диковинный, сюда полез, – покачал головой Николас, по пояс забравшись в молодой ельник.
– Тоже мне умник нашёлся, – хмыкнул Эдвард и потащил брата обратно через болото.
Умаявшись, они присели на сырое бревно на другом краю трясины и достали овсяные лепёшки с вяленым мясом. Запив их водой из фляги, Эдвард задумчиво посмотрел на крадущееся за макушками сосен солнце.
– У меня есть ещё одно средство. Всё получится. Ты мне веришь? – он обернулся к брату.
Николас прищурился по-лисьи и кивнул. По правде говоря, они так шумели, что даже белок с зайцами распугали, не то, что оленей.
– Почему отец запретил брать с собой собак? – посетовал Эдвард и снял с шеи охотничий рог.
Поправив висевший за спиной лук, Николас поднял ногу. Под каблуком сапога застрял камушек и стучал при ходьбе. Нужно его выковырять, пока есть время.
Пришибив впившуюся в шею мошку, Эдвард набрал в грудь побольше воздуха, поднатужился и… Рог издал низкий звук.
Ветер лениво шевелил макушки деревьев, в отдалении добил кору дятел, тоскливо плакала кукушка. Олень не отзывался. Эдвард снова и снова трубил в рог, вспугнул стаю желтобрюхих синиц, но ничего не добился.
– Идём. Олень там! – напустив на себя уверенный вид, он упрямо двинулся дальше.
Братья долго кружили по звериным тропам, порядочно изорвав одежду. Временами Эдвард останавливался и дул в рог, а потом снова нёсся туда, где якобы прятался олень. Тени начали удлиняться, а кроме гадючьей норы под корнями старого дуба, ничего так и не нашлось.
Они остановились на небольшой поляне, где росли сосны с низкими ветвями. Эдвард принялся ползать по мху в поисках следов, но только испачкал колени.
– Ты заблудился? – не выдержал Николас.
Эдвард подскочил и глянул на него зло:
– Ничего подобного! Отыскивать след оленя – целое искусство. Уж точно занятие не на один день в компании такого сопляка, как ты. Стой здесь. И не так, как с Белым Палачом!
– Хорошо, – пожал плечами Николас.
Стоять на месте, значит, стоять на месте. Но шевелиться-то можно.
Эдвард полез на самую большую сосну, чтобы высмотреть дорогу.
Время вышло. Чтобы отыскать оленя, нужно действовать немедля, иначе Николас потеряет наставника и разочарует отца.
Младший брат вытянулся во весь рост и раскинул руки в стороны. Веки плотно смежились, окунув в серую пустоту, из которой можно было вылепить всё, что угодно. Он пожелал получить крылья и стать птицей, исполняющей магический танец. Тук-тук-тук – сердце мерно отзывалось на медленные вдохи. Из макушки в небо ударил луч.
Происходящее стало различимо с высоты полёта. Даже мелочи различались на много миль вдаль – так не позволило бы видеть даже самое острое зрение. Деревья пели шорохом листвы и звоном иголок, поскрипывали стволами и стучали соками в такт. Ветер скользил между соснами и кружил сверкающие на солнце былинки. Пахло терпкой смолой и горькими травами. Ноги врастали в шелковистый мох, нитями грибницы проникали в землю и растягивались повсюду сетью.
Вон кабаниха ведёт детёнышей лакомиться желудями и откапывать коренья у старого дуба. Сойки кормят птенцов в большом дупле. Кружит за лесом ястреб, высматривая в поле суслика. Конский щавель буйно колосится у самой кромки леса и роняет в землю семена. А вот и молодой олень. Рыжим горят бока, усыпанные светлыми пятнышками. Склоняется к ручью острая морда, золотятся на солнце мягкие шерстинки, покрывающие раскидистые рога.