– Поверьте, я умею быть учтивым, когда это входит в мои планы.
– Ладно, не рычи. Ступай к себе, портной уже ждёт.
Небо стремительно заволакивали тучи, дул холодный ветер. Снова собирался дождь. Первые капли попали на разгорячённый от споров лоб прежде, чем Николас добрался до центрального корпуса.
В холле толпились люди. Одарённые стояли группками у стенки, сидели на лавках и стульях, сновали туда-сюда. Встречались они и на широких пролётах, о чём-то болтали, оборачивались вслед и шептались. Такой огромный дом, а спрятаться негде.
Портной ждал у «камеры». Он оказался почтенным господином с тоненькими тараканьими усами. Рядом с ним переминался с ноги на ногу нагруженный сумками, свёртками, тканями и лентами юный подмастерье.
Николас отпер дверь и пропустил их вперёд.
Для снятия мерок его вынудили раздеться и забраться на невысокую подставку. Портной неодобрительно цокал языком, оглядывая выступающие рёбра и давно нестриженную шевелюру. Пускай и остывшее после тренировки тело пахло потом, а освежиться Николас не успел. Ну… утром хотя бы побрился.
Подмастерье обматывал его лентами и обмерял, выслушивая нотации портного.
– Какой фасон предпочитаете? – обратился последний к Николасу и показал альбом с эскизами.
– Самый обычный… – ответил Охотник, признавая, что в моде ничего не смыслит. – То есть без бантов, оборочек, рюш… не знаю, как они называются, – он потыкал в несуразные украшения на эскизах. – Нет, и буфы не надо, и набивки лоскутами ради форм тоже.
Что у них за наряды такие: то ли дамские, то ли шутовские?
Портной поморщился:
– Остальное будет висеть на вас, как тряпка. Ладно, что-нибудь подберём.
Подмастерье закончил записывать замеры и подбежал к Николасу с охапкой тканей.
– Это лучшие образцы из мануфактур Норикии, – подобострастно заглянул он в глаза.
Охотник принялся перебирать лоскуты тёмного сукна. Одни тоньше, другие толще, светлее и темнее, разных цветов: синие, сероватые, коричневые, были даже с зелёным отливом. Николас прикладывал их к лицу и смотрел в доставленное, пока он отсутствовал, зеркало. В полный рост, в серебряной оправе, стоило оно, похоже, целое состояние. Такое прозрачное – не чета медным зеркалам из Храма Вулкана.
– Этот мне нравится.
Охотник протянул лоскут портному. Колючий и жёсткий, зато тёплый. Хотя думать надо было о том, как Николас будет выглядеть в одежде из этой ткани, но тут пасовало даже его воображение.
Портной забрал лоскут и покачал головой. Похоже, всё понял и решил пошить костюм на своё усмотрение. Послышался недовольный бубнёж: «Тоже мне, высокого лорда нашли».
Он подтолкнул подмастерье к двери, и они оба удалились.
Конечно, никакой Николас не лорд и быть им не собирался. Пока Белый Палач не убил его семью.
Едва он закончил умываться и одеваться, в дверь постучали. Ноэль! Оказывается, одарённых можно опознавать по ауре, ещё не видя их лица.
– Нас ждут к ужину, – казённо позвал тот, заглянув в комнату.
Охотник отвернулся к зеркалу, расправляя одежду и приглаживая волосы.
– Любишь красоваться, как девчонка? – не удержался внук вождя от остроты. Видимо, утреннее происшествие уже забылось.
– На островах Алого Восхода меня учили медитировать перед зеркалом, чтобы… чтобы смириться со своей сутью, принять свой дар и лучше понимать себя, – ответил Николас.
Его очертания в зеркале менялись в образ Безликого, за спиной оставалась выжженная пустошь. Плавно он превращался в Белого Палача, а после – в двуликого Аруина. Отражение ломалось, искажалось и показывало причудливых чудищ.
– Я вижу зло внутри. Это не даёт мне застывать в сытом удовлетворении, зазнаваться, считать себя лучше, чем остальные, одарённые или обычные. Напоминает, что один неверный шаг, одна сделка с совестью, и твердь обрушится под моими ногами, чтобы низвергнуть в зубастую пасть бездны.
– Но я вижу только нас, – встал за его плечом Ноэль. – Ты не большее зло, чем я или кто-либо другой. Жуткие видения, о которых ты твердишь, существуют только в твоей голове.
Вместо него зеркало показывало воина в костюме из вороньих перьев и маске с мощным чёрным клювом.
«Такой же нормальный, как и я», – усмехнулся Николас. Даже Безликий не нашёлся, что возразить.
Взгляд скользнул на запястье ворона. Перья костюма топорщились, открывая едва заметную красную полосу.
Николас развернулся и успел ухватить Ноэля за руку до того, как тот отстранился. Под рукавом рубашки у ладони остался след от удара тростью. Тростью, с которой расхаживал Жерард.
– Это из-за того, что я участвовал в поединках?! – возмутился Николас.
– Не переживай! Это не больнее, чем синяки и ссадины во время тренировок, – высвободился из его пальцев Ноэль и натянул рукав до самой ладони.
– Ты уже не ребёнок и мечтаешь стать полководцем. Так почему позволяешь злобному старику бить тебя и указывать, как несмышлёнышу?
Так противно, аж рехнуться можно! В детстве Николас ненавидел, когда Эдварда наказывали из-за него, а теперь… с чужими людьми это чувство оказалось ещё омерзительней.
– Не раздувай дракона из мухи. Оно того стоило, я ни о чём не жалею, – заверил его внук вождя. – Когда ты дерёшься или споришь с таким жаром, кажется, будто у тебя есть крылья.
– Они есть у каждого, – Николас вновь повернулся к зеркалу, но в нём отражались лишь люди со своими мелкими страстишками. – Если не состригать с них перья.
– Идём, нас уже ждут, – Ноэль потянул его за собой в коридор.
Всё больше вспоминалось детство в Озёрном крае – сгинувшие вместе с семьёй и домом светлые времена.
***
Обеденная зала находилась на нижнем этаже. Длинный стол был застелен кружевной скатертью и уставлен изысканными блюдами в расписных тарелках. Почти все стулья уже заполнили важные члены Компании, с которыми Николаса ещё не познакомили. Два пустых места оставались по правую руку Жерарда. Рядом с дедом сел Ноэль, Охотника – справа от него.
Взгляд упал на серебряные приборы, разложенные в ряд с двух сторон от тарелки. Ложки, щипцы, ножики странной формы, трезубые вилки. Как ими пользоваться? Дома и в общине что-то рассказывали, только Николас всё пропускал мимо ушей. Отставить панику! Первые всегда идут с дальнего края, и по очереди к самым ближним к тарелке. Нужно понаблюдать, как делают остальные, и повторить. В конце концов, это не сложнее, чем орудовать бамбуковыми палочками в Храме Ветров.
На первое, хотя нет, первое блюдо они проворонили, принесли протёртый суп с трюфелями. Николас выдохнул с облегчением – он оказался вкусным. После слуги в светлых ливреях предлагали блюда на выбор. В широкие двери внесли подносы с дарами моря: гребешками, мидиями, устрицами, крабами, кальмарами и каракатицами. Желудок болезненно сжался. Следом показались раки, улитки, лягушачьи лапки и склизкие телячьи мозги. Обычных домашних куриных крылышек или бараньих рёбрышек у них нет? А казалось, что хуже, чем на дальнем востоке, уже не будет!
– Неужели бесстрашный Охотник на демонов трусит пробовать нашу кухню? – подначил сидевший напротив оборотень, с которым Охотник сражался утром. – Жюльбер, будем знакомы.
Он ловко отрезал от розовой массы мозгов кусочек и закинул в рот.
Николас попросил копчёного осётра и крабов с гарниром из морской капусты. Её-то он успел у старого Эльмы распробовать. С щипцами для раскалывания клешней пришлось попотеть, чтобы не забрызгать одежду и не попасть никому в глаз осколком. Но всё обошлось. По крайней мере, было вкусно. А десерт из воздушного теста и крема оказался изумителен.
Жюльбер задорно подмигнул и поднял вверх большой палец.