– Какая красивая королева! – обратился Николас к Жюльберу невзначай.
– Госпожа Иветта? Она не королева, а фаворитка. Эулалия, жена короля, внучка последнего императора Сальвани, болезненная и невзрачная женщина. Приёмы она не любит и радуется, что кто-то может её заменить и в бальном зале, и в постели, – шепнул оборотень. – Они поженились по сговору, никаких чувств друг к другу не испытывают.
– Так это любовница? – поперхнулся Николас.
– Это у вас в Каледонских горах, видно, были закосневшие порядки. Вступление в брак только по любви и доброй воле, верность во всех воплощениях и прочая чепуха? – рассмеялся Жюльбер.
Николас передёрнул плечами. Нет, он не относился к этому всерьёз и даже в детстве замечал, как взрослые нарушают правила благочестия, но чтобы показывать всем свою любовницу?
– И что, никто не осуждает ни её, ни его?
– Разве что выжившие из ума старые ханжи и чистоплюи. А так… мы наслаждаемся радостями жизни и не думаем об исчерпавшей себя морали. Тем более, у нашего короля таких фавориток с десяток наберётся. Каждый день с новой, – хохотнул оборотень.
Танец короля закончился, и в середину зала начали выходить остальные пары. Девушки призывно смотрели на Николаса, Шанти дожидалась в стороне, делая вид, что ей всё равно.
– И ты не плошай. Госпожа де Годон одна из самых желанных женщин королевства. Она не привыкла, чтобы ей отказывали. Но если тебе не надо, уступи мне.
Николас уже его не слушал, снова встретившись взглядом с Иветтой. Сверкнуло белью второе веко. Она словно звала его, и он не мог не пойти, ведь от этого зависели жизни людей.
Иветта скрылась за одной из боковых дверей. Выждав пару мгновений для приличия, Охотник проследовал за ней. Тёмный узкий коридор пустовал, ауры, как и прежде, не чувствовалось.
За гардиной раздался шорох. Николас отодвинул её. Спрятавшаяся там фаворитка ухватила его за запястье и потянула в кабинет. Он был обит мягкими тканями, чтобы изнутри не доносилось ни звука.
– Чего вы хотите? – потребовал объяснений Охотник. – Вы ведь из авалорских ши, я правильно догадался?
Она кивнула и кошачьим выпадом обхватила его за плечи.
«Помоги мне, Вечерний Всадник, освободи меня!» – позвал в голове утробный голос.
– От чего? – смутился Николас. – Я защищаю от вас людей, а не помогаю вам. Ты околдовала короля? Обманом втёрлась ему в доверие? Тогда пощады не жди!
«Какие же вы все… Я пленница, разве не видишь?» – она оттянула с шеи ожерелье.
От пальцев повалил дым, запахло горелой плотью. Николас взял её за обожжённую ладонь и заставил отпустить украшение. Магическая штучка вроде амулета Кишно, похоже, не только скрывала ауру, но и делала ши беспомощной. На одном из звеньев Николас нащупал клеймо и поднёс к глазам. На нём изображалась чаша весов – знак книжников Компании.
«Твои люди похищают красивейших из нас и заставляют прислуживать жестокому развратнику. Его отец хотя бы любил принцессу ши Вифанию. Сын же не любит никого, кроме себя и своих развлечений. Он коллекционирует нас, как игрушки, и заставляет дарить ему «волшебную любовь»».
Припомнился разговор с Орленом, его навязчивое желание изловить Гамаюн. Вот оно что! Жерард знал обо всём. Наверняка он и доставлял Орлену волшебных пленниц. Знал ли об этом Ноэль? Ноэль, который уговаривал Николаса закрыть глаза на странности и вести себя учтиво. А что, если бы они действительно изловили Гамаюн? Или Юки-Снежную ведьму вынудили заниматься с королём «волшебной любовью»? Или выставили на потеху слепую, убитую горем Умай…
Живот скрутило так, что едва не стошнило.
«Спаси меня! Спаси нас всех, заклинаю! Останови их!» – снова заговорила Иветта.
Что делать? Снять ожерелье? Но застёжка не открывалась, сколько Охотник ни пытался отогнуть её ногтями и даром. Похоже, она была заклята на крови или чём-то подобном. Видимо, освободить ши мог только тот, кто её пленил.
Нужно во всём разобраться, поспешность только навредит.
– А вдруг вы вознамеритесь мстить? Я защищаю людей прежде всего.
«Люди сейчас, как никогда, не достойны защиты. Ты пожалеешь! – зашипела Иветта и протянула к нему пальцы. На них отросли длинные чёрные когти. Ожерелье полыхнуло красным, фаворитка взвыла, снова запахло палёным мясом. – Вы вс-с-се пож-ж-жалеете! Мы поз-з-зовём Аруина. Мы отберём у вас-с-с с-с-самое дорогое».
– Не смей мне угрожать, – холодно ответил Николас и вернулся в бальный зал.
К Охотнику поспешил Жюльбер.
– Ты, конечно, тот ещё сорвиголова, но не переходи королю дорожку. Неужели здесь нет ни одной красавицы, которая понравилась бы тебе больше госпожи Иветты?
Николас сверкнул глазами настолько взбешённо, что тот предпочёл убраться с дороги. Жерард беседовал с Орленом, Ноэль скучал у стены. Лучше вначале выяснить у него, может, даже заручиться поддержкой.
Охотник встал перед ним и выжидающе сложил руки на груди:
– Всего один вопрос. Ты знал, что Компания похищает демониц и делает их наложницами короля?
Ноэль тяжело вздохнул и отвёл взгляд.
– Это всего-навсего нечеловеческие твари. Король увлечён волшебством и щедро платит за услуги. Благодаря этому мы выжили, благодаря этому у нас есть возможность помогать одарённым, в том числе тебе.
– Это же не твои слова, а твоего деда. Неужели он не понимает, какие будут последствия? Зачем он потакает противоестественным извращениям?
Внук вождя понурил голову:
– Иногда мы вынуждены закрывать глаза на слабости своих друзей. Это – наименьшее зло. Если мы воспротивимся, нас отправят на костры Лучезарных. Повзрослей уже и пойми: не всё в мире происходит так, как нам хочется. Подумай о том, скольких людей ты подставишь своим обличением. За всё нужно платить. И я готов, пускай даже заслужу за это твоё презрение.
Ноэль тоже сложил руки на груди и отвернулся. Схватить бы его за шиворот и встряхнуть, чтобы выбить из головы всю насаженную дедом дурь. Не должно быть так, не должно! Тошнило и от Компании, и от несвободы золочёной клетки, и вообще… На шее словно висело такое же ожерелье, как у Иветты. Оно душило и жгло кожу, стоило выказать неповиновение. Такое же было на Ноэле, оно заставляло его говорить то, что он не думал на самом деле.
Неужели ничего нельзя сделать?
Николас перевёл взгляд на короля и Жерарда. Они смотрели в его сторону.
Не высовывайся, будь как все, молчи, даже когда гадко. И молчать нельзя. Чутьё подсказывало, что ши исполнит угрозу.
«Помоги!» – позвал Николас Безликого, цепляясь за последнюю надежду.
«Найди меня, тогда спасёшь всех», – отстранённо отозвался тот.
Но как? Как искать бога, когда Охотника никуда не выпускают?
Безнадёжность убивала. Надо забыться, плыть по течению и не думать. Никого не подставлять…
Николас забрал у проходившего мимо слуги кубок с игристым вином и выпил. В носу защипало, голову повело, напряжение немного отпустило. Он нашёл глазами красавицу Шанти. Она увлечённо танцевала с Жюльбером. Николас глотнул ещё и направился к ним.
– Ох, неужели лорд Комри соизволил отвлечься от изумительной Иветты, чтобы почтить вниманием сирых и убогих обывателей? – рассмеялась госпожа де Годон. – Или отказ вас уязвил?
– Вы же уверяли, что стоит мне пожелать, и никто отказать не сможет, – Николас дёрнул бровями, бросая ей вызов. – Ваше предложение ещё в силе?
Он протянул ей руку. Жюльбер уступил без лишних слов. Шанти подалась вперёд, Охотник подхватил её за талию и закружил по залу.