Рядом раздалась приветственное карканье, захлопали чёрные крылья. С ветки спустился Мунин и сел на хозяйское плечо, сжав его когтями. Иногда ворон пропадал на несколько дней или даже неделю, но возвращался, стоило Ноэлю заскучать.
– Кар-р-р? – спросила птица, переводя взгляд с Бианки на хозяина.
Тот улыбнулся и погладил любимца по голове.
– Твой питомец? – удивилась манушка.
– Друг. Вороны очень умные. Могут вытворять немыслимые трюки как в полёте, так и на земле. Некоторые даже разговаривают. Правда, Мунин?
– Крр-р-разяин! Кра-а-апасть! Кр-р-ра-кр-р-ра! – любезно продемонстрировал ворон.
– Я не поняла… – смутилась манушка.
– Говорит, чтобы я не отправлял тебя в полёт, ведь у тебя нет крыльев, чтобы остановить падение, – лукаво усмехнулся Ноэль.
На самом деле в последние дни ворон предупреждал об опасности, хотя причина оставалась загадкой. Разве что из-за авантюры с Безликим.
– Какая проницательная птица! – восхитилась Бианка.
Внук вождя улыбнулся и перестал раскачивать её так сильно.
– Хочешь погладить? – ворон спустился по руке хозяина на запястье.
– А он не клюнет? – опасливо покосилась на мощный клюв манушка.
– Нет, ты ему очень нравишься, – заверил её Ноэль.
Ворон утвердительно каркнул и осторожно перепрыгнул на её запястье. Бианка приблизила палец к его спинке. Мунин повернул голову, и манушка испуганно отдёрнулась.
Ноэль смотрел на неё пристально, не позволяя отказаться. Бианка снова несмело потянулась к Мунину. Внук вождя подтолкнул её своей ладонью, невзначай касаясь бархатистой кожи. По телу побежали мурашки. Как приятно!
Её пальцы зарылись в нежный пух. Манушка зарделась и отвела взгляд. Ворон с удовлетворённым видом вернулся к хозяину.
– Я жуткая трусиха, – сказала она. – Даже карты боюсь изучать слишком быстро. Вдруг колода закончится прежде, чем Николас освободится, и он не сможет принять выпускные испытания?
– Не переживай. Как только ты почувствуешь себя готовой, я приволоку его к тебе за шкирку.
– Не надо! – Бианка потупилась. – Не хочу, чтобы у него были из-за меня проблемы.
– Причём тут ты? Он сам себе их устраивает и не слушает тех, кто пытается его образумить.
Почему все их разговоры сводятся к Николасу? Как по замкнутому кругу ходят, а ведь хотелось совсем иного: взять за руку, взглянуть в глаза, поцеловать такие нежные пальцы.
– Он тебе нравится? – Ноэль и сам поразился своей бесцеремонности.
Бианка заставила качели остановиться и обняла себя за плечи:
– Он меня не любит. Точнее, не хочет любить никого, даже… даже эту… Улыбается всем, говорит вежливо и учтиво, а внутри нордхеймская стужа. Она обжигает до боли, стоит лишь приблизиться, коснуться. И всё же его сияние завораживает.
– Я понимаю, о чём ты, – печально улыбнулся Ноэль. – Но заставить его принять и полюбить не сможет никто. Остаётся лишь смиренно ждать…
– Нет, – оборвала его Бианка. – Тебя он любит. Тебя, пожалуй, единственного. Что-то чувствует, когда говорит или смотрит, будто приподнимает маску, допускает ближе остальных. И боится. Очень боится тебя потерять.
– Я тоже… боюсь… Очень боюсь, что то, чем он сейчас занят, погубит его. Даже себя мне не жалко настолько. Давай всё же не будем. Перемывать косточки другу не очень похвальное занятие. Лучше расскажи про себя. Что собираешься делать после учёбы?
– Я стараюсь об этом не думать, – Бианка прижала ладонь к груди. – Боюсь пустоты, что разверзается у моих ног. У меня нет друзей и близких. Всё, что я могу, гадать на картах. Искать новый табор? Но для моих соплеменников внешность важнее всего. Неспособных приносить пользу калек они бросают.
– Если ты захочешь, мы станем твоим табором, – предложил Ноэль. – Я подыщу для тебя подходящее занятие, какое пожелаешь. Можешь при этом использовать свои таланты или даже карты.
– Было бы здорово, хотя я плохо представляю, как буду без тебя и Николаса. К хорошему быстро привыкаешь.
– Умение жить самостоятельно – тоже важная часть учёбы. У тебя всё обязательно получится! Нужно перестать бояться не только своих способностей, но и людей вокруг, и даже одиночества. Хотя последнее самое трудное. У меня тоже не всегда получается.
– Особенно в том, что касается Николаса, – усмехнулась Бианка и тут же зарделась. – Извини, мне нужно перестать о нём думать днями напролёт.
– Ты с лёгкостью найдёшь того, кто тебя полюбит.
– Вот уж нет, не с таким лицом. В делах любовных внешность превыше всего, уж кому, как не манушке-танцовщице об этом знать.
– Но в глазах влюблённого любой изъян становится прекрасным, – Ноэль убрал волосы с левой стороны лица Бианки, разглядывая борозду шрама, причудливо изломавшую её черты.
– Кр-р-ра! – подтвердил Мунин.
Стеклянный глаз сверкал, как маленькая звёздочка, а настоящий стал тусклым из-за подступивших слёз.
– Я бы смог…
– Ш-ш-ш, не стоит, – Бианка забылась, зачарованная близостью, тёплым запахом, и коснулась пальцем его пересохших губ. – Ты же внук вождя, его наследник, принц маленького королевства одарённых. А кто я? Безродная нищенка с изуродованным лицом.
– В нашей Компании нет ни королей, ни принцев. Здесь все равны и получают согласно своим заслугам, – ожесточился Ноэль. Она ускользала от него, как неуловимый сон.
– Только на словах, – покачала манушка головой.
– Я это изменю, – возразил он. – Не веришь?
Они долго смотрели друг на друга, не замечая, как на разгорячённые лица падают первые капли летнего дождя.
========== Глава 35. Венец лидерства ==========
1570 г. от заселения Мунгарда, Норикия, Дюарль
Шли месяцы, а желающих испытать удачу с книгой меньше не становилось. Особенно наглые прорывались по второму кругу, но писари их не пропускали. Всё больше приходило нищих, калек и разбойников. Охранники относились к ним настороженно, но Николас никому не отказывал. Жерард не уставал распекать его за это и заставлял пить омерзительные зелья, чтобы не подцепить никаких болячек. Даже книгу и ту раз в час приходилось смазывать жидкостью, пахнувшей как вишнёвая настойка.
Появлялись и странные личности: древняя старуха Корделия, которая утверждала, что управляет Норнами силами Безликого. Говорила, что переродилась женщиной, потому что хотела узнать, каково это – рожать детей. Николас с трудом сдерживался, чтобы не покатиться со смеху. Напыщенный божок на сносях, похожий на утку с огромным пузом! Вот умора!
Книгу старуха открыть не смогла, а потом её сыновья, извиняясь, увели Корделию домой.