– Пустяки. Я сам подставлялся столько раз… – ответил фомор, закладывая руки за голову. – И спасибо… за тех косаток. У меня с мачехой давняя вражда. Она всё надеется отцовское наследство к рукам прибрать. А мне оно даром не надо. Но она всё равно травит меня своими косатками. Ненавижу! Родственники – это всегда тяжело. Сам знаешь.
Николас припомнил тёмные шрамы на шкуре белого кашалота.
– Поэтому ты обосновался в Урсалии?
– Город тихий, море рядом, гонений нет. Раньше я часто заходил в порт Леннокса на Авалоре, но в последние годы там не безопасно, – печально ответил Сайлус. – Предвестники Мрака запросто могут на медленном огне зажарить.
– А по дому не скучаешь?
– Иногда, – взгляд фомора стал далёким. – Редко. Мне принадлежат все воды мира. Что значит клочок дна по сравнению с этим?
Николас подошёл к окну.
– Светает. Пора возвращаться, а то все решат, что мы утонули.
Сайлус пихнул храпящего Эльму в бок.
– Свистать всех наверх! – затрубил Губчатый капитан спросонья.
– Нам пора, – сказал Николас, выходя на палубу.
– Так быстро? – расстроился старик.
Как жаль расставаться с гостями. За последние пару сотен лет единственным собеседником Эльмы был кракен, а какого веселья можно ждать от осьминога, пусть и исполинских размеров?
– Не скучай, старина. Ещё встретимся, – махнул ему на прощание Сайлус.
– Обязательно! – подтвердил Охотник.
– Не устраивайте больше драк, – снова пристыдил их Эльма.
За бортом кипела рыба. Суетливо толкался планктон, крупные осётры выпрыгивала из воды и резвились в лучах восходящего солнца. Сайлус оттолкнулся от края фальшборта и нырнул в воду. Так глубоко, что не видно.
– Он может дышать под водой? – встревожился Николас после продолжительного ожидания.
– Он может опускаться на дно самых глубоких впадин и ловить там гигантских кальмаров, – усмехнулся старик.
В подтверждение из воды выпрыгнул белый кашалот. С грохотом поднялась туча брызг. Он плюхнулся обратно брюхом кверху, размахивая плавниками. Ещё раз и ещё, вертикально, чтобы зрители оценили его размер и грацию. Аж дух перехватило. Николас захлопал в ладоши.
– Спорим, я успею в Урсалию первым! – крикнул он.
Кашалот погрузился в воду и выпустил в рассветное небо фонтан в знак, что вызов принят. Охотник взмыл в небо, распахнув за спиной крылья. Эльма махал ему и кричал что-то, становясь точкой в бескрайнем просторе. На месте фрегата возник водоворот, захватил его и потянул обратно в пучину.
– Первый! – крикнул Николас, приземлившись на причал рядом с «Мейдоголдой».
Туманным утром порт ещё пустовал.
– Не надейся! – послышался голос Сайлуса.
Капитан выпрыгнул из моря на палубу. После превращения он остался в одежде, только вода стекала ручьями.
– Тебе не холодно? – глядя на него, Николаса охватывала дрожь.
Хоть рубашка из перьев хорошо согревала, без плаща всё равно становилось зябко.
– Закалённый, – отмахнулся Сайлус и вручил Охотнику меч. – Ты это… выспись сегодня хорошенько. Следующий год будет бурным. Если не отдохнёшь сейчас, больше шанса не выпадет.
Его морские глаза затянуло белой мглой, как у ясновидцев, но она тут же исчезла.
Николас заторопился домой. Не хватало ещё, чтобы Эглаборг затрубил тревогу, что он пропал.
Рыбаки с сетями уже спешили к лодкам, чтобы побыстрее выйти в море и вернуться с богатым уловом.
– Ну и буря вчера была! Такие волны поднимались, чуть берег не затопили. Мастер Гарольд переживал, что вы утонули. У меня самого чуть сердце не стало, – запричитал Эглаборг, как только Охотник показался на пороге.
– У нас есть что-нибудь от похмелья? – хриплым голосом спросил он. – Напомни, когда проснусь, что я ненавижу ром.
Целитель нахмурился и упёр руки в бока. Николас глотнул рассола, добрался до постели и тут же уснул.
Не просыпался он до глубокой ночи. Спал бы и дольше, если бы на карнизе не появился рыжий кот. На белой морде вспыхнули синие глаза. Пройдя сквозь стекло, он забрался на кровать, понюхал выбившуюся из-под одеяла руку и улёгся в месте, где билось сердце. Лизнув небритый подбородок, кот просочился под кожу святящимся шаром.
Всё менялось. Мельница неутомимо вращала колесо истории, поднимая и опрокидывая в реку времени воды жизни и смерти.
Охотник пробуждался – маленькая вилия вновь звала на помощь. Он не знал, сон это или явь, как не знал, что приготовил ему щедрый на сюрпризы год.