– Он бы всё равно сбежал. Нельзя вечно держать детей в гнезде, оберегая их от жизни. Отпусти его и не иди против совести. Если будешь упиваться эгоистичной привязанностью, то пустишь Мрак и под сень этого светлого дома.
Умай скорбно опустила голову, прижимая руки к груди. Значит, поделать ничего нельзя, как бы сильно ей не хотелось увидеть мальчика снова.
Воспоминания заструились по щекам слезами. Надо отпустить, иначе жизни здесь никому не будет, ни хитежанам, ни преданному Цильиню, ни даже этому милому, горячо любимому мальчику.
Белая Птица отняла от него свою руку, и колдовские узоры медленно затухли на его теле.
Завтра он проснётся отдохнувшим и успокоившимся. Завтра она отпустит повзрослевшего птенца в большой мир.
***
Широко распахивались небеса с барашками-облаками. Исполинская птица плавно кружила над лесом, купая крылья в закатных лучах. Под ней на поляне в одежде из белых перьев водили хоровод четыре мальчика, таких разных, что никто бы не догадался, что они братья. Они отрывались от земли и летели, но не вслед за породившей их птицей, а в разные стороны. Николас тоже летел, высоко и стремительно, прочь от восходящего солнца, надеясь встретить его с другой стороны.
Проснулся он свежим и полным сил. Позавтракав, они втроём вышли на порог прощаться.
– Это подвенечное платье, – сказала Умай, подавая большой свёрток Оли.
– Спасибо, но сомневаюсь, что из меня выйдет хорошая жена, – попыталась отказаться та.
– Не сомневайся, девочка. Плут, конечно, твой муж будет, каких мало. Но полюбит крепко, за это я ручаюсь, – заверила её Умай и обратилась к Николасу: – А это тебе, мой мальчик.
Она вручила ему рубашку из белоснежных перьев, точно такую же, какую он видел во сне.
– Когда-то я соткала четыре такие, чтобы они хранили моих сыновей от всех напастей. Эта принадлежала младшему, с которым я тебя спутала. Возьми её себе.
Николас неловко повёл плечами, разглядывая подарок.
– Он обязательно к вам вернётся, ваш сын. Они все вернутся.
– Я знаю, – Умай вновь погладила его по щеке. – Если… если когда-нибудь устанешь от дорог и преследований, приходи сюда. Я утолю твою боль и укрою от всего.
Он сложил руки лодочкой и поклонился.
Цильинь снова лёг на землю, позволив седокам забраться себе на спину, и помчался вверх по склонам Снежных гор. У руин он остановился. Оли слезла первой и закружилась по плато. В её глазах плясали жёлтые крапинки-огоньки, ладони закручивали вихрь из рун и цифр, на этот раз гораздо более уверенно. Знаки выстраивались в нужную последовательность, образуя проход.
– Иди первым, не бойся. Теперь будет быстрее и удобнее, – улыбнулась Оли.
Николас пощупал ногой один из полупрозрачных кирпичиков. Вполне себе твёрдый. Охотник шагнул вперёд. Оли последовала за ним, помахав Цильиню на прощание. Тот затрубил в их честь, и воронка закрылась.
Через несколько мгновений они оказались на высоком берегу реки у Старого Хитежа. Оли свела ладони. Вихрь вспыхнул радужным куполом над кольцом гор и исчез.
– Теперь могу без кампалы, – радостно похвасталась она. – Воронка закрыта. Отныне в Долину можно попасть, только если Цильинь перевезёт тебя на своей спине. Хитежане будут жить в мире.
– Молодец! – восхитился Николас. – Во время испытания научилась?
– Увидела себя со стороны: все свои ошибки и промахи, как пренебрежительно поступала с братом, как отказывалась слушать, когда ты пытался помочь. Осознала, каким я была ребёнком и что пора повзрослеть. Истинная сила не снаружи. Она – внутри.
Николас улыбнулся. Познавать простые истины оказывалось сложнее всего.
– Что скажем твоему отряду? – спросил он.
– Правду. Что двинулись вверх по течению Седой реки в поисках убийцы отца, но не нашли ничего, кроме замшелых руин.
Николас поднял вверх большой палец.
– Оли, Морти! – к ним со всех ног спешили Камай и Эглаборг.
– Я уже хотел разделить отряд и отправить в горы на ваши поиски! – взволнованно тараторил брат Оли, ощупывая её со всех сторон.
– А я уже наготовил зелий от ушибов, обезвоживания, обморожения… да от всего! – кудахтал Эглаборг и, забывшись, тряс Николаса за плечи.
Всё же приятно, что некоторые вещи никогда не меняются.
– Я же говорил! Они просто уединились на пару дней. Молодость же! – подбежал к ним командир отряда.
Оли с Николасом переглянулись с заговорщическим видом. Пускай думают, что хотят.
– Вы ранены? – от взгляда целителя не укрылась повязка на запястье.
Они отошли в сторону и дождались, чтобы остальные скрылись в городе.
– Сувенир с испытания, – отмахнулся Николас.
Эглаборг всё же размотал повязку и осмотрел рану.
– Вроде чистая, но надо следить, чтобы не воспалилась. Без повязки она быстрее подсохнет.
– Нет, нельзя, чтобы её видели, – упрямо ответил Охотник.
– Вы собираетесь ехать с отрядом? Ну, раз испытание уже прошли. Эх, жаль в Долину я так и не попал! Наверное, столько всего пропустил!
Николас вручил ему мешок с растениями. Эглаборг увлечённо изучал их, забыв об остальном.
– Надо же! У них наверняка даже названий ещё нет. Назовём их в нашу честь: Мортензия-Эгласия.
Охотник аж поперхнулся. Ну и шуточки у его компаньона!
– Так куда дальше, домой на Авалор? – спросил целитель, пряча растения обратно в мешок.
– Вначале в портовый Мкар. Нужно выведать последние новости. Потом решу, как быть дальше. Если хочешь, можешь ехать в Северный вместе с Оли и Камаем. Они с удовольствием тебя примут. А там сядешь на корабль до Лапии.
– Нет, от меня вам так легко не избавиться! – погрозил ему пальцем Эглаборг.
Когда у него такой серьёзный вид, спорить бесполезно.
Отдохнув ещё пару дней, они расстались с отрядом Олениных и двинулись на восток, огибая Снежные горы с северной стороны.