– Вот, – отвлёк его Кадзума. – На этот раз просто прощальный подарок.
Он вручил Охотнику книжку в потрёпанной кожаной обложке.
– Премудрости Храма Ветров. Они восполнят всё, что я не поведал. Разыщи то, что поможет тебе справиться со своими способностями и демонами. Не забывай о ежедневных упражнениях. И да прибудет с тобой Западный Ветер!
Кадзума коснулся губами его горячего лба и оправился восвояси. Возвращаться в их с Юки комнату Николас не решился и пошёл к Эглаборгу. Целитель налил ему успокаивающего зелья и размазал по спине расслабляющий бальзам.
– Куда дальше, молодой мастер? – спросил он с добродушной улыбкой.
«В Элам. В табуне маракандского хана Саргала ещё водятся крылатые тулпары. Среди всего лошадиного племени нет скакунов вернее и отважнее их. Он будет прекрасным подспорьем к звёздному клинку», – подсказал Безликий.
Крылатые тулпары – судя по старым легендам, основатель ордена очень их любил и даже изуродовал лицо владыке ши Аруину за убийство одного из них. Похоже, эти лошади и впрямь стоят полкоролевства.
– В Элам. Мой дед был дружен с одним из местных ханов. Хочу засвидетельствовать почтение, – отрывисто ответил Николас. – Но ты можешь остаться работать в лечебнице. Я понимаю, как она дорога для тебя.
– Да нет же, нет! – воскликнул Эглаборг в сердцах. – Вы мне дороже любых лечебниц и уж тем более островитян с их бандитскими разборками. От риса и сои уже тошнит! Как будто в Урсалии мне было мало рыбы. Элам, так Элам. Говорят, хвощи и колючки в Хаабской пустыне обладают уникальными целебными свойствами.
– Врут! – заявил Николас. – Нет ничего целительней дружеского плеча.
– Это точно, – рассмеялся Эглаборг. – И с вашей болезнью мы тоже справимся вместе.
Утром провожать их отправился один Йоси. Развеяв прах Юки, они немного постояли молча, вглядываясь в уходящий за горизонт океан.
– Прости за всё и убери с лица это выражение снулой рыбы, – сказал тануки на прощание. – Юки не хотела бы видеть тебя таким. Езжай и не беспокойся ни о чём. Я позабочусь о храме и о старике Кадзуме. Для меня было честью узнать тебя.
– Как и для меня, – ответил Николас. – Ты великий воин. Перестань себя со всеми сравнивать.
Они обнялись на прощание. Охотник вместе с Эглаборгом поднялись по трапу, и Храм Ветров навсегда остался у них за спиной.
========== Глава 23. Тулпар ==========
1569 г. от заселения Мунгарда, Элам, Маракандское ханство
Корабль довёз их до восточного берега Поднебесной южнее Снежных гор. Единоверцы ещё не успели прибрать здесь власть к своим рукам, и небольшие общины Сумеречников до сих пор оберегали древние традиции и уникальные техники востока. Их храмы служили пристанищами для тех, кто терял контроль над своими способностями. Чаще всего это случалось с огнежарами и мертвошёптами. Здесь их обучали медитации и боролись со страхами.
Эглаборг рвался в эти места, желая перенять восточные знания, хотя в тайне надеялся, что мудрецы из Поднебесной если не помогут Николасу справиться с излишками, то хотя бы излечат от хандры.
В одном из храмов на южных отрогах Снежных гор они провели несколько месяцев. С Николасом беседовали целители разума, отпаивали зельями и в три пары рук чистили ауру. Иногда краем уха он слышал их сетования:
– Проблемы куда глубже, в отвратительной карме из предыдущих воплощений. Такое и за дюжину жизней не исправить.
Как только чернота отпустила, и Николас начал немного различать окружающую обстановку, то сбежал из храма несмотря на недовольство Эглаборга. Из-за этого они разругались так, как не ругались никогда. В сердцах Охотник заявил, что готов продолжить путь один. Это заставило целителя умолкнуть, хотя и значительно охладило их дружбу.
Прейдя границу с Эламом на западе, они ненадолго остановились в людном караван-сарае. Там их настигла весть, что Лучезарные взяли Эскендерию – бывшую столицу Сумеречников, где раньше располагались дворцы Совета ордена, Университет и Библиотека. Город находился на границе четырёх стран: Священной империи на юго-западе, Элама на юго-востоке, Веломовии на северо-востоке и Норикии на северо-западе, но всегда оставался независимым и самостоятельным.
Стены древней твердыни считались непреступными. Эскендерия держалась даже после роспуска ордена, когда все силы Лучезарных были направлены на подчинение Авалора и подавление восстаний в Веломовии. Лишь после этого, лет пять назад, незадолго до того, как Николас покинул родной остров, внимание единоверцев привлекли южные земли.
Осада длилась годами. Войска Голубых Капюшонов блокировали город, обрекая эскендерцев на голод, но те не сдавались, пока сам Белый Палач не оставил Авалор, чтобы возглавить штурм. Микашу Веломри хватило десяти дней, чтобы войти в город победителем. Он залил стены горючей смесью, используя устройства из медных труб и кузнечных мехов, и неприступный твердыня пала к его ногам.
Николас видел подобные устройства в Поднебесной, а Эглаборг даже выпытал рецепт смеси. Когда целитель чем-то загорался, то с ним проще было согласиться, чем объяснить, почему нельзя.
– С таким оружием огнежар и даже наше искусство фехтования неодарённым будут ни по чём, – мрачно заключил Николас.
– Войны станут куда разрушительней. Даже Норикия вряд ли выстоит, – согласился Эглаборг.
– Раньше орден скрывал накопленные знания из страха, что в плохих руках они принесу много бед, – Охотник припоминал, как проходил посвящение в восемь лет. Теперь ему открывался новый смысл этого действа. И его бессмысленность одновременно. – Выходит, что оберегать знания нужно было в первую очередь от себя самих. Нет, всё-таки сильнее предательства оружия ещё не придумали.
***
Раннее утро в Мараканде, столице ханства Саргала, выдалось прохладным. Глинобитные хибары на удивление хорошо сочетались с высившимся над ними пёстрым дворцом. Город стоял на берегу широкой и полноводной реки Пахчур-Су, которая несла жизнь в мёртвую Хаабскую пустыню. Несмотря на ранний час на берегу уже собралась толпа. Слух будоражили чужие разговоры.
– Уверяю тебя, лорду Веломри сам Единый-милостивый помогает! Нашёптывает ему в уши мудрые советы и направляет его руку на врагов. Иначе как бы он Эскендерию сокрушил?
«А почему ты мне не помогаешь?» – обратился Николас к Безликому.
После того, как они покинули Острова Алого Восхода, Охотник чаще разговаривал с незримым богом, чем с Эглаборгом. Из-за этого они в очередной раз повздорили, и целитель решил остаться в лагере, который они разбили выше по течению реки.
«Ты хочешь завоевывать города?» – деланно удивился бог.
«Мне всего-то нужно было спасти Юки».
«Я же предупреждал не задерживаться в храме. На двух стульях не усидишь даже ты».
Николас недовольно прищурился и сложил руки на груди. Как же достала эта беспомощность!
За ним пристально наблюдал пустынник. Темноглазый, лет двадцать пять от роду. Смуглые босые ступни выглядывали из-под светлого балахона. Лицо обветрилось, из-под платка, обтянутого плетёным обручем, выбивались каштановые кудри с тёмно-красным отливом.
Встретившись взглядом с Охотником, пустынник спросил:
– С кем ты так воодушевлённо беседовал?
После деликатных манер островитян и жителей Поднебесной бесцеремонность эламовцев выбивала из колеи.
– С самим собой… Иногда я так делаю, – Николас скопировал слащаво-хитрую улыбку пустынника. – Люблю беседовать с умными людьми. А что здесь происходит?
– Хан Саргал недавно отправился по Сумеречной реке.
Что за невезение! Николас надеялся напомнить ему о дружбе с дедом и попросить покровительства. Теперь удастся разве что прикоснуться к мощам хана в мавзолее.
– Он не оставил после себя сыновей, – непрошено продолжил пустынник. – По местным суевериям это значит, что хан прогневал богов и обрёк свои земли на страшное проклятье. Если к дочерям Саргала не посватается могущественный владыка, то, оправдывая себя божественной волей, кровожадные соседи разграбят ханство. Дураком-женихом… прости, смельчаком оказался хан Фарзул, Алый Лев Хаабской пустыни.
– То есть он возьмёт в жены сразу всех? – Николас сдвинул брови.
– Если они выживут. Не смотри на меня так, по-моему, это очень глупая традиция. Одна жена – одна проблема, много жён – много проблем.
– Ни одной жены – никаких проблемы, – заключил Николас, вспоминая Юки.