– Молотый волчий корень, – Эглаборг удостоил яд всего одним взглядом. – Тоже мне тайный рецепт. Мы им грызунов травим. Только василиска он не усыпит.
Николас вздохнул и заложил руки за спину. Час от часу не легче. Ещё и ящер-переросток!
– Когда яд подействует и принцесса сорвёт с дерева яблоко, я сотворю иллюзию каркаданна, который обратит гнев птицы Рух на себя, – подобрался к концу Хасан. – И принцесса беспрепятственно вернётся в безопасность.
Рух?! Хуже некуда! Огромная, как скала, стремительная, как стадо взбешенных грифонов, Рух – эманация ярости в чистом виде. Как с такой справиться?
– Не бойся, малыш, – похлопал его по плечу чемпион Надиры. – Сумеречник Хасан победит жуткую птицу, ты и глазом моргнуть не успеешь.
Если так можно назвать слабенького мороча, который развлекает придворных потешными иллюзиями. Надиру тоже ждёт гибель!
Николас подался вперёд, но Салим упредительно выставил руку:
– Дождись своей очереди, горячая голова. Нарушение древних традиций карается казнью.
Николас яростно сверкнул глазами. Как можно безучастно смотреть на расправу?!
Надира во главе торжественной процессии спустилась к реке, разоблачилась и нырнула в воду. Хасан остался на берегу готовить снаряды. Не успела принцесса проплыть и половину пути, как на поверхности снова показалась чешуйчатая голова. Хасан поджёг фитили. Загрохотали снаряды и подняли в небо снопы жёлтых искр.
Дракон вытянулся в полный рост, глядя на тусклую при дневном свете шутиху. Он оказался крупнее сородичей из Поднебесной, с синим гребнем и плавниками-крыльями на спине. Голову венчали светло-фиолетовые пятна, наподобие седых волос. Похоже, дракон был уже в почтенном возрасте.
Когда дневной фейерверк истлел, огромная туша упала в воду, поднимая волны. К счастью, Надира уже добралась до острова и, выбросив наживку, спряталась за валуном. Из пещеры выполз василиск, принюхался и проглотил отраву. Принцесса дождалась, чтобы он упал на землю, и, выбравшись из укрытия, побежала к яблоне.
Плоды висели только на верхних ветках. С трудом вскарабкавшись по скользкому стволу, Надира протянула руку к ближайшему яблоку. Небеса разверзлись, и с облаков вылетела исполинская птица, напоминающая коричневого орла.
Из речной воды соткался каркаданн. Он походил на крупного тяжеловоза с короткими когтистыми лапами. Мощное тулово покрывали пластины толстой серой кожи. Из грузной треугольной морды рос длинный закруглённый рог. Каркаданн оглушительно затрубил. Птица закричала и спикировала на своего врага.
По лицу Хасана струился пот. Чтобы поддерживать иллюзию на таком расстоянии, приходилось тратить огромные силы. Аура тускнела: истирались проплешины ржавчины, ряска, даже голубой цвет водной стихии становился всё более прозрачным. Вот-вот утечёт последняя капля, аура вспыхнет красным, носом пойдёт кровь, и от иллюзии не останется и следа.
Эглаборг перебирал руками, словно не знал, куда их деть.
Надира соскочила на землю и из последних сил кинулась к берегу. Может, успеет? Ещё самую малость!
Поднялся разбуженный василиск.
На смотровой площадке все испуганно вздрогнули. Инай прикрыла лицо руками.
Вскрикнув, под взглядом лиловых глаз Надира превратилась в камень. Каркаданн исчез, Рух улетела за облака, а василиск скрылся в пещере.
– Не-е-ет! – простонал Хасан и упал на колени.
Один из стражников спешился, отвязал от седла край верёвки и прикрепил её к ногам мороча. Николас с Эглаборгом одновременно шагнули вперёд, но Салим снова перехватил их за локти:
– Не вмешивайтесь. Иначе ваша участь будет такой же! Он знал, на что шёл.
Инай сжималась ещё сильнее, её колотила крупная дрожь. Стражник дал команду своему напарнику, и тот пустил лошадь галопом, таща за собой неудачливого чемпиона. Запахло кровью. Вскоре они скрылись за горизонтом, оставив на песке багровую полосу.
– Слабак, – брезгливо сплюнул визирь. – Завтра жду вас тут в это же время. И не пробуйте сбежать!
Николас с Эглаборгом кивнули и направились обратно в лагерь.
– Бешеные дикари! – причитал целитель. – Разве можно так? Да ещё с принцессой?
Наверняка раньше орден запрещал такие забавы, а как его распустили, неодарённые совсем распоясались. Николас сжал ладони в кулаки: ни остановить, ни помочь не дали, ублюдки! Нет уж, Инай он спасёт во что бы то ни стало!
Вещи в их лагере сторожил Харысай, а точнее гонял мух и пощипывал куцую траву.
– Что там с Гамаюн? – выловил его Николас.
– Мудрая птица? Отец рассказывал, что возил к ней хана Саргала за советом. Правда, она отказала, – жеребёнок сокрушённо потупился. – Она только своим помогает. Ты должен стать похожим на птицу, например, облиться дёгтем и вываляться в перьях. Так делал хан Саргал.
Николас достал рубаху Умай и натянул на себя. Она оказалась будто бы на него сшита: села легко, идеально облегая фигуру, нигде не терла и даже не кололась.
– Дёготь был лучше, – отозвался жеребёнок.
Николас покачал головой, разглаживая руками мягкие белые перья:
– Показывай дорогу!
========== Глава 24. Гамаюн ==========
1567 г. от заселения Мунгарда, Элам, Маракандское ханство
Птица Гамаюн обитала на вершине Чёрных cкал в нескольких часах пути от Мараканда. Николас оставил жеребёнка у подножья, и продолжил путь один. После тренировок в Храме Ветров, да с помощью дара, карабкаться по узким выступам на отвесной стене оказалось не так уж сложно. Выходит, навык и сноровка никуда не делись. Как хорошо смахнуть с них пыль!
Николас подтянулся на плоскую вершину. Пышной шапкой её венчало гнездо из тонких белых прутьев. Там сидела птица, превосходящая по размерам человека раза в полтора. Перья на спине отливали червонным золотом, грудь и шея поблёскивали изумрудным цветом, из хвоста веером торчали длинные перья со сложным разноцветным узором. Птица подняла голову, вполне человечью, с красивым лицом зрелой женщины в обрамлении густых золотистых локонов.
– Добрый день, о великая и мудрая Гамаюн, – Николас поклонился.
– Кто тревожит мой покой? – спросила та, не открывая глаз.
– Я… гм… сын Белой Птицы Умай. – Духи-то всё равно его за Безликого принимают. – Мне нужна помощь.
Гамаюн встрепенулась и уставилась на него голубыми глазами.
– Я сестра Умай. Мы часто летали вместе, пока Небесный Повелитель не отобрал её у нас. А ты совсем на неё не похож.
Николас нервно сглотнул, пока она внимательно изучала его лицо и гладила кончиком крыла его щёку. Не поверила? Интересно, что она сделает с обманщиком?
– В отца весь: и лицом, и статью, и характером самоуверенным. Садись мне на спину. Сейчас полетаем, – рассмеялась она, видя его испуганное выражение.
На Цильине он уже скакал. Разве что-то может быть хуже?
Стараясь не вырвать перья, Николас забрался ей на спину. Гамаюн расправила могучие крылья, оттолкнулась от скалы и взвилась к облакам. Ветер свистел в ушах и студил лицо, глаза застилала пелена слёз. Так высоко Охотнику подниматься ещё не приходилось.
– А теперь, посмотрим, как летаешь ты, сын Белой Птицы.