– Не обижай ребёнка, – вступилась Гамаюн. – Между прочим, на тулпаров, даже таких крохотных, взгляд василиска не действует. Слишком они шустрые.
– Да, я такой! – прихвастнул жеребёнок.
– Лучше бы у них умишко побольше был, – буркнул Николас.
– Умишка у них ровно столько, сколько у их хозяев, – осадила его Гамаюн. – Если тебе хватит мудрости хорошо его воспитать, будет у тебя умный и верный помощник. А если нет, пеняй только на себя.
– Ладно, – Охотник повёл плечами. – Не мне же тащить его на остров в когтях. Встречаемся завтра на рассвете.
– Придумай, как ослабить Рух, иначе мы не справимся. А я пока перья перед битвой поменяю, – Гамаюн поднялась в воздух и умчалась восвояси.
Николас повёл Харысая обратно в лагерь.
Эглаборг сторожил вещи, точнее, развалившись посреди одеял, похрапывал так, что казалось, рычит свора собак. Жеребёнок боднул его в плечо. Целитель тревожно закашлялся и подскочил.
– Какой самый сильный яд ты знаешь? – без прелюдий спросил Николас.
Эглаборг потёр спросонья глаза, голос слушался его неважно:
– Тоже василиска травить собрались? Зря!
– Это для Рух. Ну же, мне кровь из носа нужно её ослабить.
Целитель закряхтел и полез за записями своей матери. Он долго листал их, пока не остановился на одной странице:
– Самый сильный из известных ядов – элапедай. Готовится из леопардовой лозы, которая растёт только в Хаабской пустыне. Если что и замедлит Рух, то только этот яд. Но беда в том, что даже если вы успеете за ночь сбегать в пустыню и добыть лозу, на приготовление отравы уйдёт не меньше недели. К тому же, элапедай настолько ядовит, что его использует только кочевое племя Хаабов. Они смазывают ядом наконечники своих стрел и убивают врагов с одного выстрела. Мальчики с младенчества принимают отраву по капле, чтобы привыкнуть к нему и выработать в себе стойкость. А остальных людей ослабляет даже запах элапедай.
Воинственное кочевое племя и стрелки из лука? С таким оружием они тут всех, даже на визиря Салима, запросто могли запугать.
– Их вождь случайно не Фарзул Алый Лев? – озвучил Николас свою догадку.
– В политике не силён, простите, – развёл руками Эглаборг.
Охотник в задумчивости постучал пальцем по подбородку. Всё сходится: на ладонях мозоли от стрельбы из лука, интерес к судьбе Инай, манеры завоевателя и подобострастное отношение посвящённых в его тайну маракандцев. Была-не была! Нужно положиться на чутьё и надеяться на удачу.
Николас поспешил в город. Нужно было успеть до заката, когда торговля на базаре сворачивалась. Купцы уже сгребали с прилавков товары. В толпе мелькнули каштановые кудри Камиля. Он беседовал о чём-то с седовласым погонщиком верблюдов.
– А, чемпион Инай! Придумал, как обойти чудищ? – пустынник пожал Охотнику руку и широко улыбнулся.
– Мне нужен элапедай. Много. На сотню стрел, – деловито заявил Николас.
Пустынник вытаращил глаза и отвёл его в сторону.
– Зачем кричишь на весь базар? С чего ты решил, что я смогу достать такой редкий яд?
– Сможешь, если хочешь, чтобы твоя невеста осталась жива. А, Фарзул Алый Лев? Или я расскажу принцессе, насколько вероломен её «друг».
Камиль напряг лицо. Оказывается, он мог выглядеть внушительным и даже грозным.
– Я просто полюбил красивую девушку, которая до смерти боялась моего имени из-за нелепых слухов. Да, мы постоянно воюем с соседними племенами за землю в оазисах, но нет, я не причинил бы вреда ни одной женщине, будь она хоть трижды злодейка!
– Не нужно мне ничего доказывать, я не Инай. Но если ты хочешь спасти её, выдели мне на завтра стрелка с элапедаем. Это единственный способ победить Рух, – ответил Николас и под лучами закатного солнца зашагал прочь.
Камиль задумчиво глядел ему вслед.
***
На рассвете Николас с Эглаборгом снова явились на смотровую площадку. Инай нервно заламывала руки и тяжко вздыхала. Визирь бродил туда-сюда, как дикий зверь в клетке.
– Каков твой план, чемпион? – спросил он, следуя традиции.
– У меня его нет. Я пойду с принцессой и буду её защищать, – ответил Охотник.
Визирь удивлённо вскинул бровь. До этого чемпионы не горели желанием разделить участь принцесс.
– Какая разница, погибну я в когтях чудищ или под копытами ваших лошадей? – с вызовом ответил Николас.
– А ты смелый, уважаю, – кивнул Салим и хлопнул в ладоши: – Начинаем!
– Возьми с собой обезьянку, – шепнул Охотник на ухо Инай. – Когда доберёшься до острова, вели ей сорвать яблоко. Как только оно будет у тебя, сразу же возвращайся. Только не останавливайся. Что бы ни происходило, что бы ты ни увидела или услышала, не останавливайся, пока не будешь в безопасности. От этого зависят жизни твоих подданных.
Инай сдавленно всхлипнула и пошла к реке. Николас спустился туда, где они с Камилем в первый раз наблюдали за посвящением.
Его уже ждали. Перья Гамаюн переливались сталью, на голове блестел начищенный круглый шлем. Харысай в нетерпении рыл землю копытом. Камиль с подозрением глядел на диковинных тварей. Он закутался в платок по самые глаза и надел на руки перчатки из грубой кожи. На земле рядом стоял увесистый колчан.
– Не боишься оставить людей без правителя?
– Да пусть они пропадут пропадом со всеми своими предрассудками! – с чувством ответил пустынник.
Охотник скинул с себя плащ, который скрывал рубашку из перьев:
– Госпожа Гамаюн, сможете перенести ещё и его?
Птица усадила Камиля себе на спину, подхватила в когти жеребёнка и поднялась в воздух. Николас спрыгнул с обрывистого берега и последовал за ней.
Маленький отряд подобрался к острову с другой стороны, когда до него доплыла Инай. Обезьянка сидела у неё на голове.
Зашелестел тянувшийся по земле хвост. Николас с Харысаем выступили вперёд. Гамаюн и Камиль встали ближе к яблоне. Обезьянка вскочила на дерево и устремилась вверх к гранёным и блестевшим, словно огромные рубины, плодам.
Выбравшись из пещеры, василиск кинулся на отвлекавшего его жеребёнка. Тот увернулся от зубов и саданул по морде задними копытами. Василиск затряс головой, копыто снова угодило ему между глаз. Он зашипел, показывая раздвоенный язык. Николас прокрался в тыл и рубанул мечом по шипастому хвосту. Сталь рассекла чешую, брызнула тёмная кровь. Василиск резко развернулся.
Обезьянка сорвала первое попавшееся яблоко и стремглав бросилась к Инай.
Небеса разверзлись. Захлопали гигантские крылья, нагоняя ветер, на землю упала тень. Запела тетива. Первая стрела вонзилась между перьев Рух, стоило той показаться из расселины. Ещё один меткий выстрел. И ещё.
Рух с воплем устремилась в сторону Камиля. Из засады за деревьями на неё обрушилась Гамаюн.