Кейден покинул таверну сразу после завтрака, переодевшись в кустарнике поближе к Главному тракту, спрятав одежду в заплечную сумку, и отправившись в город на поиски подарка для Ветты, а заодно посмотреть какие-нибудь милые мелочи для остальных, коли уж будут встречать бурю вместе. Батюшка, конечно, расстроится, что сына не будет за праздничным столом, но лир Сел-младший надеялся, что старшие отнесутся с пониманием.
Знакомые лавки и лавочки встречали его обилием выбора, но лир никак не мог найти что-то особенное, уникальное, чего больше ни у кого нет. Торговцы, много лет знавшие его семью, учтиво открывали свои закрома, но предложить то, что искал Кейден, не могли, разочарованно разводя руками, сожалея, что не смогли помочь.
Близилось время возвращения в таверну к вечернему выступлению, а лир Сел так и не нашёл самый главный подарок. Из задумчивости его вывел окрик какой-то женщины, обвинявшей аммилису в преступлении. Обернувшись на звук, лир чуть не споткнулся: его Ветта испуганно прижалась к боку Элеона, держащего её под руку, а напротив них стоят стражник и женщина, посмевшая обвинить представительницу его народа, словно не знала, что это бесполезно — не в их природе нарушать закон.
Стараясь быть незаметным Кейден последовал за ними, внутренне закипая от фамильярности эльфа — неужели между ними действительно есть чувства? Слишком вольно Элеон ведёт себя с Веттой!
Капитан стражи дошёл до комиссариата, пропустил внутрь своих спутников, когда Кейден вошёл внутрь они уже успели скрыться за одной из дверей. На знатного аммилиса никто не обратил внимания — по пустякам такие не приходят. Лир Сел встал у стены за дверью: когда та откроется, то надёжно скроет его от глаз выходящих, а слышать, что происходит внутри, вполне удобно, если не будут сильно шуметь окружающие.
Рассказ лиры Норе, прерываемый возмущёнными возгласами обвинительницы, всё же был убедительней, и капитан Офир просто пообещал посетить таверну на днях, чтобы убедиться в существовании записки с отступными, которую вытребовал у мельничихи Амрэль, словно чувствовал такой исход. Разгневанная женщина выскочила из кабинета, чуть не пришибив успевшего отскочить в сторону аммилиса, следом вышел эльф, со спокойной душой оставив Ветту с Офиром, оказавшимся мудрым и знающим человеком — записать показания, подписать отсутствие претензий, заверить, что будет осмотрительнее.
— Плохо прячешься, — хмыкнул Элеон, прикрывая дверь, и разглядывая Кейдена, пытающегося делать вид, что он тут совсем по другому вопросу. — Я тебя ещё на улице заметил.
— Не понимаю о чём ты, — пожал плечами Кейден, разглядывая доску с заметками, пестревшую объявлениями о пропаже и вознаграждении.
— Одеяния барда меняют внешность, но душа остаётся прежней, — хмыкнул эльф, по-доброму хлопнув аммилиса по плечу. — Тебе дорога Ветта, так ведь?
— Как и тебе, полагаю, — огрызнулся лир Сел, хмуро глянув на собеседника, который в ответ неожиданно расхохотался.
— Ты ещё слишком молод и глуп, — Кейден всегда поражался тому, как выглядят эльфы: вроде перед тобой юнец едва ли старше тебя, но смотрит на тебя отеческим взглядом полным мудрости многих прожитых столетий. — Для любого из эльфов Ветта всегда будет словно младшая сестра, которую хочется защитить, маленькая аммилиса в огромном незнакомом мире. Одно ты сделал правильно, решив втайне приглядывать за ней, но обманывать ту, что тебе дорога — последнее дело. Я бы не затягивал с этой игрой в барда, хотя решать тебе. Восстановить доверие сложнее чем разрушить, а ты уже начал с обмана.
— Она не станет слушать, — Кейден поправил ворот своей рубахи, виновато пожав плечами.
— Будто ты пробовал, — фыркнул в ответ эльф.
Элеон покачал головой в ответ на растерянный взгляд аммилиса немногим старше Ветты по возрасту. Кажется, однажды придётся замолвить пару словечек за этого нерешительного юнца.
— Ветта — не такая, как все аммилисы, она всегда была особенной, — лир Сел задумчиво провёл пальцем по стене, неожиданно для себя доверившись Элеону. — Она моя наречённая, но совершенно не хочет ею быть, хотя никогда не видела меня, и мы общались только в письмах… Ветта сразу дала понять, что неприемлет этот союз, а я уже не представляю своей жизни без неё.
Элеон снова покачал головой, сложил руки на груди, прислонившись спиной к стене, Ветта в кабинете всё шуршала какими-то бумагами — чуткий слух эльфа следил, когда она соберётся уходить. Аммилисы всегда казались ему странным и загадочным народом, и вот уже второй их представитель открывает ему свою душу.
— Возможно, она ждала от тебя какого-то поступка, а не просто сухих писем? То, что я уже о ней знаю, говорит о живом характере, непоседливости, доброжелательности. Ветте нужен кто-то больший, чем друг по переписке. Вопрос в том готов ли ты остаться с ней в любой ситуации. В таверне она ожила, с момента нашей первой встречи лира раскрылась словно цветок на лесной поляне в первых солнечных лучах. Сможешь ли ты сохранить и преумножить это цветение?
— Я знаю только то, что хочу быть с ней и никогда не попрошу вернуться назад. Ты прав, её место в таверне, а не в норных жилищах.
Эльф кивнул в ответ на твёрдый взгляд серебристого аммилиса.
— Тогда ступай, Ветта скоро выйдет, вряд ли сейчас то время, когда стоит открыть твою личность.
— Ты… — Кейден настороженно посмотрел на Элеона. — Не выдашь меня?
— Выдам, если сочту, что ты слишком затягиваешь, — широко улыбнулся собеседник в ответ на озадаченный взгляд аммилиса. — Ветта действительно удивительная, так что тебе придётся доказать, что ты её достоин. И прежде всего самому себе.
Кейден покидал комиссариат в смешанных чувствах, всё шло совсем не так, как он планировал, лишь сильнее затягивая его в паутину обмана. Узнать, что хоть кто-то знает правду оказалось неожиданным облегчением, но эльф прав: нельзя затягивать, он и так уже достаточно приглядывался к ней и к таверне, чтобы понять, где её место и… он хотел бы назвать это место и своим домом. Таверна возвращала мир в его мятущуюся душу. И сейчас Кейден понял, что попросит остаться там, даже если Ветта окончательно откажется от союза с ним.