Шагнула вперёд… и зло пихнула амадэя кулачками в грудь:
— Почему ты меня обманул?!
В ответ на требовательный свирепый вопрос Арон моргнул, и взгляд его сделался несколько удивлённым.
— Я… не хотел подвергать тебя опасности, только и всего.
— Это мне решать, подвергать себя опасности или нет, ясно? Мне и Кесу! А пока он жив, мне тоже ничего не грозит, так что зря ты боялся! — Лив сердито топнула ногой: ничуть не смущаясь ни того, что та тонет в снегу, ни того, что перед ней тот, кто старше её приблизительно на одиннадцать веков. — И про маму ты нам с Ташей тоже врал, мне господин Гирен сказал! Что с ней? Почему она не может вернуться?
Она не сразу поняла, что чего-то не хватает. И лишь потом осознала, что на заснеженном поле за околицей Приграничного сделалось как-то слишком тихо.
Присев на корточки, Арон серьёзно взглянул на неё:
— Лив, я уже говорил. Мой брат наслал на вашу маму порчу. Но для взрослых эта болезнь не так опасна, как для детей. Если вы с Ташей заразитесь от неё, вы можете умереть.
— Порча незаразная, — недоверчиво возразила Лив.
— Эта — заразная.
— И что, даже ты не можешь её вылечить?
— Нет. Не могу.
— Но господин Гирен сказал, что мама не вернётся! Точнее, он сказал, что ты…
— Вы просто не увидитесь с мамой ещё очень, очень долго. Но однажды вы обязательно встретитесь. Обещаю.
— Правда?
— Честное слово, — торжественно сказал дэй, протягивая ей ладонь с согнутым мизинцем. — А теперь — мир?
Лив подумала.
Подумала ещё раз.
Снисходительно кивнув, протянула мизинец в ответ.
— А ты всё равно нехорошо поступил, что меня обманул, — укоризненно добавила она, когда они сцепили мизинцы, ритуально скрепив примирение.
— Больше не буду. — Снова улыбнувшись, Арон поднялся на ноги. — Теперь беги в ворота — и прямо-прямо до большого каменного здания.
— Здесь всё каменное, — резонно заметила Лив.
— То здание двухэтажное. И на воротах висит табличка «трактир». Подождёшь нас во дворе, хорошо?
Лив, кивнув, кое-как пробралась к дороге, рассекая глубокий снег, и вприпрыжку побежала к массивным дубовым воротам, сейчас раскрытым настежь.
— Да, и если к тебе кинется рыжая женщина-цверг и начнёт обнимать, — крикнул вдогонку Арон, — не пугайся, это наш друг!
Махнув рукой в знак того, что она слышала, Лив пробежала мимо зевак,
— прошмыгнув в ворота за миг до того, как оттуда же вышел небольшой и очень решительный отряд цвергов-стражников; и, завидев их, Арон с готовностью извлёк откуда-то из недр фортэньи королевский документ.
— Неплохо вывернулись, — вполголоса заметил Иллюзионист.
— Я это умею. — Амадэй посмотрел на дракона. — Так на Лив теперь тоже не действует телепатия.
— Заметил, значит? Не удалось запудррить ей мозги своей улыбочкой? — в мурлыканье дракона послышалась насмешка. — Да, Возлюбленный Богиней. Большая часть человеческой магии не действует как на нас, так и на наших избранников. Теперрь ты лишён возможности ей упрравлять.
— Возможность при желании отыскать нетрудно. И телепатии, поверь, мне для этого не потребуется. — Арон смотрел в драконьи глаза бесстрастно, но за внешним дружелюбием в голосе на миг пробилась холодная сталь. — Отправляемся в Штольни, как только она поест. Вы и так задержались.
Кес щурясь, махнул хвостом. Взметнув в воздух белоснежное облако, задумчиво посмотрел в серое небо:
— Что ж, хоть в одном ты ей не солгал…
Амадэй не ответил, ожидая пояснения — и, не опуская взгляда, Кес выпустил из ноздрей дымные струйки: взвившиеся к тому же белёсому зимнему небу, в которое безотрывно и пристально всматривались огненные драконьи глаза.
— Однажды, наверрное, — голосом, в котором мурчащие нотки мешались с шипящими, мягко произнёс дракон, — они действительно встрретятся.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ГОЛОВА В ОБЛАКАХ
Следующим утром Таша мрачно наблюдала за тем, как Алексас в бесчисленный раз поднимается с присыпанной снегом брусчатки внутреннего двора.
— Я безнадёжен, — под уничижительным взглядом Джастина покорно признал он, пока поодаль, разбившись по парам, упражнялись другие колдуны.
Наблюдавшая издали Таша только фыркнула. Наблюдать никто не мешал: когда Лайя поняла, что новую подопечную не особо интересуют тренировочные бои оборотней, Ташу просто оставили в покое — в качестве напутствия зловеще пообещав, что ей же потом хуже будет.
Алексасу, увы, повезло меньше.
Сегодня Джастин решил лично заняться новоприбывшими, но успешно поставить щит Алексас сумел лишь пару раз: остальные же летал, падал, покрывался коростой, шипел от волдырей и истекал кровью, доводя своего учителя до белого каления. Тот не торопился отпускать новичка — сам лечил очередное неотражённое проклятие и поднимал Алексаса на ноги, чтобы приступить к новому раунду истязаний. Таша подозревала, что он находит в этом какое-то извращённое удовольствие.
Будь здесь Найдж, он бы, пожалуй, посоветовал Алексасу быть самую чуточку прилежнее. Но милостью Джастина Найдж уже выбыл из строя и отправился зализывать раны перед охотой; а Таша прекрасно помнила, что когда в своё время не осаживали Джеми, тот вполне способен был забыть как чувство меры, так и здравую оценку своих возможностей.
— Нам не нужны слабые звенья, — шипение колдуна обернулось туманными облачками.
— Я буду очень прилежно учиться, — сказал Алексас, безмятежно глядя в лицо оппонента.
— Если доживёте до конца обучения. — К губам Джастина приклеилась любезная улыбочка, не особо сочетавшаяся с бешенством в голосе и яростью в глазах. — Знаете ли, не суметь поставить щит против формулы Недикори…
— Обещаю, впредь я буду ретивее стремиться к вершинам.
Рывком повернув голову, Джастин посмотрел за плечо юноши — и встретился глазами с Ташей. Та торопливо отвела взгляд.
Поздно.
— Думаю, в моих силах придать вам мотивацию прямо сейчас, — голос колдуна вернул себе прежнюю елейность. — Таша-лэн, не соизволите ли подойти сюда?