— Слышишь меня? — холодно спросил эйрдаль.
— Да, — выплюнул Джастин.
— Ты замещаешь магистра Пэлмесса на время его отсутствия. Каждый из тех, на ком ты отыгрываешься, рано или поздно может заместить тебя. Ты ничем не лучше их. Тебе просто повезло получить свои силы раньше других.
— Д-да.
— Рано или поздно все вы будете равны. Одинаково могущественны. Одинаково ничтожны перед Госпожой. Согласен?
— Да…
— Молодец, малыш. — Андукар перевёл взгляд на колдунов, опасливо следивших за разворачивающимся действом. — Этих двоих — в комнату. Охоту пропустят. Оказать помощь. Нет, не ему, — категорично добавил Андукар, когда кто-то направился к Джастину. — Пусть познаёт прелести самоизлечения. Вздумаете ослушаться, узнаю.
И без лишних слов растворился в воздухе.
Таша склонилась над Алексасом. Ей казалось, что он в беспамятстве, но он приоткрыл глаза — и долго смотрел на неё, явно не совсем понимая, что происходит.
— Ты идиот, — выдохнула Таша, когда цепкие пальцы музыканта нашли и сжали её запястье.
Алексас лишь улыбнулся; в уголке его губ надулся и лопнул кровавый пузырёк.
— Идиот! Осёл! Ты ведь только получил… — Таша осеклась и перевела дыхание. — Ты знал, что проиграешь, не мог не проиграть! Зачем?!
Улыбаясь тихо и светло, он провёл большим пальцем по тыльной стороне её ладони.
— Я обещал. Я никому не дам тебя обидеть.
Потом один из колдунов призвал — а, может, сотворил — парящие в воздухе носилки, водрузил на них Алексаса и направился со двора в замок. Носилки поплыли за ним, и Таша шла рядом, пока Алексаса переправляли в их башню, держа своего рыцаря за руку.
В конце концов, даже если бы она попыталась отнять ладонь, он бы всё равно не отпустил.
— Будить каждые два часа, поить по ложке из обоих пузырьков, — распорядился колдун, в то время как Таша помогала Алексасу лечь в постель и укрыться одеялом. — Вам настойка Даэ тоже не помешает. Та, которая зелёного цвета, — снисходительно уточнил мужчина.
— Каких пузырь… а, хорошо, — сказала Таша, когда на тумбочке появились две прозрачные склянки и большая серебряная ложка.
— Одно лечит, другое калечит? — донёсся слабый голос из недр кровати.
— Одно лечит, другое усыпляет, — без тени юмора откликнулся колдун. — Сон называют лучшим лекарством не без основания.
— А магией вы его подлечить не можете? — с робкой надеждой спросила Таша. — Чтобы он скорее поправился?..
— Лечить тут особо нечего. Всего-навсего полное истощение ментальных и крайнее — физических сил. Можно, конечно, влить в него чужие, но необходимости не вижу. Состояние стабильное, нужды дальше истощать резерв нет… От этого не умирают, поверьте. — Мужчина взглянул на неё с мягкостью, которой трудно было ожидать от обитателя этого замка. — Ещё вопросы есть?
— Есть, — откликнулся голос с кровати. — Это смотрелось достаточно эффектно?
Губы колдуна тронула даже не улыбка: намёк на неё.
— Более чем. Но в следующий раз советую вам, юноша, всё же здраво сопоставлять свои силы с силами противниками.
Когда за ним закрылась дверь, Таша отмерила ложку вязкого зелёного зелья. Сунув её в рот, сморщилась, когда невыносимая горечь обожгла язык; напоив лекарствами Алексаса, смочила в тазу носовой платок и велела своему рыцарю лежать смирно.
Тот послушно не шевелился всё время, пока Таша бережно стирала кровь с его лица.
— Теперь, стало быть, я произвожу на тебя лучшее впечатление? — спросил Алексас после того, как девушка кинула вконец грязный клочок ткани в камин.
— Ты сегодня уже произвёл неизгладимое впечатление на всех вокруг. Хотя лучше бы оно было не столь неизгладимым, честно тебе скажу.
Он лишь улыбнулся вновь. Прикрыл глаза — и вскоре Таша уже смотрела, как он спит.
Во сне лицо его, не смягчённое улыбкой или приветливым взглядом, было благородным, жёстким и очень, очень взрослым.
Присев на край кровати, Таша рассеянно промурлыкала незатейливый баюкающий мотивчик. Коснувшись кончиками пальцев тёмных кудрей, тихонько погладила своего рыцаря по волосам.
Что ж, во всём этом присутствовал один неоспоримый плюс. У них появился легальный повод пропустить охоту. Правда, с чего Андукар позволил сделать это ей, не особо пострадавшей… хотя какая разница, в конце концов. Главное, что позволил.
Ох уж эти мужчины…
— Тётя Таша?
Обернувшись на скрип двери и сопроводивший его детский голосок, Таша изумлённо привстала.
— Кира?!
Радостно тряхнув светлой косичкой, одной рукой прижав к груди книжку, внучка Тальрин Ингран оглушительно хлопнула дверью.
Алексас даже не вздрогнул.
— Мне буся сказала, что вы здесь! И дядя Алексас! — кинувшись к Таше, вместо объятий Кира ткнулась лбом ей в грудь: обниматься с огромной книгой в руках было не так-то просто. С любопытством посмотрела на кровать. — Он спит, да? А когда прроснётся? Я по вам соскучилась!
— Тише, тише. — Погладив девочку по голове, Таша осторожно усадила её на край постели. — Мы по тебе тоже. Алексас болеет, мы не должны его будить, поняла?
Кира послушно кивнула, сжимая книжку так, точно ей доверили сокровище.
За полгода, минувшие с их последней встречи, девочка заметно вытянулась. А ещё у неё наконец прорезались коренные зубы, и речь Киры обогатилась раскатистым «р»; зато наивность голубых глазёнок и присутствие книжки в руках остались неизменными.
При виде девчушки, всегда чем-то напоминавшей ей Лив, у Таши защемило сердце.
— Что читаешь? — спросила она, отвлекаясь от тоскливых мыслей о сестре, Ароне и всего, что случилось тем летом, когда они гостили в доме госпожи Ингран.
Кира повернула пухлый том в чёрном кожаном переплёте.
При виде названия, вытесненного полустёртыми золотыми буквами, у Таши вырвалось нечто среднее между вздохом и иканьем.
— «Краткий справочник магистра сангвимагии»?! А… а тебе не рановато?
— Я из библиотеки взяла! Мне интерресно, — гордо заявила Кира. — Только я не всегда понимаю, что там написано.