— Весело, — буркнула Таша.
— Не то слово. — Когда Алексас обернулся, глаза его были темны и серьёзны. — Слушай внимательно. Лес заглянет в твою душу и вытащит оттуда твои желания и страхи. Не оглядывайся, как бы страшно тебе ни было, что бы ты ни услышала. А услышишь ты многое, поверь. Не пытайся повернуть назад: в Лесу невозможно вернуться туда, откуда ты пришла. Не сходи с тропы, что бы ни произошло. Не прикасайся ни к чему, что там увидишь — цветы, деревья, что угодно. Ничего не ешь. Не пытайся ничего сорвать и унести с собой. Не верь ничему, прежде всего своим глазам и ушам. И помни: Лес — живой. В нём не действуют привычные законы. Он древнее, таинственное и страшное существо, которое не прощает ошибок. Феи недаром выбрали его.
— Всё веселее и веселее, — пробормотала Таша. Вздохнула. — Ты первый.
Он улыбнулся.
— Ты так и не поняла, что пойдёшь туда одна?
На пару мгновений Таша забыла, что должна дышать.
— Что? — выдавила она потом. — Почему?..
Улыбка Алексаса стала кривой:
— Не всем же быть девами непорочными.
— Хочешь сказать, юношам туда ходу нет?
— Есть, только не всем. Как и девушкам, впрочем.
— Но почему тогда ты…
Затем Таша наконец сообразила, что он имеет в виду — и смущённо осеклась.
— Я себя осквернил. Не только тело, но и душу, в первую очередь убийством. Ты — нет. — Алексас прислонился спиной к берёзе. — Мелкие грешки тебе простят… тем более в таком состоянии.
Таша почти не слушала. Она смотрела в лес по ту сторону арки.
Идея навестить фей нравилась ей всё меньше и меньше.
— Не оглядываться, не сходить с тропы, не притрагиваться, не срывать, не есть, не поворачивать назад. Запомнила?
— Алексас, — беспомощно сказала она: почти шёпотом, — может…
— Счастливого пути, моя королева.
Его голос прозвучал уже у Таши за спиной.
В следующий миг её бесцеремонно толкнули вперёд.
— Алексас, я-а-а…
Таша пролетела сквозь арку и, не устояв на ногах, рухнула лицом в траву.
— …тебя убью, — простонала она.
А миг спустя, сообразив, что вместо снега она действительно упала на траву, настороженно вскинула голову.
Лес вокруг был зелёным. И тёмным. Зима обратилась летом, сумерки — ночью. Прямо перед Ташей, ниточкой в высокой траве, тянулась тропа.
За спиной осталась тьма. Таша не видела её, но чувствовала.
И ей стало ясно, откуда взялось правило первое: не оглядывайся.
— Алексас? — на всякий случай окликнула она. Тихо, потому что нарушать лесную тишину совсем не хотелось.
Мало ли кто её услышит. Или что.
Алексас точно не услышал. Или, может, она его?..
Таша встала. Стянула шарф с лица, вдохнув не по-летнему ледяной воздух — и, превозмогая желание оглянуться, пошла вперёд.
Алексас поступил абсолютно правильно. С его точки зрения.
Теперь пути назад у неё не было.
А юноша, оставшийся по ту сторону арки, опустился на снег, в сумерках отливавший синеватым. Переплёл напряжённые руки в замок.
И молча наблюдал, как Таша пробирается вперёд меж закованных в лёд берёз: по щиколотку утопая в холодном снежном покрове.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ. ФЕИ, АЛЬВЫ И ПРОРОЧЕСТВА
Госпожа Лиден поставила тарелку с супом на стол.
— Что-то ты сегодня пораньше.
— Половина уже здорова. — Арон взял в руки ложку, но есть не торопился: просто вертел в руках. — Дня через два можно будет ехать.
Старушка села напротив. Взяла ларчик с вязанием, внимательно вглядываясь в его лицо.
— Таша ещё в Арпагене? — спросила она.
— Она никуда не поехала бы без меня.
— Ты полагаешься только на это? Мне казалось, ты всегда знаешь, где она.
— Да. Знаю. Знал, вернее. — Ложка стиснулась в суховатых пальцах. — Но не теперь.
Госпожа Лиден встревоженно вскинула голову.
— Что случилось?..
— Помнишь, я рассказывал про зеркало? Та же история. Я не чувствую её. Не слышу. Не могу найти. — Ложка тихо звякнула о стол. — Прости, аппетита нет.
— С ней опять какой-то предмет, в котором заключена частица… его сущности?