— А язык-то у кое-кого фиолетовый, — прокомментировал Джеми, пролетая над вишнёвыми кронами.
— Лив, ты всё-таки своровала начинку для пирожков? — возмутилась Таша, пока сестра подбирала лоскутный мяч.
— Подумаешь! Там ещё вооот столько было!
— Невыносимая девчонка! Черники, между прочим, в этом году не так много запасли! Неужто нельзя было дотерпеть, пока пирожки сделают?
— А мне хотелось прямо сейчас!
— У тебя на всё один ответ! Хочуха хочухой, но совесть тоже надо иметь!
— Бойся своих желаний, — философски поддакнул Джеми. Правда, умудрённый жизнью голос никак не вязался с тем, что мальчишка лихорадочно размахивал руками, пытаясь удержать равновесие и поровнее усесться в воздухе. — Демоны, заклятия невесомости — такая муторная штука, оказывается…
— Курицы лучше тебя летают, — фыркнула Лив. — И вообще… ааа!
— Попалась, которая объедалась! — коварно подкравшись со спины, Таша повалила Лив в кучу листьев; мяч, выпавший у девочки из рук, радостно покатился по траве. — Будешь ещё старших не слушаться?
— Аааа! Прекрати… ай-ай-ай… меня… щекотать!!!
До сей поры девочки носились по саду и играли в вышибалы, а Джеми практиковался в искусстве полёта. Солнце сонно скатывалось за горизонт, вишни шушукались о чём-то с лёгким ветерком. Опавшая листва, которую Джеми лично сгребал в кучи пару часов назад, окутывала основания стволов пёстрыми шалями: наступивший листопадник* облил деревья медью и позолотой. Вишен, листья которых осенью желтели, Таша никогда раньше не видела — но каких только сортов не было в саду господ Лормари…
(*прим.: второй месяц осени (алл.)
Забавно. В прежнем Ташином доме тоже был сад. Яблоневый. Она привыкла засыпать под лиственный шелест, но ей не пришлось отвыкать от своей колыбельной.
Переход в новый дом прошёл максимально безболезненно.
Забавно…
— Ну что, капитулируете, Ваше Вреднючество?
— Да, да, только перестааань!!!
— То-то же… эх, из-за тебя опять лента распустилась. — Отфыркавшись от лезущих в лицо волос, Таша раскинула руки и упала наземь по соседству с сестрой. Благо, падать было куда: в конце концов Джеми надоело укутывать каждый ствол, и он взял да и сгрёб все оставшиеся листья в одну кучу.
Таша посмотрела прямо перед собой, туда, где расцветала закатными красками бездна осеннего неба.
— А мне хотелось бы уметь летать, — вдруг сказала Лив.
Таша повернула голову; заметив движение, сестра торопливо отвела взгляд от Джеми, и теперь широко открытыми глазами смотрела на облака.
— Ничего, один полёт я тебе точно обеспечу, — тихо-тихо, чтобы не спугнуть наконец обретённое равновесие, пробормотал Джеми. — Как только буду уверен в своих силах.
— Правда?
— Я тебе когда-нибудь врал?
Лив просияла.
Скрыв улыбку, Таша потрепала девочку по темноволосой макушке. Та из вредности дёрнулась вначале, но потом подумала — и подкатилась ближе.
— Это так сложно? — спросила Таша, обняв сестру. — Летать?
— А ты… ай, ну вот опять! А ты как думаешь, если у меня не получается?
— Думаю, что колдун из тебя липовый, — добродушно сказала Таша.
— Я тоже тебя люблю, — вздохнул Джеми, пускаясь в неторопливый полёт по саду: видимо, потерял всякую надежду усидеть в воздухе.
— Ну вот от чего зависит успех парения?
— Концентрация, магическая сила, уверенность… ловкость элементарная. Координация. У Алексаса это вышло бы лучше, уверен. — Пролетая мимо, Джеми ловко подцепил с земли мяч, валявшийся под одной из вишен чуть поодаль. — Летать проще, как ни странно, а вот просто сесть или замереть… в целом это как плавать, только в воде не нужно постоянно думать «всё хорошо, я умею летать, для меня это вполне естественно, я совсем не должен упааамм»…
— Вот и не думай, — наблюдая, как мальчишка пропахивает носом траву, вздохнула Таша.
— А некоторым приходится думать «всё хорошо, я умею плавать, я совсем не должен утонуть», — вставила Лив.
— Тебе, к примеру?
Сестра только хихикнула.
Наконец окончив свободное скольжение, Джеми хорошенько отплевался, вскинул голову — и смущённо вскочил.
— Добрый вечер, святой отец! А я тут… у меня всё получалось, вы не подумайте!
— Я видел, — успокоил его Арон, размеренно вышагивая по тропинке среди вишен. — И ещё более уверился в мысли, что передо мной будущий магистр первой степени. То, что не всё получается сразу, совершенно естественно: и великие ошибались в начале своего пути. Уверен, через год-другой ты всем своим сверстникам в Школах фору дашь.
— Правда? — уточнил Джеми ликующе.
Помнится, когда Таша впервые увидела амадэя не в фортэнье, а в простых штанах и рубашке, она долго думала, как к этому относиться. На уже сложившийся в сознании образ Арона вдруг наложился абсолютно другой. Странно, но до той поры Таша не задумывалась, что дэй в фортэнье не родился, и помимо Арона, к которому она уже успела привыкнуть — амадэйского, могущественного и надёжно-героического — есть Арон другой: человеческий, обычный и домашне-уютный.
Впрочем, поскольку надёжности и могущества в Ароне-домашнем не убывало, Таша совместила двух Аронов в одного довольно быстро. Во всяком случае, быстрее, чем она думала.
Так что сейчас вид их почти-святого отца в мирской одежде её уже не удивил.
— Вечерний чай, — объявил Арон.
— И кое-кому ещё уроки делать, — вспомнила Таша. — Так что вперёд, стрекоза.
— А ты? — неохотно поднимаясь, спросила Лив.
— А я… можно я не буду чай пить?
Арон вопросительно взглянул на неё.
— Не хочется. Я ещё погуляю. — Таша, сев, молитвенно сложила ладошки. — Такой день хороший… пожаалуйста?