— Много причин. Её сестра никогда на это не пошла бы. Я не мог, как ни старался: слишком сильными чарами она себя защитила. А Лиар… чего не знаю, того не знаю. Одно время я думал, что он встал на её сторону. Потом понял, что дело не в этом.
— Они бы нашли друг друга, — процедила Таша.
— Сомневаюсь. Порой людей сводит ненависть, но у их ненавистей слишком разные природы. — По выражению лица амадэя Таша поняла: память уже снова вернула его к событиям очень далёких лет. — После той ночи Ликбер предложил людям объединить свои земли в королевство. Следом представил своего племянника главой восстания, чудом выжившим, и предложил провозгласить его королём. Люди восприняли все его слова с радостью: те, кто мог бы опровергнуть легенду, сгорели в пожаре, а остальные считали Ликбера новым воплощением Кристали Чудотворной. Ликбер мог бы с лёгкостью сам сесть на трон, но не пожелал. И вместо этого лишь воздвиг на месте сгоревшего Адаманта то белокаменное чудо, которое можно видеть там и по сей день. В подарок новоявленному королю… А вскоре после того, как завершил работу над городом, когда стало ясно, что по-другому в войне с демонами людям не победить — отправился за Врата, закрыть которые можно было только с той стороны. И сделал свой последний подарок человечеству: ценой собственной жизни подарил жителям Аллиграна новую эпоху, счастливую и благополучную. Взамен той, что ранее отнял.
Какое-то время было так тихо, что стало слышно, как шуршит снег за окном и свистит чайник. Внизу, на маленькой тёплой кухоньке.
Так близко и так далеко.
— А Ликбер… не был Чудотворцем? — спросила Таша: то, что давно хотела и не решалась спросить.
— Нет. Он мог творить заклятия десятого уровня, но он не был равен Кристали. И посланцем Богини не был, — Арон помолчал и повторил, — не был. Но… зачем-то он пришёл в этот мир. Значит, так было нужно: чтобы амадэи ушли. Чтобы Аллигран стал Королевством. Чтобы Врата Бездны были закрыты. — Отстранившись от окна, амадэй наконец обвёл взглядом их задумчивые лица. — Вот и конец истории.
Они долго сидели в молчании.
— Знаешь, — наконец произнесла Таша, — когда я… когда я задумываюсь, кто ты… — она так старалась подбирать слова, что выдавить предложение целиком никак не получалось, — какой ты… великий, сколько всего повидал…
— Забудь. Забудьте. Всё это было сотни лет назад. — Арон улыбнулся ей, спокойно и мягко, и глаза его лучились: будто изнутри действительно шёл тёплый и уютный свет. — Здесь и сейчас я лишь тот, кто о вас заботится. Кто вас любит. — И покосился на дверь. — И кто скоро будет убит госпожой Лиден за то, что заболтался и забыл снять чайник с огня…
Проснулась Таша снова от того, что её босую пятку пощекотали чьи-то лёгкие пальцы, — и возмущённо дрыгнула ногой сквозь ускользающий сон.
— Ммм! Что за дурацкая привычка!
— И вам доброе утро, моя королева, — ловко избегнув удара, невозмутимо улыбнулся Алексас.
Щурясь от света волшебного огонька над его плечом, Таша выпуталась из-под одеяла, за ночь нагревшегося до состояния лёгкой прохлады — и тут же поспешно юркнула обратно.
— Д-демоны, почему так х-холодно?!
— Ночью в камине закончились дрова. Новые, надеюсь, принесут позже, но нам всё равно скоро уходить из комнаты. Ну давай, не капризничай и вылезай.
— Не хочу!
— Придётся.
— Ещё темно же! Почему ты меня разбудил в такую рань?
— Потому что нам принесли завтрак, и не думаю, что ты возжелаешь есть его безнадёжно остывшим. — Алексас поднял с пола её сапоги. — Ладно, пока можешь не вылезать. Давай ногу.
Таша вновь смущённо наблюдала, как верный рыцарь натягивает на неё сапожки, а потом, бесцеремонно откинув одеяло, накидывает на плечи плащ. Такая забота вынуждала её чувствовать себя не то ребёнком, не то куклой; но благодаря этой заботе спустя какое-то время Таша перестала судорожно цыкать зубами и даже решилась умыться, — от чего непременно зацыкала бы снова, не нагрей Алексас воду в кувшине.
— Ну и условия тут. — Умывшись, Таша по-кошачьи отфыркалась. На краю сознания слабовольно скользнула мыслишка, что если б её обрекли на подобное существование, она бы тоже вполне могла возненавидеть людей, живущих в куда большем комфорте. — А это ещё что? — Алексас не ответил: лишь следил, как Таша берёт с прикроватной тумбочки лист бумаги, появившийся там вместе с подносом, на котором стремительно остывали две тарелки овсянки. — Карта какая-то…
— Карта замка, — наконец соизволил пояснить её рыцарь.
— Этого замка?
— Какого же ещё.
— И откуда она взялась?
— Картер принёс её в нашу комнату, пока мы спали.
На миг Таша оторопела.
Следом нашарила под рубашкой янтарную подвеску.
«И что, в нашу комнату любой может просто так взять и войти?» — уточнила она.
«Окружать её непробиваемой защитой было бы слишком подозрительно», — меланхолично перебирая четки, заметил Алексас.
«Но…»
«Но как только эйрдаль приблизился к порогу, я проснулся. Защитный контур замкнут на четках. Если кто-то пересекает границу контура, они разогреваются и будят меня».
Немного успокоившись, Таша разжала ладонь.
— И зачем он снабдил нас картой?
— Судя по тому, что я успел изучить — даже с картой мы полчаса будем добираться до зала, куда нам предстоит вскоре явиться. Без карты же пришлось бы выделить нам постоянного провожатого.
Только теперь Таша заметила ещё один лист бумаги, лежавший на тумбочке. Маленький, на котором мелким каллиграфическим почерком вывели «придёте в Большую Залу сразу после завтрака».
— И зачем нас там ждут?
— Полагаю, представят нас новообретённым сообщникам. — Алексас решительно указал рукой на поднос. — Ешь. И стоит поторопиться.
От мысли, что вскоре она предстанет пред ясны очи кровожадных эйрдалей и оборотней, а, возможно, и самой Зельды, Таше сделалось очень и очень не по себе; но, послушно заглотив овсянку, вскоре она уже вслед за Алексасом спускалась по лестнице навстречу неизбежности.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 23.01:
Вдоволь попетляв по бесконечному ветвлению тёмных каменных коридоров — свет по-прежнему нигде не горел, а за окнами царил мрак, и путь озарял лишь волшебный огонёк, который Алексас пустил лететь чуть впереди, — в конце концов они вышли к высоким дубовым дверям, с сомнительным гостеприимством приоткрытым на щёлочку. И когда просочились внутрь — увидев, что ждало их там, Таша машинально вцепилась Алексасу в руку.
Зал был огромен, однако скудностью отделки не особо отличался от сурового аскетизма коридоров. Пустые длинные столы озаряло холодное сияние волшебных огней: сотни шариков серебристого пламени складывались под высоким потолком в копии созвездий — Таша с одного беглого взгляда узнала Кошку и Бабочку… но не это заставило её забыть обо всех заветах «Венца». И даже не внимательные взгляды сотен эйрдалей, сидевших за столами. И даже не запах тления, ударивший по ноздрям, будто пиршество устроили в склепе.
А то, что в проходах меж столов и подле громадного камина лежали, самозабвенно обгладывая кости, оборотни.
Конечно, это могли быть и не оборотни. Может, Зельда просто увлекалась разведением волков… и львов. Степных, с золотистой шерстью и пышной гривой. Лесных, обладателей шикарной пятнистой шкуры и клыков длиной с человеческую кисть. Горных, белоснежных, изящных и быстроногих — таких же, как одна из Ташиных личин.
Таше хотелось бы думать, что так оно и есть.
Ведь если этим оборотням доставляло удовольствие глодать кости, лёжа в зверином обличье на грязном полу, — они явно забыли, что такое быть людьми.
Алексас настойчиво потянул её вперёд; только тут Таша заметила Картера, восседавшего за столом на небольшом возвышении, и поняла, что всё это время эйрдаль следил за ней с интересом лекаря, готовящегося сделать посмертное вскрытие. И слабость, которую она только что продемонстрировала, явно не вписывалась в ту роль, что Таша должна отыгрывать по плану «Венца».
«Надеюсь, в будущем ты всё же сумеешь держать себя в руках, — сдержанно заметил Алексас, под руку ведя её мимо длинных скамей. Зал наполняло жужжание мирных бесед тех, кто уже сидел за столами, но Таша слышала и шепотки, которыми сопроводили появление чужаков, а самое главное — чувствовала взгляды, которыми эйрдали их приветствовали. — Пока у тебя на лице всё написано».