На следующий день я порадовала окружающих всклокоченной шевелюрой и ввалившимися мутными глазами, под которыми залегли темные синяки. Всю ночь меня мучили кошмары. Во сне я ворочалась и что-то бормотала, а потом резко просыпалась от тычка под рёбра или подушки, кинутой в лицо. Сафир — сосед по комнате, кровать которого находилась ближе всего к моей, не мог заснуть из-за чужой возни и периодически будил меня подручными методами.
Нариян-эде, взглянув днем на мою помятую физиономию, скривилась.
— Вот тебе и пташка, — буркнула ворчливая кухарка, — семи дней не прошло, а с неё уже пух летит! Выглядишь как ощипанный цыплёнок, Бес. Как ты собираешься работать?
На это высказывание я смогла только растерянно пожать плечами.
— Ты хоть спал этой ночью? — Продолжила допрос дотошная начальница.
Я стояла перед ней как провинившийся солдат, ожидающий законные два наряда вне очереди, пока остальные сослуживцы уже получили приказ «вольно». Мне от чего-то казалось, что весь персонал кухни: от разносчиков до посудомоек, выглядели сегодня особенно оживлённо. Лязг столовых приборов, звон посуды и вороватое перешептывание служанок шелестели в ушах, не давая сосредоточиться на заданном вопросе.
— Спал? — я постаралась, чтобы ответ звучал утвердительно, но он всё равно больше походил на вопрос.
Кто-то из девушек поблизости сдавленно захихикал, а Нариян-эде устало вздохнула. Значило ли это, что я выглядела настолько жалко, что даже суровая с виду кухарка заразилась ко мне сочувствием?
— Анрем сегодня вообще не появлялась. А я видела, как вчера она выходила из кладовой сразу после него. Как вы думаете, чем они там занимались? — шепотом известила всех чернявая девчонка, замешивающая тесто, а у меня дыхание перехватило от её наглости.
Только лишних сплетен для полного счастья мне и не хватало! Персонал на кухне всегда развлекал себя как мог, а страсть к обсуждению чужой личной жизни актуальна, судя по всему, во всех мирах, но сейчас мне меньше всего хотелось оказаться в центре внимания. К счастью, Нариян-эде не стала пропускать гадость мимо ушей.
— Взять твой болтливый язык, Олан, да отделить от головы — цены б такой девке не нашлось! Больше не смей про Анрем дурного говорить, она вчера ещё попросилась из подавальщиц в кухарки и теперь мне лично помогать будет. Да не твое это дело — думать, чем тот или иной мой работник занят. Вот как седина голову украсит, да уважения господина добьёшься — тогда и будешь вопросы задавать. Понятно тебе?
— Да, Нариян-эде.
— Так-то. — Буркнула начальница, пока я растягивала губы в улыбке.
Значит Анрем нашла способ больше не показываться на глаза клиентам! От этой новости мне стало легче. После вчерашнего я за неё неосознанно переживала. Она не была мне другом, перед ней я только и делала, что притворялась и лгала, чтобы выведать что-то полезное для себя, но какая-то щемящая жалость к девушке пробралась в сердце, стоило только побывать в её голове.
— А ты чего это на лицо напялил? — Обратилась ко мне кухарка. — Хватит скалиться, Бес, или правда наша Анрем понравилась?
— Может и понравилась, — я не стала вдаваться в подробности о причинах своей весёлости, — Нариян-эде, а вы знаете, где она сейчас?
— Знаю, — бросила женщина, — да тебе говорить не собираюсь. За мной пойдем.
Она повела своими широкими бедрами, и поплыла к выходу. Пришлось плестись следом.
Выведя меня из шумной кухни, Нариян-эде приостановилась и, спешно оглядевшись, сунула мне в руки небольшой мешочек. Я взвесила его на ладони и удивлённо посмотрела на начальницу. Деньги? С одной стороны в зарплате небыло ничего удивительного, но с другой кошель оказался тяжелее, чем я рассчитывала. Или она мне мелочью выдала?
— Там больше, — правильно поняла моё выражение лица Нариян-эде, — но ты не радуйся, Бес, вернешь половину, как только заработаешь. И лучше тебе зарабатывать в другом месте.
— Что?! — Воскликнула я, но опомнившись, понизила голос до шепота. — Вы меня выгоняете? Скажите хоть по какой причине?
— Скажу! — Нариян-эде подалась вперед и зашипела как кошка, которой наступили на хвост. — Не знаю как ты смог обвести вокруг пальца Микаэша, пташка моя, но если продолжишь здесь работать, твои секреты станут проблемой не только для тебя, но и для этого дома!
По позвоночнику побежала вереница мурашек. Я спрятала пальцы поглубже в рукава. Захотелось ощетиниться, выпустить иглы подобно дикобразу, оскалиться в ответ, и наврать, что я в жизни ничего не скрывала. Может женщина блефует? Может есть ещё шанс пустить пыль в глаза? Но если она уже знает, что я девушка, ей достаточно будет одного касания, чтобы это проверить!
— Нариян-эде, как вы поняли? — Вместо оправданий выдавила из себя я.
Лицо женщины тут же расслабилось и она начала говорить мягко, будто втолковывая прописные истины неразумному ребёнку.
— Анрем, милый, она пришла вчера просить за себя, заодно решив рассказать и о твоей болезни. Я помогаю своим «деткам», и она подумала, что и тебе смогу помочь. Только это не болезнь, Бес, а дар которого и врагу не пожелаешь. Я всякого в этой жизни повидала и сразу догадалась, чем дело пахнет.
В горле застрял противный тяжёлый ком. Значит она говорила о моей новой способности. Не о поле… Женщина между тем продолжила:
— С этим я не смогу долго тебя прикрывать, слышишь? Ты хоть представляешь, что будет, если Иршад джан узнает о тебе? Все мы ходим под одной крышей и это рано или поздно случится, а у хозяина на одаренных есть особые планы.
— Странно, что он ещё не в курсе, ведь вы на него работаете. — Огрызнулась я.
— Я — женщина, Бес, нам свойственна жалость. Ни одна из нас не пожелает такой доли для ребёнка, а ты ещё ребёнок, дорогой.
— И что же мне теперь делать? — На глаза начали наворачиваться слёзы. Я не плакала уже сотню лет, но в этот момент поняла, что если не смогу сдержаться сейчас — наревусь на целую жизнь вперед.
— Найди тихое место, мальчик. Затаись. Здесь тебе не место. Можешь провести в своей комнате эту ночь, но потом ты должен уйти. Я скажу сегодня всем, что дала тебе выходной.
Сжав губы в тонкую полоску, я пыталась не сказать в ответ что-то резкое. Меня выбрасывали на помойку, словно сломанную и страшную куклу, убеждая в том, что это для моего же блага. Мол, если про тебя вспомнит хозяин, одной поломкой уже не обойдешься. К оторванной кукольной руке могут добавиться ещё и ноги, а пока ты можешь бежать — воспользуйся этим быстрее.
— Спасибо, Нариян-эде. — Я поклонилась ей как положено только перед благородными господами. — С Анрем можно на прощанье поговорить?
Кухарка отрицательно покачала головой, и я развернувшись, помчалась в направлении своей комнаты. Оставалось только забрать вещи и убраться отсюда подальше. Для полноты драматической картины не хватало только трагично брошенного в спину: «Так будет лучше для тебя», но начальница промолчала, а я успела переработать непролитые слёзы в гнев.
Мой уход, конечно, не остался незамеченным. Пара знакомых ребят бросили на меня, выскальзывающую из служебной калитки с узелком вещей за спиной, заинтересованный взгляд, но спросить ничего не осмелились.
Я как настоящий максималист не стала пользоваться разрешением на последнюю ночевку, и, забрав сменную одежду вместе с небольшим запасом еды, состоящим из сухарей и орехов, решила в бордель больше не возвращаться. Фотоаппарат, правда, как лишний балласт было решено оставить, предварительно запрятав его в нишу под скрипучими досками в полу. Воспитанная на кинематографе и шпионских фильмах, я не нашла для него хранилища получше, хотя, если признаться честно, не особо беспокоилась о сохранности своего сокровища, потому что всё больше начала сомневаться, что оно мне хоть когда-нибудь ещё пригодится. Шансы на возвращение домой таяли на глазах, и только безнадёжный романтик как я — мог подумать в начале, что хоть что-нибудь получится.
Может ли надеяться на возвращение в родное гнездо испуганная птица, если знает, что на подлёте к нему давно поджидают охотники с ружьями, жаждущие подстрелить дичь?
Меня не пропустят обратно, не зажгут посадочные огни, не помашут платочком на прощанье. У окружающих здесь другая задача — выследить, нажать на курок, сожрать с потрохами или продать подороже.
Теперь, к тому, что я и так нахожусь в империи нелегально, добавилась и новая способность, которая не хуже кости — может встать поперек горла не только мне, но и людям на которых она может быть применена. Зря я только думала, что если буду пользоваться ей на слугах борделя, никто ничего не заметит. О моих странностях донесли уже на следующий день, и хорошо, что про них узнала всего лишь главная кухарка, прямо сказавшая, что не будет меня прикрывать.
Так зачем же возвращаться на одну ночь туда, где тебе уже нет места?
Послонявшись по улицам города, я припомнила дорогу к центральному рынку с одной единственной целью — куплю себе перчатки, а уж потом буду думать куда податься.
Сомневаюсь, конечно, что в такой жаре это распространенный аксессуар, но он поможет защититься от незапланированных прикосновений. Лучше уж потерпеть некоторые неудобства и выглядеть иногда немного странным, чем ловить видения, задев кого-то по неосторожности.
На рынке сегодня было ещё более людно, чем в прошлый раз, и я, переходя от одной палатки к другой, лавировала в толпе с удвоенной осторожностью.
Парочка женщин укутанных в подобие чадры стояли у лавки с платками и одеждой, к которой я подошла и о чем-то оживлённо переговаривались. Я старалась не привлекать их внимания, рассматривая женские тряпки. Перчатки здесь были, и довольно приличные, но я чуть не плюнула от досады, потому что они оказались расшитыми «под хохлому» тонкими шелковыми нитками. Такие парню носить — проблем не оберёшься, но ничего лучше я пока не приглядела. Кроме соколиных, естественно, которые будут выглядеть на мне как на корове седло.
— Сколько? — Буркнула я торговцу, ткнув пальцем в это безобразие.
— Пять эсо. — Получила такой же хмурый ответ. Хозяин лавки не видел во мне достойного покупателя, так что своё обаяние распылял на двух дам, расписывая все прелести нового товара.
Медяшки у меня были, и я выбрала самый скромный вариант из существующих, но жаба душила со страшной силой, так что я стояла в раздумьях с такой миной на лице, будто только что проглотила лимон.
— А что попроще есть? — Решила вновь отвлечь мужчину.
— Слушай, парень, зачем тебе проще?! — Вскинулся торговец, подаваясь вперед так, что я невольно от него отодвинулась. — Девушка как диковинная птица — должна быть красивой, яркой! А ты что выбираешь?! Дари вот эти, — он положил передо мной сапфирового цвета перчатки, расшитые бисером, — и твоя девушка будет выглядеть как принцесса — новая жена нашего императора!
На последних словах стоящие рядом покупательницы восторженно ахнули и переглянулись. Я закатила глаза. Всё же не могла признаться, что не в подарок покупаю, а для личного пользования, а уж мне-то в последнюю очередь нужно выглядеть здесь как принцесса.
И пока я обдумывала как буду отрывать от женских перчаток ненужную мишуру, чтобы придать им божеский вид, окружающая толпа развивала тему коронованных особ, а торговец нагонял туману, пытаясь на ней нажиться.
— Я слышала, что принцесса Эллиаль прекрасна как восходящее солнце, — шептала одна покупательница второй, — что кожа у неё чиста как лепесток лилии из дворцового сада.
— А волосы как тончайшая нить серебра. — Поддакивала соседка.
— Хотите удивить своего мужа, нарядом с родины принцессы? — Заговорщицки мурлыкал торговец, — специально для вас у меня осталась пара редких экземпляров!
Не став больше слушать этот бред, я заплатила за пару самых страшных перчаток и отправилась дальше блуждать по городу. Следующим пунктом я решила поспрашивать у людей где тут расположены местные гостиницы или таверны, чтобы попробовать устроиться туда на роль слуги. Опрос не дал никаких результатов, я обошла пару шумных забегаловок, где все стояли на ушах и непременно давали мне от ворот поворот. А разговоры о заморской принцессе всё преследовали меня по пятам.
— Да что не так с этой принцессой? — решила я спросить в конце-концов у паренька ошивавшегося у дороги рядом с таверной, из которой меня только что выгнали. Он посмотрел на меня как на инопланетянина, что в общем-то было не далеко от истины и вымолвил:
— Император женится в четвертый раз, невеста сегодня приезжает. Все хотят на неё посмотреть! Ты из какого подземелья выполз?
Невнятно пожала плечами. За почти прошедший день, да и всю неделю, я так вымоталась, что практически перестала обращать внимание на то, что происходит вокруг. Зарывшись по самую макушку в своих проблемах, только сейчас осознала, что и сама скоро забуду ответ на этот вопрос. Кто я? Откуда? Всё эти мысли: «надо скрываться», «надо заработать денег», «надо притвориться» сделают из меня зашуганную мышь, не знающую ничего кроме своей норы. Мне вдруг невероятно остро захотелось расслабиться и посмотреть на эту диковинную принцессу, о которой кричали сегодня на всех углах. Всё же настоящих коронованных особ средневековья мне приходилось видеть разве что на картинах, и упускать такую шикарную возможность в жизни — настоящее кощунство. Не век же рассматривать в этом мире стоки канализаций, да хозяйские дома. Было бы здорово посмотреть ещё и на дворец, к которому до сих пор не удавалось приблизиться… Всё равно солнце уже клонилось к закату и найти за оставшееся время подходящую работу мне уже не светило. Стараясь не думать, где сегодня придётся ночевать, я вновь пристала к мальчишке:
— А где пойдет процессия?
— Что? — переспросил тот.
— Ну принцесса где проехать должна? Не одна же она будет. Со свитой.
— Точно… — Парень почесал затылок и неопределённо махнул рукой. — От главных ворот пойдут. Там!
Посмотрела в направлении этого неведомого: «там» и совершенно ничего не поняла. Город всё ещё оставался для меня лабиринтом, и где здесь находятся главные ворота, я представления не имела, ибо пройти через них так и не довелось. Все указатели, способные помочь с определением пути, если и существовали, то написаны были на чужом наречии, так что передвигаться приходилось, руководствуясь исключительно своей памятью и чужими подсказками.
— А ты что стоишь, посмотреть не хочешь? — Решила я подбить парня на то, чтобы проводил.
— Там меня как букашку раздавят, — шаркнул мальчишка ногой и вперился в меня хитрым взглядом, — и тебя раздавят, если места козырного не знаешь. Там сейчас народу…
Аргумент. Меня аж передернуло от перспектив оказаться в центре людской давки. Как только самой в голову не пришло, что никто мне там места не уступит? И ладно бы только давка, её я пережить смогу, как и любой среднестатистический житель мегаполиса, каждое утро добирающийся до учебы или работы на метро, но новые способности… Того, что кто-то ненароком дотронется до моей кожи будет достаточно, чтобы я отключилась и начала смотреть на что угодно, кроме появления принцессы.
— Значит, ты хорошее место знаешь? — Я быстро смекнула на что намекал мальчишка. — И что хочешь за это?
— Поесть найдёшь? — Оживился он.
А не велика у этого парнишки планка, только и надо, что поесть…
— А найду! Куда ведёшь, друг?
Он подпрыгнул на месте, развернулся и поманил за собой.
— Ты хоть лазать умеешь? На крышу пойдем!