Часть I. Глава 10
Глава 10.
Я поправила волосы перед большим прямоугольным зеркалом, украшавшим серую и мрачную приемную мирового судьи Филлипса на Диборн Стрит. Вид, прямо скажем, не свадебный — раскрасневшиеся от волнения щеки, впалые, уставшие после двухчасовой коронарографии глаза, никакого макияжа и намека на прическу. Волосы спутались, а из-за снега на улице еще и завились. Я напоминала себе пуделя. Жуть. Да и наряд под стать — заношенные темно-синие джинсы, потертые на коленях, и ярко-сиреневый кашемировый свитер. Завершали мой брачный образ любимые уютные угги.
— А вот и я, дорогая! Прости, что задержался.
Я вздрогнула, услышав голос Рэя. Обернувшись к нему, я не смогла удержать рот в закрытом положении — моя челюсть просто отвисла. На нем были рваные голубые джинсы, обтягивающие бедра и слишком туго прилегающие к его интимным местам. Мой взгляд невольно задержался на приличного размера бугорке, выпирающем сквозь плотную джинсовую ткань. Сквозь порезы на ткани я видела его кожу, показавшуюся мне загорелой. Сверху на нем был черный джемпер с V-образным вырезом, из-под которого выбивалась пышная растительность. Поверх свитера на нем была надета кожаная косуха. Такие носят байкеры или рок-звезды — черная поверхность куртки была изнизана серебряными шипами и кнопками, а по бокам было нашито штук десять ремешков, которые свисали и болтались без дела, выполняя исключительно декоративную функцию. Он не надел головного убора и на его челке оставались еще несколько снежинок, не успевших растаять с улицы. Я узнала запах его одеколона, который заполнил маленькую комнатку. На этот раз аромат был слишком терпким и резким. Очевидно, Рэй от души сдобрил этой жидкостью свои волосы и одежду. Я подумала, что мы на удивление гармонично смотримся — пудель и рок-звезда, отличная парочка!
Рэй подошел ко мне, и, как ни в чем не бывало, звонко шлепнул меня по заднице, а затем быстро чмокнул в щеку. От неожиданности я слегка подпрыгнула на месте. Секретарь в приемной, женщина лет пятидесяти, посмотрела на нас исподлобья, приспустив на переносицу свои огромные круглые очки, и недовольно сморщилась. Наверняка осуждает нас, а заодно и всю современную молодежь.
— Ничего, дорогой. Мы успеваем.
Я сделала акцент на слове «дорогой» и выдавила из себя улыбку. Актриса из меня была никудышная, но сегодня нужно было играть — малейшее подозрении в фиктивности, и нас отправят на все четыре стороны.
— Судья Филлипс готов вас принять. — Строгая секретарша повесила трубку телефона и кивком указала на тяжелую дубовую дверь, ведущую в святая святых — кабинет мирового судьи.
Мы переглянулись. В глазах Рэя я прочла немой вопрос — уверена ли я в том, что делаю? Я еле заметно кивнула ему. Он взял меня за руку и крепко пожал ее, словно подбадривая. Моей ладони было удивительно приятно тонуть в его руке. Я ощущала кожей его тепло и уверенность. Рэй открыл дверь в кабинет и, хитро прищурив глаза, произнес:
— После тебя, милая.
Как ни странно, эти слова меня ничуть не покоробили. Где-то в глубине души, мне даже стало приятно. Никто и никогда так не говорил со мной. Вместо благодарности я сжала его ладонь.
— Мисс Соул и Мистер Скайфилд? — подал голос судья, седой круглолицый афроамериканец лет шестидесяти.
— Да.
— Присаживайтесь.
Мы уселись в два неглубоких кресла болотно-зеленого оттенка, у которых, почему то, не было подлокотников. Мне, как на зло, захотелось немедленно куда-то пристроить свои трясущиеся от волнения руки. Не найдя другой точки опоры, мне пришлось сложить их в молитвенной позе между ног, словно школьнице в кабинете директора.
Судья внимательно изучил наши водительские права, потом спросил монотонным гнусавым голосом — согласны ли мы на все прелести брака, и, получив, наше согласие, подсунул на подпись какие-то бумаги. Я мысленно перенеслась в день вручения дипломов в Принстоне — день моей славы и гордости. Я ощутила, как спокойствие разливается по венам, прекращая судороги в пальцах. Этот прием всегда помогал мне справиться с волнением и тревогой. Я взяла ручку и, не задумываясь, поставила свою подпись в нескольких местах. Рэй вальяжно развалился в кресле. Казалось, происходящее его нисколько не касается.
— Что ж, можете поцеловаться.
Судья отложил в сторону подписанные документы и широко улыбнулся, очевидно, предвкушая сладострастный засос. Я выдавила из себя улыбку и посмотрела на Рэя. Этот засранец одобрительно кивал головой и улыбался во все тридцать два зуба.
Он наклонился ко мне и вытянул губы. Мне ничего не оставалось, как позволить ему сделать это, чтобы не вызывать подозрений.
Слава Богу, Рэю хватило ума едва коснуться моих губ легким поцелуем, а не превращать это помещение в съемочную площадку порнографического фильма. Хотя, признаться, я была бы не прочь повторить утренний поцелуй.
Через минуту мы уже спускались в лифте.
Рэй держался поодаль от меня, ничем не выдавая своей заинтересованности в моей персоне.
— Спасибо, Линда.
Я еще раз внимательно посмотрела на него. Как он только не окочурился на улице в таком наряде? Едва ли кожаная косуха спасет от пронзительного ветра его торс, шея оголена, джинсы все изрешечены порезами, и только высокие замшевые ботинки на массивной платформе не вызывали сомнений — они явно предназначены для зимних прогулок. Что-то внутри меня сжалось, захотелось немедленно отчитать его за подобную беспечность — простуда уже на его пороге, можно не сомневаться. Постукивает легонько в дверь и улыбается. А ведь ему предстоит операция! Странные чувства начали меня одолевать — что это, забота о новоиспеченном муже или трезвый расчет хирурга?
— Я назначу операцию на утро. Потрудитесь не простудиться, мистер Скайфилд. — Недовольно пробурчала я в то время, как двери лифта раскрылись и выпустили нас в холл первого этажа. За тонированной пластиковой дверью кружили крупные хлопья снега, а прохожие жались друг к другу, уткнувшись носами в огромные шарфы. Я поежилась и посильнее затянула пояс на своем пуховике.
— Не переживайте, доктор Соул. Я слишком горячий, чтобы замерзнуть.
Рэй улыбнулся, бросив на меня загадочный взгляд. Он слегка прищурился и приподнял одну бровь. Этот взгляд был совершенно невыносим — он вызывал внутри меня томительную пульсацию, заставляющую переминаться с ноги на ногу, словно мне срочно требуется в туалет. Я глубоко вздохнула, мысленно убеждая свой организм, что мне комфортно в тесных джинсах, и я ничего не хочу. Совсем ничего. Почти ничего.
Мы вышли на улицу. Я достала из кармана ключи от своего Форда и нажала на кнопку отключения сигнализации. В паре шагов от меня мой железный конь радостно замигал фарами.
— Вас подвезти? — я постаралась, чтобы в моем голосе слышалась вежливость. Только вежливость.
— Автомобили для неженок — ответил мужчина, застегивая куртку.
Он сделал несколько шагов и подошел к припаркованному рядом с моим Фордом черному байку. Рэй ловко перекинул ногу через сиденье, надел на голову висящий на рукоятке мотоцикла ярко-красный шлем и резко сорвался с места, оставив меня стоять в недоумении. Да, я помнила его рассказы о голодранце с Харлеем, но полагала, что ему хватит ума оставить это средство передвижения до следующего лета. Мчаться на мотоцикле по обледенелым улицам Чикаго было настоящим самоубийством. Хорошенькая перспектива — в один и тот же день выйти замуж и овдоветь. От этой мысли я поежилась. Неприятный холодок сковал мои внутренности. К черту! Его жизнь, пусть что хочет, то и делает.
Я забралась внутрь своей машины, завела мотор и включила печку. Теплый воздух обдал мое лицо. Нужно возвращаться в больницу, заполнить карты пациентов и посетить психиатра. Дерек, чтоб тебя… Сегодня первый сеанс. В предвкушении этой пытки, я включила радио и отпустила педаль сцепления. Авто послушно двинулось с места. Полчаса спокойствия. У меня есть целых тридцать минут дороги до клиники. Из динамиков захрипел голос Джо Кокера. Что ж, его компания мне вполне подойдет. Я посмотрела в боковое зеркало, и, пропустив пару машин, выехала на Вест-Адамс Стрит.
Через двадцать девять минут я парковалась на своем месте у больницы. Наспех переодевшись, первым делом я отправилась в палату 4003, проверить — добрался ли мой пациент до места, или его по дороге ветром сдуло.
Зайдя внутрь, я увидела там Мэнди, которая делала моему фиктивному мужу УЗИ.
— Доктор Лейк, назначьте, пожалуйста, операцию мистера Скайфилда на 9 утра.
Подруга повернула голову и недоуменно повела бровью.
— Но, доктор Соул…
— У нашего пациента обнаружилась жена, а вместе с ней чудесная страховка. Подайте мне, пожалуйста, его карту, я распишусь, где нужно.
Мэнди выпучила глаза и уставилась на меня, словно я была Гадзилой или Питером Пеном.
— Доктор Лейк, подайте мне карту пациента!
Миранда протянула мне карту, я быстро нашла нужные бумаги, вписала свое имя и номер страховки, поставила подпись и вернула документы в руки подруги.
Рэй закрыл глаза и притворялся спящим. Мог бы и поддержать меня в трудную минуту.
— Линда, ты что, вышла за него замуж?
Моя подруга просмотрела подписанные мной документы и подняла на меня полные ужаса глаза.
— Доктор Лейк, я полагаю, палата пациента — не место для подобных дискуссий. Если у вас есть ко мне вопросы, я с удовольствием на них отвечу в комнате персонала. На лице Рэя, по-прежнему притворяющегося спящим, появилась едва заметная улыбка. Я ухмыльнулась. Что ж, придется выпутываться самой.
Убедившись, что больной на месте и все еще жив, я вышла в коридор. Миранда вылетела за мной.
— Линда, ты сошла с ума? — Подруга схватила меня за локоть и потащила в подсобку, служившую кладовой для медицинских материалов. После того, как дверь захлопнулась, она отпустила меня и встала, подбоченившись, словно злобная мамаша, готовая высечь провинившуюся дочь.
— Мэнди, успокойся. Я спасаю человеку жизнь.
— А ты в курсе, что шеф отделения может аннулировать твой страховой полис, если заподозрит, что брак заключен с корыстной целью? Сэм не даст тебе это провернуть!
— А с чего ты решила, что брак фиктивный? Мы без ума друг от друга! Ты не представляешь себе, как он целуется!
Воспоминание об утреннем поцелуе заставило мой организм мобилизоваться — соски затвердели, внизу началось легкое покалывание, пульс ускорился. Спокойно, Линда.
— Ли, перестань! Уж мне ты лапшу не навешаешь. Еще вчера ты проливала слезы по мудаку Дереку, а сегодня, вдруг, влюбилась в пациента. Да так, что вышла за него замуж. Кого ты хочешь обмануть?
— Мэнди, просто не мешай мне. Я, прежде всего, врач, и мой долг спасать жизни людей.
— Да я — то мешать не буду, но хочу, чтобы ты четко понимала, во что вляпалась. Если администрация больницы заподозрит, а они заподозрят, уж поверь мне, тебя в подлоге — страховка будет аннулирована, а ты будешь уволена!
— В школе я посещала театральный кружок. А целоваться с этим красавцем мне и вправду нравится.
Я занервничала, осознавая, насколько права оказалась права моя подруга. Я ни на минуту не задумывалась о том, какие для меня могут быть последствия этой сделки. Все очень серьезно.
— Ты ни за что не проведешь Сэма. Он раскусит тебя на раз-два.
Менди дважды щелкнула пальцами, усиливая эффект от своих слов.
— Остается надеяться, что он по-прежнему мой друг, а не только шеф.
Я вспомнила, как вела себя с ним в последние пару месяцев, как гнала его от себя и оскорбляла. А мой монолог про дружбу в операционной?! Боже, это было убийственно! Мое лицо залила краска.
— Да уж — ответила Мэнди, — хотелось бы мне верить, что Сэм не держит на тебя зла. Вела ты себя с ним как настоящая стерва.
Я обхватила себя за голову руками и жалобно посмотрела на подругу.
— А вдруг повезет, и Сэм поддержит мое решение?
— Детка, даже если тебя поддержит Сэм, есть еще Дерек! Ты думаешь, ему понравится, что ты вышла замуж спустя сутки после вашего свидания?
— Боже….О нем я даже и не думала.
— Он должен быть на твоей стороне, если ты хочешь победы.
Миранда была права. Если начнется разбирательство, то Сэм непременно вызовет его, чтобы тот дал «показания» против меня.
— Значит, он будет на моей стороне.
Я присела на корточки и глубоко вздохнула. Голова трещала по швам. Ну и кашу я заварила.