Часть I. Глава 16
Глава 16.
Мне снились альпийские луга и упитанные коровы, жующие траву. «Му-у-у» — загорланила одна из буренок, фыркнув своими широкими ноздрями. «Му-у-у» — не унималось животное у меня во сне. «Му-у-у»….Да что тебе от меня надо?! Я не пастух и не доярка, я просто мимо иду! И снова низкое «му-у-у»….
Я открыла глаза и зажмурилась. За окном все еще было темно. Я вспомнила, что нахожусь в палате Рэя. Шея затекла, все тело ломило от неудобной позы. Я уснула сидя на диване и положив голову на край его кровати. Кажется, меня сморило около четырех утра. Я аккуратно распрямилась, слушая, как хрустят и щелкают при движении мои суставы и хрящики. И вновь это противное горловое мычание. Я повернула голову на источник звука и поняла, что это Рэй. Его пальцы сжимали и разжимали простынь, а глаза были широко распахнуты. Трубка в горле мешала ему говорить. Я тут же вскочила, как ошпаренная и нажала кнопку вызова медсестры. Затем склонилась над ним и начала гладить рукой по его лбу и затылку, наслаждаясь шелком его черных волос и гладкой кожей. На моем лице, несмотря на боль в мышцах и суставах, появилась улыбка, а глаза заблестели от слез радости. На этот раз я не собиралась рыдать и поспешила утереть нос рукавом.
— Доброе утро! — Мой голос дрожал от волнения и возбуждения.
Рэй пару раз моргнул мне в ответ. Я положила свою ладонь поверх его руки и крепко пожала. Затем просунула ему под руку свой указательный палец.
— Сможешь сжать мой палец?
Он вновь два раза моргнул, затем крепко сжал его. Все отлично, можно отключать от ИВЛ.
— Что случилось, доктор Соул? — В палате появилась Ким, дежурная медсестра.
— Мистера Скайфилда можно отключить от аппарата, Ким.
Девушка замялась.
— Но, это решение должна принимать доктор Хофф.
Черт! Я же отстранена. Я достала из кармана телефон и набрала Аманду. Часы на экране моего мобильника показывали 6:35. Самое время, чтобы позвонить кардиохирургу. Врачи, как известно, из-за своего графика, научились уже спать стоя, в лучшем случае оперевшись на дверной косяк. Так что я не сомневалась, что она не спит. Не удивлюсь, если Аманда уже в отделении. Моя интуиция меня не подвела. Через пару гудков я услышала ее бодрый голос.
— Слушаю.
— Аманда, Рэй очнулся. Сознание ясное, на меня реагирует, на вопросы отвечает, моргая глазами, пульс 90 ударов, давление в норме… — я тараторила ей в трубку показатели Рэя, чтобы она могла оценить его состояние. — Ким, дай мне, пожалуйста, его карту, я посмотрю анализы, — девушка протянула мне планшет с открытой картой Рэя. Я открыла результаты ночных проб и продолжила, — газы крови в норме, гемоглобин, калий и выделение мочи в пределах нормы.
Я выдохнула. Решение за Амандой, но никаких противопоказаний для извлечения эндотрахеальной трубки и отключения искусственной вентиляции легких не было.
— И тебе доброе утро, Линда! — шутливым тоном ответила мне Аманда.
Мне стало неловко за свою невежливость.
— Прости. Конечно, доброе утро! Еще какое доброе, и все благодаря тебе!
— Окей, я разрешаю. Извлекайте.
Я кивнула Ким, и та подошла к Рэю и освободила его рот от пластыря, а затем аккуратно вытащила трубку. Рэй резко вдохнул, словно вынырнул из-под воды после минутной задержки дыхания, а затем начал кашлять. Нормальная реакция на инородное тело. Я взяла с прикроватной тумбочки стакан и наполнила его водой из початой бутылки, которая стояла там же.
— Ким, поищи, пожалуйста, трубочку.
Девушка послушно кивнула и вышла в коридор. Я вновь повернула голову к Рэю.
— Детка, ты здесь? — просипел он, сопровождая свою речь хрипами.
Боже! Он назвал меня «детка»! Даже в таком состоянии он умудрялся согревать меня словами. В его голосе чувствовалось и удивление, и радость. И боль. Мое сердце сжалось в комок.
— Здесь, где же мне еще быть? — я улыбнулась ему. — Сейчас медсестра принесет трубочку, и я дам тебе попить, станет легче.
— Спасибо.
Он прикрыл глаза, продолжая сипеть. Ничего, через час-другой, дыхание полностью придет в норму. А кашель — из-за ободранного трубкой горла. К сожалению, никто еще не придумал, как запихивать внутрь этот шланг без вреда для пациентов. Я сняла с шеи фонендоскоп и послушала его сердцебиение. Тоны сердца слегка приглушены, небольшой шум справа, но в целом неплохо, учитывая то, какую операцию он перенес.
Тем временем в палату вернулась Ким с пластиковой трубочкой.
— Взяла в кофетерии. Держите, доктор Соул.
Она протянула мне упакованную в целлофан розовую трубочку и вышла из палаты. Я вставила ее в стакан с водой и поднесла к его губам. Он сделал два жадных глотка и вновь закашлялся.
Я убрала стакан.
— Больше нельзя, ты еще под действием наркоза, тебя может начать тошнить.
Вместо ответа он едва заметно кивнул головой.
— Линда, он очнулся? — В двери появилась фигура Сэма с взъерошенными волосами.
— Привет, да!
— А кто разрешил отключать его от ИВЛ? — в его голосе послышалась строгость.
— Аманда. Я позвонила ей пару минут назад и продиктовала все его показатели.
— Окей.
Он подошел к кровати и взял Рэя за запястье, чтобы проверить пульс.
— А где ты был, и где Мэнди?
— Я принимал душ. Вторые сутки дома не ночую. А Миранду вызвали в приемное в районе 5 утра, там ножевое ранение в легкое. Она сейчас оперирует.
— Крепко, наверное, я вырубилась, раз не слышала, как вы уходили.
— У тебя был тяжелый день.
— Это точно.
Я с облегчением выдохнула. Рэй, судя по всему, вновь заснул.
— Ли, я закрыл глаза на твое вчерашнее отсутствие в отделении, но сегодня ты должна включиться в работу. Или возьми отпуск. — Сэм говорил твердо, но немного неуверенно.
Вероятно, в душе он мне сочувствовал, но как шеф хирургии должен был дать мне пинка под зад. Честно говоря, я этому даже обрадовалась. Время идет гораздо быстрее, когда ты занят делом.
— Ты прав. — Я согласно кивнула.
— Аманда сейчас в лаборатории, занимается своим исследованием работы бычьего клапана. Но к 8 она будет уже на обходе. Рэй в надежных руках.
— Конечно.
Я еще раз с нежностью посмотрела на спящего мужчину и провела рукой по его волосам. От моего прикосновения мышцы на его лице вздрогнули, но он не проснулся. Я наклонилась и слегка коснулась его губ своими губами. Мне это было необходимо, чтобы еще раз убедиться в том, что он живой. Обычно люди просят их ущипнуть, когда сомневаются в реальности происходящего, но спящий Рэй сделать этого не мог. К тому же меня переполняло желание почувствовать тепло его губ и уловить запах его кожи.
Я отошла от кровати на некоторое расстояние, чтобы побороть в себе материнские инстинкты и перестать уже гладить его по рукам и голове.
— Мне тоже нужен душ. Боюсь, в таком виде мне нельзя в палаты к пациентам.
Сэм улыбнулся уголками рта и кивнул головой. Мы вышли в коридор.
— Как у тебя с Марго?
Раз уж мы снова друзья, я могу проявить интерес к его жизни.
— Вроде бы все хорошо, у нас потрясающий секс, но мне чего-то в ней не достает. — Как на духу ответил мне Сэм.
— И чего же?
— Она зациклена на работе и карьере, все планирует. С ней никогда не случается ничего не запланированного. Все по расписанию. Даже я.
— Разве это плохо? Вы оба врачи, оба почти все свое время проводите в больнице, оба успешны и талантливы — не нужно соревноваться, или самоутверждаться за счет друг друга.
— Да, все так. Но меня пугает ее нежелание заходить дальше. Ее все устраивает.
— А тебя нет?
— Ли, мне 37 в декабре, я в серьез думаю о семье и детях.
Вот оно что. Марго, которой наверняка едва исполнилось тридцать, не торопится заводить семью.
— Сэм, что я могу тебе сказать. Тут два варианта: или победит ее любовь к тебе, или ее амбиции.
— Ох уж эти современные женщины, — полушутя, полусерьезно ответил он, — подавай вам карьеру, признание, уважение.
— Так-так, — я толкнула его локтем в бок, — это что еще за разговоры в свободной демократической стране? Может, тебе поискать невесту где-нибудь в Сирии, или на худой конец, среди амишей? Тогда ты немного промахнулся со штатом, тебе нужно в Пенсильванию.
Мы засмеялись и остановились перед дверью в комнату персонала.
— Ты бы тоже не согласилась выйти замуж и сидеть дома, воспитывая детей и обустраивая семейное гнездышко?
— Сэм, я думаю можно совмещать. Но так, чтобы совсем стать домохозяйкой — это не про меня.
— Я так и думал.
Он улыбнулся мне немного грустной улыбкой, похлопал по плечу и пошел к лифтам.
Я вошла в комнату отдыха и увидела Патрисию Мун, еще одного штатного хирурга из моего отделения.
— Доброе утро, доктор Соул.
— Доброе утро, доктор Мун.
— Я вас вчера весь день искала, но шеф сказал, что вы были заняты с какой-то документацией.
Спасибо, Сэм!
— Что-то случилось?
— Да, нужна ваша консультация. У меня подросток с аритмией. Трепетания предсердий. Пульс 190. В сознании. Амиодарон не снимает приступ.
— Эпинифрин пробовали?
— Да.
— Радиочастотную абляцию?
— Делали три месяца назад. Но ритм снова сорвался.
— Дифибрилляцию?
— Его родители не дают на нее согласие. Они против общего наркоза. Та же история с кардиостимулятором. Никаких железок внутри тела.
Идиоты! Вот что за люди?! И почему в Штатах врач должен уважать желание пациента, и не навязывать ту или иную процедуру? Пациенты, в 90 % случаев, ни черта не смыслят в медицине, и брыкаются только из-за каких-то своих страхов или дурацких убеждений. Интересно, какая муха укусила родителей этого парня, что они так возненавидели общий наркоз?
— А сам парень что думает? Он согласен с родителями?
— Он уже на все согласен, лишь бы прекратить это.
Я вновь мысленно чертыхнулось. Как можно так относиться к собственному ребенку?!
— Окей, я приму душ и через пятнадцать минут подойду в палату.
— Номер 4024. Пациент — Шон Макферсон, 17 лет.
Я кивнула и зашла в душевые. Что ж, сегодня я буду разбираться с аритмией. Берегись меня, подлая болячка! Я вооружена знаниями, опытом и лучшим оборудованием. И да, я очень опасна.
Я включила воду, и помещение сразу же заполнилось горячим паром, который, достигая потолка, оседал на стенах мелкими каплями. Мои волосы тут же встали в позу — подпрыгнули, словно пружинки, и завились в кудряшки. Я с удовольствием сняла с себя вчерашнюю робу и белье. Несколько капелек пара упали с потолка мне на кожу, вызвав мурашки. Соски на груди встали, предвкушая тугой напор воды из душа. Я встала под душ и закрыла глаза. Вода хлестала меня по лицу своими острыми струями, больно била по груди и животу. Я чуть убавила мощность потока. Увы, я не могла провернуть тот же номер со своим возбуждением. Мой мозг вновь и вновь возвращал меня в день знакомства с Рэем. Я видела его влажные графитные глаза, наполненные теплом, его мягкие пухлые губы, короткую щетинку на щеках и подбородке, широкие размашистые черные брови, и его сильные ладони. Умом я понимала, что сейчас не место, и не время предаваться подобным мечтам, но ничего не могла с собой поделать. Я хотела этого мужчину всеми клетками своего тела и всеми фибрами своей души. Вот такая странная анатомия, где материальное соседствует с духовным. Ты должен поправиться, Рэй. И чем быстрее это произойдет, тем лучше. И для тебя, и для меня.