Часть I. Глава 34
Глава 34.
Мы сидели в аэропорту «Шарль де Голль» и жевали гамбургеры. Сэм поднял с пола рюкзак и достал оттуда две банки своего любимого «Dr Pepper».
— Держи! — он открыл одну из банок и протянул мне.
— Угу, спасибо! — сказала, прожевывая крупный кусок булки, который за секунду до этого момента отправила себе в рот.
Газировка была как нельзя кстати. Французы делали до ужаса невкусные, пересоленные гамбургеры. Ничего похожего на настоящий американский бургер. Жалкое подобие.
Мы летели в Касабланку французскими авиалиниями с пересадкой в Париже, и до следующего рейса оставалось чуть больше получаса. Мы проторчали в аэропорту почти четыре часа, и за это время я почти одурела от французской речи с горловым булькающим «эр».
В школе я решила выделиться и выбрала в качестве иностранного языка русский, в то время как большинство моих товарищей пошли учить французский. Сэм оказался умнее, верно рассудив, что на французском языке говорят чаще, чем на русском. Вот и теперь его знания оказались весьма кстати. Французский был неофициальным третьим языком в Марокканском королевстве, после двух государственных — арабского и берберского. К тому же, знания французского и умение булькать буквой «эр» в горле помогали Сэму подшучивать надо мной все время, что мы провели на территории главного аэропорта Пятой Республики.
Наконец, диктор по громкой связи объявила посадку на наш рейс.
— Слава Богу! — выдохнула я, затем встала и размялась.
От долгого сидения на неудобных креслах, моя пятая точка сплюснулась и, как мне показалось, даже слегка окаменела.
Мы летели до Парижа почти восемь с половиной часов, и каждую минуту во время этого перелета я благодарила Бога за то, что у меня есть Сэм. Я не знаю, смогла бы я все это организовать и провернуть самостоятельно. Наверное, ради спасения Рэя, смогла бы. Но с Сэмом все было гораздо проще.
Позавчера вечером, после долгой, почти десятичасовой операции на сердце Джамала, я зашла в кабинет Сэма и подала заявление на увольнение. Я не могла больше подставлять его и пускать отделение на самотек. Достаточно было моих отлучек и личных проблем. Но вместо того, чтобы подписать его и сказать мне, какая я дура, раз решилась сломя голову лететь в незнакомую арабскую страну, он отложил бумагу в сторону, протянул мне чистый лист и приказал писать заявление на отпуск по семейным обстоятельствам.
— Такие опытные хирурги на дороге не валяются, Ли. Я не буду подписывать это, — сказал он мне, а сам тем временем тоже начал что-то строчить на листе бумаги.
Когда я подала ему новое заявление, он поставил под ним подпись, взял в руки свой бланк и вышел из-за стола.
— Никуда не уходи. Я сейчас вернусь.
Как оказалось, он поднимался в правление, чтобы подписать отпуск и для себя.
— Или мы летим туда вместе, или не летит никто! — заявил он мне по возвращению.
— А как же Марго? — поинтересовалась я.
— Меня никто здесь больше не держит, Ли. — Ответил Сэм, и я прочитала в его глазах огромное желание покинуть это место хотя бы на какое-то время.
До Касабланки оставалось лететь что-то около четырех часов, так что, оказавшись на борту самолета, я достала планшет и включила фильм «Секс в большом городе 2», который как раз вышел в этом году. Мне было тревожно от мыслей о том, что через несколько часов я второй раз за ноябрь окажусь в лете, но не на прекрасном греческом острове, а среди женщин, завернутых в паранджу, и мужчин со строгими загорелыми лицами.
Действие фильма разворачивается в Абу-Даби, так что я с интересом погрузилась в сюжет. Абу-Даби, Марокко — все из одного теста.
Сэм уснул.
Наш лайнер развернулся в небе над Парижем и взял курс на северную Африку.
К сожалению, фильм закончился задолго до того, как мы приземлились в аэропорту Касабланки. Оставшееся время полета я предавалась тяжелым мыслям о Рэе, нашем ребенке, и Кевине — который оставался последней призрачной надеждой на наше счастье.
Перед тем, как улететь, я получила от Кэтрин всю информацию, которая у нее была относительно Кевина. Как оказалось — Кевин и Рэй близнецы, и были очень дружны. Мне стало понятно, почему Рэй практически никогда не упоминал при мне Кевина — связь между близнецами очень сильная, и ему было тяжело говорить об исчезнувшем брате. К тому же, Рэй родился на четыре минуты раньше своего брата, и всегда считал себя обязанным его защищать.
Кевин с детства имел страсть ко всему древнему и загадочному, поэтому никого не удивил его выбор профессии. Он окончил Университет Бригама Янга в городке Прово, штат Юта, и имел две ученые степени бакалавра — по истории и изучению стран Ближнего Востока и Африки.
После учебы он побывал на раскопках во многих странах — Египте, Мексике, Италии, и даже в России. Но в последние годы он просто бредил историей древнего Рима. Кевин поступил волонтером в команду археологов, под руководством профессора Хизер Маккилоп, которая в 2006 году направилась на раскопки древнейшего города римлян Волюбилиса, расположенного у небольшого города Мулай — Идрис, неподалеку от шоссе, соединяющего столицу Марокканского королевства Рабат с городом Фес.
Я знала, что на месте раскопок был разбит палаточный лагерь, и что американцам помогали несколько местных жителей из деревни, расположенной поблизости. Кэтрин знала имя только одной девушки, которая брала у обитателей лагеря одежду на стирку — Айур, что в переводе с берберского означало «луна». Именно она, по словам Кэтрин, последней видела Кевина на местном продуктовом рынке в день его исчезновения.
Экспедиция давно свернула свою деятельность, и никто из тех, кто был в Марокко вместе с Кевином, не знал, куда он мог пропасть. Или не хотел говорить.
Что ж. Все ниточки вели к этой девушке с лунным именем. Я надеялась, что она жива и все еще живет в той деревне.
Я ничего не знала о местных законах, обычаях и нормах, и жутко боялась вляпаться в какую-нибудь неприятную историю. Успокаивал только мирный храп Сэма на соседнем сиденье.
Он проснулся только тогда, когда шасси самолета коснулись земли.
— Приехали, — сказала ему я, не в силах сдержать волнение.
Первым, что я увидела в иллюминаторе, были пальмы. Их было так много, что у меня зарябило в глазах. Пальмы, песок, мужчины в длинных бежевых платьях, наподобие сутан наших священников — экзотика этого места просачивалась сквозь обивку лайнера, как вода сквозь пальцы.
«Дамы и Господа! Наш самолет совершил посадку в международном аэропорту Муххамед Пятый, города Касабланка, Королевства Марокко. Температура за бортом 19 градусов тепла. Экипаж корабля желает вам приятного отдыха и благодарит за выбор нашей авиакомпании».
Мы прослушали речь капитана, и Сэм потянулся наверх за ручной кладью. Выходить на улицу в теплых свитерах под горло и зимней обуви было безумием.
— Ты первая — сказал он, бросая мне мой рюкзак со сменной одеждой.
Я встала со своего места, и, проталкиваясь через толпу пассажиров, движущихся к выходу, направилась в туалет.
Мы с Сэмом последними покинули самолет.
На улице стояла ветреная и теплая погода. Ветер был порывистым, прохладным, наглым. Он поднимал ввысь песчинки и кружил их в воздухе. Через несколько минут я поняла, что песок скрепит уже у меня на зубах.
Покончив с процедурами паспортно-визового контроля, мы вышли из здания терминала на улицу.
Какого-то определенного плана действий у меня не было, и сейчас я об этом очень пожалела.
— Что дальше? — спросила я у Сэма.
— Нужно выяснить, как добраться до Мекнеса, — он расправил карту Марокко и стал внимательно ее рассматривать, — это ближайший к раскопкам крупный город. Там переночевать и уже оттуда вести поиски. А также было бы неплохо заручиться поддержкой консульства.
Он достал свой смартфон и начал искать в Googlе адрес американского диппредставительства в Касабланке. В отличие от меня, у Сэма нарисовался хоть какой-то план.
— Ты думаешь, у нас получится?
— У нас нет выбора, Ли! — ответил он мне, не отрывая взгляда от экрана смартфона.
Я поставила рюкзак на горячий асфальт и уселась прямо на него. В своих обтягивающих джинсах, легкой майке с рукавами «три четверти» и распущенной багряной шевелюрой, я притягивала к себе осуждающие, почти что злобные взгляды местных мужчин, которые все до единого носили на голове что-то вроде тюрбана и имели легкую небритость на лице, которая делала их и без того недружелюбный внешний вид еще более зловещим. Я словно оказалась в стране Али-Бабы и его сорока разбойников, которые жаждали моей крови.
Сэм тем временем вертел телефон в руках, пытаясь обнаружить сеть.
— Может у местных спросить? — предложила я.
— Хорошая идея.
Он отошел от меня на пару шагов и остановил какого-то мужчину. А я тем временем подняла глаза на небо.
Надо отдать должное марокканскому небу — прозрачному, нежно-голубому, с легкой дымкой белых облаков, которые тянулись по нему, словно нити паутины. Солнечный диск здесь казался крупнее и ярче. Я залюбовалась и не заметила, как ко мне подошел пожилой мужчина, который вертел в зубах деревянную курительную трубку.
Я заметила его, когда тень от его туловища загородила мне солнце. Приспустив очки на переносицу, я с недоумением посмотрела не него, посылая ему немой вопрос — что тебе надобно, старче?
Старик скривился, обнажив свой наполовину беззубый рот с остатками пожелтевших клыков, а затем неожиданно для меня наклонился и прошипел мне в лицо:
— Sharmutta![1]
После чего сплюнул на землю и удалился, шаркая ногами. Я не знала, что значит его шипение в переводе на английский, но нутром чувствовала, что это совсем не комплимент.
Мне сразу стало не по себе. Я посильнее натянула рукава на руки и обхватила себя за плечи, молясь, чтобы Сэм скорее закончил свой разговор.
Господь услышал мои молитвы, и через пару минут мой друг шагал ко мне с улыбкой на лице.
— Что значит «Sharmutta» на берберском? — первым делом спросила я у него.
Он пожал плечами, почесал затылок и выдал мне свой вариант перевода.
— Звучит, как шарманка. Может быть, это местный музыкальный инструмент?
— М-да, то есть тот старик обозвал меня шарманкой? — усомнилась я.
— С тобой кто-то из местных заговорил? — в его глазах появилась тревога.
— Да. Какой-то пожилой араб одарил меня своим шипением и смачно сплюнул возле меня.
Сэм сжал кулаки. Желваки на его лице начали ходить туда-сюда. Я даже пожалела, что сказала ему об этом инциденте. Чего доброго — броситься за этим мужланом, и переломает ему ребра. Марокканской тюрьмы нам только не хватало до полного счастья.
— Тсс…, не переживай! — поспешила я его успокоить, — Мелочи. Даже если он меня оскорбил — я сама виновата. Знала, что еду в мусульманскую страну, могла бы и одеться поприличнее.
— Ты ничего им не должна, — буркнул он мне в ответ.
— Ладно, ты что-то выяснил? — я решила перевести разговор с опасной темы.
— Да. Тот мужчина, с которым я говорил, — его зовут Изил, — согласился за деньги нам помочь.
— Сколько?
— Десять тысяч долларов.
Я присвистнула. Хорошие аппетиты у арабов, ничего не скажешь.
— А что взамен? — я бросила на мужчину, стоящего в отдалении и ждущего нашего решения, скептический взгляд.
— Он будет переводчиком и проводником. Он также предложил нам кров на сегодняшнюю ночь, поскольку ехать в Мекнес, по его словам, сегодня уже поздно.
Я еще раз посмотрела на мужчину — он казался приветливым, а заметив мой пристальный взгляд, расплылся в широкой улыбке и начал махать рукой.
— Что ж, переводчик и проводник нам не помешает.
Две головы хорошо, а три лучше, — подумала я, и улыбнулась мужчине в ответ.
[1] Шлюха — Транскрипция, араб.