Часть I. Глава 37
Глава 37.
Нас привезли на огромную виллу, похожую на дворец султана. Я как будто оказалась в сказке про Алладина. Вокруг особняка был высажен великолепный сад с рядами финиковых пальм, огромными цветниками и журчащими водопадами. По территории сада свободно расхаживали павлины, а вдоль мощеных дорожек были расставлены статуи из камня размером в человеческий рост. Все это великолепие застилало глаза. К сожалению, не в нашем положении было восторгаться восточной роскошью. Мы едва передвигали от страха ноги, получая то и дело тумаки от похитителей. Мне было трудно дышать сквозь тряпку, а из-за слез на лице потекла тушь. Перетянутые тонкой веревкой руки горели. Сэм шел молча, периодически задевая локтями наших похитителей.
Если хозяин этого дома так богат, то зачем ему наши жалкие десять тысяч долларов? Или он хочет потребовать за нас выкуп? Мысли в голове путались и выстраивались в логические цепочки в поисках ответов на эти вопросы, в итоге возвращаясь в никуда. Деньги этому человеку были не нужны. Может быть, мы попали к террористам, которые будет торговаться с правительством Штатов в попытке обменять нас на опасных заключенных? Тогда все очень плохо. Эти люди всегда держат свое слово. Они с легкостью отрубают головы и перерезают глотки. От этих мыслей меня затошнило.
Нас завели в просторный холл, выложенный мрамором, в центре которого стояла внушительных размеров малахитовая ваза с бьющей из ее сердцевины струей воды. Позади вазы располагалась широкая лестница с позолоченными перилами.
Возле стен была расставлена антикварная мебель, обтянутая красным бархатом, а в углах располагались громоздкие керамические кадки, из которых устремлялись ввысь пышные пальмы.
Наш лжепроводник внимательно слушал, что ему говорит один из вооруженных бандитов, при этом кивая головой.
Потом он подошел к Сэму, сказал ему что-то по — французски, и Сэм дважды моргнул ему в знак того, что понял его. Тогда Изил достал из его рта тряпку.
— Линда, эти люди хотят, чтобы ты сделала операцию по пересадке сердца хозяину этого дома. Он в тяжелом состоянии. Здесь, в своей спальне, наверху.
Мои брови поползли вверх от удивления. Я замычала, качая головой. Изил подошел ко мне и тоже освободил рот от кляпа. Я глубоко подышала, и сплюнула на пол мелкие волокна, которые прилипли к моему языку.
— Что значит, сделала пересадку сердца? — я вытаращилась на Сэма, как будто это была его идея.
— Они говорят, если ты сделаешь операцию — нас отпустят.
— О, как благородно с их стороны!
Я была зла на весь белый свет. О какой операции в частном доме в Марокко могла идти речь? Где я возьму орган для пересадки, оборудование, ассистентов? Это самая настоящая авантюра!
— Сэм скажи им, что в таких условиях я не буду ничего делать! — для пущей убедительности я притопнула ногой. — Откуда они вообще узнали, что я хирург?
— Я рассказал это Изилу, когда мы познакомились. Сам не знаю, зачем это сделал. — Сэм виновато потупил взгляд.
— Переведи, что у меня нет ни оборудования, ни инструментов, ни лекарств, ни ассистентов, и что самое важное — у меня нет донорского органа!
Господи! Ну и влипла! И почему только этот богач при его деньгах и могуществе, не улетел на операцию в Европу или Штаты? Зачем ему понадобилось похищать американского кардиохирурга, у которого своих бед вагон и маленькая тележка? Несуразица какая-то! Черт бы побрал Сэма за его длинный язык!
Мой горе-товарищ перевел мою пламенную речь, чем не на шутку разозлил вооруженных арабов. Они что-то яростно закричали на своем языке, схватили меня под руки и поволокли по лестнице на второй этаж. Сэм остался внизу. Последнее, что я видела — как оставшиеся с ним головорезы повели его в выходу.
Я понятия не имела, что происходит, и только повторяла дрожащими губами «Господи, помоги!».
Меня протащили через холл второго этажа по персидскому ковру и буквально закинули в большую комнату, в которой царил полумрак. Когда мои глаза привыкли, я разглядела кровать с балдахином, несколько кресел в стиле Людовика XVI, шкаф с книгами, рабочий стол с лампой с зеленым абажуром. Шторы были наглухо задвинуты. На кровати лежал мужчина, который при слабом свете ночника читал какую-то увесистую книгу. Слева от его кровати на стене был закреплен медицинский монитор, показывающий работу сердца, с другой стороны кровати стояла стойка с капельницей. Его лицо имело жуткий синеватый оттенок, как у окоченевшего трупа. Он с трудом дышал, и почти не шевелился. Я посмотрела на монитор — тахикардия и мерцательная аритмия.
— Прошу меня извинить за столь необычный прием, мисс! — елейным голосом сказал хозяин свадьбы на прекрасном английском, чем вызвал у меня искреннее недоумение.
— Кто вы?
— Меня зовут Басад Ассрам, я бывший член правительства короля Муххамеда VI. Мою должность вам знать не обязательно. У меня сердечная недостаточность четвертой степени, склероз митрального, аортального и трикуспидального клапанов, кальциноз и стеноз стенок аорты. Мое сердце больше не справляется со своей работой, но я считаю, что получил от этой жизни слишком мало, чтобы уходить. То, что вы стоите здесь, передо мной — моя большая удача, мой последний шанс, как и ваш. Мы нужны друг другу, поэтому вы сделаете мне операцию по пересадке сердца. Завтра.
Мужчина на минуту замолчал, приводя в порядок сбившееся дыхание, а затем продолжил.
— По поводу операционной, персонала, лекарств и всего прочего, что вам может понадобиться — не переживайте. Я построил собственную операционную и оборудовал ее по последнему слову техники. У меня даже есть аппарат, который способен собрать с пола кровь пациента и, предварительно очистив, заливать ее обратно в артерии. Операционная располагается в подвале этого дома.
Моя челюсть отвисла, а волосы на голове встали дыбом. От неожиданности я потеряла дар речи.
— Я понимаю ваше искреннее недоумение, мисс Соул. Вы, очевидно, полагаете, что я мог бы совершенно спокойно получить лечение и уход в лучших клиниках мира, а не разыгрывать спектакль с вашим похищением, но все не так просто.
— И что же сложного в вашем положении? — спросила я, действительно перестав понимать что-либо.
— Дело в том, что я в опале. Король обвинил меня в государственной измене и лишил всех должностей. Поскольку я слишком известная персона, он не смог упечь меня за решетку, и придумал для меня гораздо более изощренную пытку. В качестве наказания я лишен возможности выезжать заграницу, а в Марокко не делают операций по пересадке сердца. Таким образом, я просто умираю здесь, в своей резиденции под Мулай-Идрисом, в окружении развалин древнего Волюбилиса.
— Но вы могли бы пригласить хирурга сюда! Зачем похищать?
— Проблема в том, что раз нет пересадок, значит — нет органов. Убивать своих сограждан я не хочу.
— Но вы могли бежать в другое государство, попросить политическое убежище!
— Я несколько раз пытался пересечь границу, и каждый раз меня ловили. После того, как мое здоровье резко ухудшилось, я оставил эти попытки. Не в моем положении теперь бегать по пескам Сахары.
— Но неужели все так безнадежно для человека с вашими деньгами и именем? А как же международные связи, политики в других странах? Ведь вы могли бы развернуть публичную компанию в свою поддержку и в итоге добиться выезда в Штаты или Европу?
Мужчина рассмеялся, придерживая рукой грудь.
— Вот он — девственно чистый мозг американца. Вы думаете, что демократия повсюду? Что стоит где-то кому-то заявить во всеуслышание о своем несогласии с властями, как справедливость тут же восторжествует? Опомнитесь, милочка! Вы в мусульманском королевстве с очень жесткими законами и авторитарным правителем. Какие компании на улицах? У нас никто не будет церемониться с толпой. Единственный ответ, который получит любой человек, затеявший подобное — это тюремный срок!
Я была в полном замешательстве, где же собирался достать донорское сердце этот опальный министр? Ответ на этот вопрос заставил меня пошатнуться и схватиться за стену, чтобы не упасть.
— Я не могу совершить убийство мусульманина, но я могу сделать это с неверным. Тем более когда у меня под рукой один из лучших кардиохирургов Соединенных Штатов. Вы ведь учились в Принстоне, верно? Я имею степень магистра по политической истории и экономике этого университета.
— Что вы хотите сказать? — мои колени начали дрожать, а сама я стала понимать, к чему он клонит.
— Ваш спутник — молодой, здоровый мужчина. Я думаю, его сердце — идеальный вариант для меня.
— Вы хотите убить Сэма и забрать его сердце? — спросила я, не веря своим ушам.
— Я знаю, кого вы здесь ищете, и могу указать верный путь. Но только если получу новое сердце. В противном случае — вы оба будете уничтожены. У вас есть время поразмыслить, мисс Соул. Или миссис Скайфилд? Как вам больше нравится?
Мои ноги больше не держали меня, и я просто повисла на руках моих мучителей. Этот мужчина просил меня о невозможном. Лучше смерть. Вот только чья?
— Я даю вам время подумать до утра. Вспомните своего мужа, и решите для себя, кто вам дороже.
— Это не пройдет для вас даром. Нас будут искать.
— Никто не будет искать вас в доме бывшего министра.
— А как же Изил? Нас видели с ним! Кто он для вас? Пешка, которую вы просто так уберете, как лишнего свидетеля? Почему бы вам тогда не забрать его сердце?
— Я же, кажется, ясно сказал — убивать мусульманина грех. К тому же сердце батрака в груди льва? Нет, это не мой случай.
Ах ты козлина! Мне захотелось кинуться на него с кулаками, брызгать слюной и лупить до потери сознания этого высокомерного поддонка. Я резко дернулась и сжала челюсти. Двое мужчин, удерживавших меня, с силой вцепились мне в предплечья, причиняя дикую боль. Я начала брыкаться и осыпать умирающего проклятиями.
Меня вывели в коридор и закрыли в комнате напротив. Где Сэм я не знала. Я подошла к окну в надежде сбежать, но на нем была двойная решетка.
Мои попытки открыть запертую дверь с помощью металлического язычка на ремне джинсов также ни к чему не привели. В результате я лишь расцарапала пальцы в кровь. Я легла на кровать и свернулась калачиком. Происходящее со мной напоминало кошмарный сон. Хотелось ущипнуть себя и проснуться в своей кровати, в нашем доме в Эдж-Уотере, увидеть улыбающееся лицо мужа, который требует отключить проклятый будильник и горячо целует меня в губы. От воспоминаний в горле встал ком. Первая слезинка скатилась по моей щеке до подбородка. В носу защипало. Только не раскисать, Линда! До связи с Мэнди всего пара часов. Она обязательно передаст информацию в полицию и американское консульство.
Призрачная надежда, державшая меня на плаву, светила в конце моего тоннеля, словно огарок свечи. Свет был слабый, дрожащий от порывов ветра, а я была от него так далеко! Но он был. Он горел, этот слабый свет надежды.