Часть II. Глава 11
Глава 11
Рассматривая в окно иллюминатора огни вечернего Чикаго, который переливался оранжевым, белым, фиолетовым, зеленым и золотым, словно многокилометровая гирлянда, я думала только об одном — лишь бы на выходе из самолета меня не ждал наряд из пары-тройки крепких сексапильных копов. Все остальное казалось преодолимым — и новая незнакомая страна с чуждой культурой, и расставание с родными, и обвинение в краже секретного материала, и потеря лицензии, и….
Этот список казался бесконечным. Как сказал бы отец, я совершила поступок с далеко идущими последствиями. В моем случае — весьма негативными. Но оно того стоило. Ни свобода, ни любимая работа и уютный дом, ни все богатства мира не способны сделать человека счастливым, когда болеют самые близкие и любимые люди. Я лучше перееду с семьей на необитаемый остров и буду возделывать рис, только бы видеть здоровый румянец на лицах Рэя и Вики.
— Уважаемые пассажиры! — заголосил капитан из динамиков над головой, — наш рейс совершает посадку в международном аэропорту О`Хара города Чикаго, штата Иллинойс. Пожалуйста, приведите спинки кресел в вертикальное положение и пристегните ремни. Температура за бортом 62 градуса по Фарингейту. Компания «Дэльта Эйрлайнс» благодарит вас за выбор наших авиалиний.
Я вжалась спиной в сиденье, покрытое серым клеенчатым материалом, и почувствовала, как по ней струится нервный холодный пот. Сердце сжималось от ужаса, а глаза, несмотря на здравый смысл, с высоты пары километров пытались разглядеть в окно полицейские машины на взлетно-посадочной полосе.
Самолет с грохотом прокатился по бетонной полосе и замер. Все пространство заполнил звук традиционных аплодисментов. Я, как робот, на автомате достала с верхней полки свою ручную кладь — тощий рюкзак, в который переложила нехитрый скарб, и увесистую сумку, набитую украденными документами.
Все время, пока длился перелет, меня одолевало любопытство. Я мечтала стать героем комикса и иметь сверхспособности — видеть сквозь стены и материи. Но, увы, в моем роду не было ни человека-паука, ни Бэтмена, ни Флэша. И теперь эта сумка буквально жгла мне руку.
— Мэм, ваши права!
Я вздрогнула, вынырнув из своих размышлений, и заметила, что как вкопанная стою у стойки паспортного контроля. За моей спиной возникла небольшая очередь, и люди начали перешептываться.
— Мэм, вы меня слышите? — вежливо, но строго обратилась ко мне сотрудница контроля.
— Да, простите, — я поспешно зарылась носом в рюкзак, в который перекочевало портмоне с документами, и достала водительское удостоверение, — извините, витаю в облаках. Очень соскучилась по мужу.
Я выдавила из себя жалкое подобие улыбки, ощущая, как дрожит от страха мой подбородок и как противный слизень щекочет мой желудок.
— Хм, — дамочка смерила меня скептичным взглядом, — вы же только вчера вечером улетели. Вот я вижу ваши данные в базе. Молодожены?
Я густо покраснела. Меня поймали на вранье, а это весьма неприятно. Нужно успокоиться и взять себя в руки.
— Нет, мы женаты уже давно, но он настоящий мужчина.….вы понимаете, о чем речь… — я вновь улыбнулась, теперь натянув маску заговорщика, который только что выдал своему напарнику важный секрет.
— О, да, — дама расплылась в хищной улыбке, — следующий!
Я поспешила покинуть зону контроля и как можно скорее слиться с толпой пассажиров на эскалаторе. Сердце трепыхалось, как попавшая в паутину бабочка — билось, выдавало перебои, подпрыгивало до горла.
Я озиралась, как беглый преступник, одновременно видела все и ничего. Лица, улыбки, ухмылки, разноцветные свитера и блузки, чемоданы и животных на поводке, но глаза искали совсем другое — не промелькнет ли где фирменная черная фуражка копа, не блеснет ли металл наручников на его поясе?
Внезапно, меня поймали чьи-то руки. Я остолбенела и зажмурилась, думая о худшем. Но нос уловил знакомый запах — и меня отпустило. Я открыла глаза и выдохнула. На меня смотрели графитные глаза мужа. В них было намешано столько эмоций, что я невольно сжалась в комок — и радость, и упрек, и страх, и страсть…
— Ли, идем! — он ухватил меня под локоть и потащил к выходу на парковку.
— Но я еще не получила багаж! — запротестовала я.
— Бог с ним.
Мы семенили к выходу так быстро, словно опаздывали на пожар. Это привлекало внимание. Я дернула его за рукав и резко остановилась.
— Ты полетишь частным рейсом, — прошептал Рэй, — нам нужно спешить. Я хочу, чтобы ты заехала домой. Вики скучает.
— Рэй, остановись! Мы привлекаем слишком много внимания. А у меня в сумке украденные документы — одна проверка, и я за решеткой!
— Хорошо. Что ты предлагаешь? Пойти спокойно попить кофе? А если эта Сьюзи уже подала заявление о пропаже документов?
— Для начала, — я посмотрела ему за плечо, — дай сотню вон тому бродяге, который спит на креслах и купи ему телефон с сим-картой. На его имя.
Рэй выгнул в удивлении брови.
— Но зачем?
— Как ты собираешься держать со мной связь? Ты первый попадешь под наблюдение и прослушку, когда копы придут в наш дом. Нам нужна связь. Номер телефона, который не будет интересовать местную полицию. Понимаешь? Электронная почта тоже отпадает — если даже у канцлера Германии наши смогли отследить сообщения, то, что говорить о моем аккаунте на Гугл? О нем тоже можно забыть.
— Ты права, — он утвердительно закачал головой, — жди здесь.
Я отошла от эскалатора на несколько шагов и присела на свободное кресло в зале ожидания. С этого места мне было видно, что переговоры у Рэя идут просто великолепно — бродяга просиял лицом, с жадностью запихал деньги куда-то во внутренний карман протертых грязных штанов, затем извлек на свет Божий свои права и покорно заковылял за моим мужем в магазин сотовой техники.
Через несколько минут он вышел оттуда с двумя мобильниками. Выторговал и себе, шельма. Ну, да и черт с ним — пусть пользуется благами цивилизации. Может, додумается позвонить кому-то из близких, и изменит свой образ жизни.
— Все! — Передо мной возник довольный Рэй, — Телефон у меня есть. Теперь медленно, не привлекая лишнего внимания, идем к машине.
— Хорошо.
Я взяла мужа под руку, и мы чинно зашагали к выходу.
— Как Вики? — воспоминание о дочери заставило мое сердце екнуть. В груди начало нещадно щемить от тоски и нерастраченной ласки.
— Она здорова, Слава Богу. Но плохо спала ночью. Звала тебя.
Я сглотнула соленый комок. От одной мысли о предстоящем длительном расставании с ней мне становилось дурно и ужасно больно.
— Тогда вези меня скорее. Хочу прижаться к ней, расцеловать каждый сантиметр ее тела.
Рэй улыбнулся грустной улыбкой и прижал меня к себе. Я почувствовала его горячее дыхание на своей макушке и не смогла сдержать слезинку. В носу предательски защипало.
— Садись, я обещал ей привезти маму как можно скорее, — он открыл для меня дверцу автомобиля.
Я нырнула в мягкое кожаное кресло и пристегнула ремень. Заведенный мотор приятно заурчал.
— Почему ты не кричишь на меня? Не ругаешь за необдуманный поступок? Не упрекаешь в горячности и не отговариваешь от поездки?
Машина плавно выехала с парковки и влилась в дорожный поток. Рэй молчал. Пропустив несколько машин вперед и набрав скорость, он, наконец, посмотрел на меня.
— Потому что, во-первых — это бесполезно. Надо было раньше думать, кого я беру в жены. Ведь, если ты помнишь, наше знакомство как раз и началось с одного твоего необдуманного поступка? В этом вся ты, Ли — огонь и скорость.
— А во-вторых? — спросила я.
— А во-вторых — я хочу, чтобы Вики жила. Долго и счастливо. Я не хочу, чтобы моя дочь была привязана к больнице, чтобы она переносила одну за другой операции, чтобы ее жизнь вертелась вокруг безнадежного диагноза. А еще я хочу видеть, как она растет, расцветает, взрослеет. Я тоже не прочь избавиться от этих аденом. Совсем не прочь. И если бы я мог — я полетел бы с тобой. Но дочь не может остаться сразу без обоих родителей. Кто-то из нас должен отвечать за нее.
— Я рада, что ты понимаешь, что мной движет.
Его рука скользнула с коробки передач и крепко сжала мою ладонь.
— Это движет и мной, детка. Любовь движет всем на этой планете. Все, что мы делаем — во имя любви.
В груди что-то зажглось. Осознание единства и понимания с любимым человеком грело душу, разливалось спокойствием и уверенностью по венам, воодушевляло и заставляло улыбаться.
Ты прав, Рэй. Абсолютно прав. Все во имя любви.