Стокгольмская зима мне совсем не понравилась. Промозглая, с пронизывающими ледяными ветрами, дующими с озера Меларен, и с трескучими морозами она превзошла все ужасные зимы, пережитые мною в Штатах.
Вечером десятого декабря пошел снег. Он немного смягчил холод и добавил в происходящее немного волшебства. Я стояла возле присланного за нами лимузина — черного, натертого до блеска, с водителем в строгой униформе, и ловила ладонями снежинки.
Вики развлекалась с планшетом внутри машины. Моя девочка оказалась смышленой не по годам — в свои два с половиной (ну, почти с половиной) года она знала весь алфавит и умела считать до десяти. А еще она обожала собирать пазлы. Любовь к головоломкам — это у нас семейное.
Рэй задерживался. Его фрак из химчистки привезли с опозданием, и теперь я была вынуждена топтаться на морозе в тоненькой шубке (которая скорее носила декоративный характер и совсем не грела) и лаковых туфлях.
Разумнее, конечно, было бы ждать его в автомобиле, но я настолько нервничала, что не могла сидеть. Все мое тело было одной натянутой струной. Мои руки и ноги не слушались меня. Но больше всего я боялась, что в самый ответственный момент меня перестанет слушаться мой язык. А ведь мне предстоит произнести речь, ощущая строгие взгляды членов шведской королевской фамилии.
Подумать только — я и шведская королевская семья. Умереть от страха можно!
— Ли, детка! Какого черта ты тут стоишь? На улице ледник! — из отеля выбежал Рэй — в сером драповом пальто, отороченном черным мехом и с элегантной фетровой шляпой в руках.
Он почему-то показался мне похожим на Ретта Батлера в исполнении Кларка Гейбла образца 1939 года, и я улыбнулась, немного расслабившись.
— Не могу. Я жутко нервничаю.
— Быстро садись! — скомандовал он, открыв для меня дверь.
Я нырнула в теплый салон, и мне сразу захотелось спать. Мотор лимузина протяжно заурчал, и мы тронулись.
— Мама! Мама! — запищала от радости Вики, бросив планшет и забравшись мне на колени.
Я прижала ее к себе и поцеловала в макушку. Родной запах дочери на время принес мне успокоение и уверенность в себе. В конце концов, почему я должна переживать из-за встречи с членами династии Бернадотов? Пусть они волнуются. Ведь им предстоит увидеть человека, совершившего прорыв в современной медицине.
Лимузин плавно катился по улицам и набережным Стокгольма, слева показался королевский дворец, затем мы преодолели пару мостов, пока в итоге не оказались возле концертного зала.
Синее здание на Хёторгет в самом сердце шведской столицы сегодня было местом сосредоточения прессы, мирового бомонда и цветов. На фасад сооружения в неоклассическом стиле были направлены столпы света от прожекторов, а королевские гвардейцы в огромных меховых шапках, стояли по обе стороны от красной ковровой дорожки, словно стойкие оловянные солдатики.
Не помню, как мы попали внутрь. Сердце выпрыгивало из груди, в голове стоял туман. В памяти осталась только теплая рука Рэя и белые снежинки на красном ковре под моими ногами
Зал, в котором яблоку негде было упасть, напоминал огромную мастерскую флориста. Все благоухало цветами, которые по традиции были привезены из Сан-Ремо, где скончался Альфред Нобель.
Рэй и Вики заняли свои места и устремили взгляды на кафедру и два ряда кресел по обе стороны от нее.
Я же видела только бюст основателя премии и огромную букву «N» на синем ковре.
— Ли, милая. Иди. Занимай свое место среди лауреатов. — Рэй тронул меня за запястье.
— Да-да, — пробормотала я, и, глубоко вдохнув, уверенно направилась в центр зала.
Я опустилась на свое кресло и, чтобы не таращиться на королевскую семью напротив, начала рассматривать убранство зала.
В ушах звенели речи выступающих за кафедрой, благодарственные слова получивших свою награду лауреатов, плеск аплодисментов в зале. Мои ладони взмокли, и я уставилась на них, рассматривая пронзающие бледную кожу линии. Внезапно мое внимание привлек твердый мужской голос, назвавший мое имя.
Я вздрогнула и начала искать глазами Рэя и Вики в зале. А голос тем временем вещал:
— Решением нобелевского комитета и шведской королевской академии нобелевская премия в области медицины вручается Линде Скайфилд за открытие уникальных антител и разработку вакцины от множественных прогрессирующих аденом на основе интерферонов человека!
Мои глаза встретились, наконец, с глазами мужа. Он улыбался. В его графитных глазах плясали озорные огоньки — точно такие же, как и в тот день, когда мы впервые увиделись в его палате.
В памяти всплыли его слова «Вы, кстати, тоже подойдете. Мне срочно нужна жена». Я улыбнулась, мысленно послав ему самый нежный поцелуй, а затем встала, наслаждаясь музыкой оваций и вспышками фотокамер.
С этого дня я буду твоей женой Рэй. Не спасателем, не хирургом, не супер-героем, воюющим с мафией в Марокко, и не гением, открывшим антитела к аденомам. Я буду просто твоей женой, Рэй, и матерью твоего ребенка. Вопреки всему.