Сандро, не плачь! - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 16

Вслед за ним неторопливо спустилась и Кетеван. Она остановилась неподалёку с самым независимым видом и получила свою кружку чая от подруги.

- Хорошо-то как! - вдыхая запах готовящегося на углях мяса, произнесла Анжела. - В такую погоду ещё здорово на лыжах кататься. Ох, как же я люблю лыжи...

- Так вперёд, - отозвался Жорка со смешком. - Вон, в сарае три пары лыж валяется, я видел... Выбирай на свой вкус!

- Сейчас всё же не советую, - мягко вмешался Белецкий. - Я и сам люблю на лыжах погонять, но через полчаса уже темнеть начнёт.

Климова, похоже, всерьёз расстроилась из-за этого обстоятельства.

- В этой вашей Москве я даже зимы толком не ощутила, - девушка капризно надула губы. - Что есть она, что нет - не почувствовала... Вот уже и второе марта. Скоро всё таять начнёт...

Между тем Жорка снял с огня шампуры, ухватив их по несколько штук в каждую руку, отчего стало казаться, будто он держит два огромных букета гладиолусов.

- Отворяйте мне двери, холопы! - басом пропел он, подражая оперным певцам. Парни распахнули дверь веранды, и Жорка с шашлыками торжественно вплыл в дом.

Празднование начиналось...

Воздух внутри уже совершенно прогрелся от раскалённой печки, и всем тут же стало жарко в свитерах. В доме было уютно и хорошо, а накрытый стол радовал глаз и заставлял урчать желудок вечно голодных студентов.

Все торопливо расселись и с радостными возгласами принялись за еду. Ну, и за выпивку, конечно, тоже. Её привезли с собой не настолько много, чтобы нажраться в хлам до поросячьего визга, но и не просто для “понюхать”.

Все тосты сегодня произносились исключительно за Белецкого, как за виновника торжества: прославляли его восемнадцатилетие, желали здоровья, пили за прекрасное настоящее и многообещающее счастливое предстоящее, за успехи в будущей карьере и, конечно же, за любовь...

Кетеван, уже начисто забывшая сцену в мансарде, смотрела на него, как ни в чём не бывало, подставляла свой бокал, чтобы “чокнуться”, улыбалась и тоже произносила какие-то искренние сердечные пожелания... А Белецкий всё никак не мог забыть тот разговор наверху. Имя Аслана крепко засело у него в голове, как заноза, и он понимал, что, помимо банальной ревности, сюда впервые примешивается ещё и серьёзное беспокойство за Кетеван. Ему - невольно, неосознанно - хотелось защитить её, уберечь от неизбежного разочарования. Чего она там себе навоображала, глупышка маленькая...

Ему же самому с каждым днём этот брак казался всё более и более сомнительной идеей. Не придумала ли дурёха того, чего нет, вознесясь на крыльях своей мнимой любви? Не придётся ли вскоре больно шмякнуться о суровую реальность? А может, её просто притягивает аура недоступности, невозможности счастья... Кто знает, как всё повернулось бы, если бы у них с Асланом сразу всё сложилось. Вдруг она охладела бы к нему уже через пару месяцев... Хотя, положа руку на сердце - был ли уверен сам Белецкий, что любил бы свою Кети с прежним пылом, ответь она на его чувства согласием?..

- Сандро, - попросила Кетеван с раскрасневшимися щеками и возбуждённо блестевшими глазами, - а почитай стихи! Мне так нравится, как ты это делаешь...

- О-о-о, - многозначительно схохмил Жорка, - какие у вас затейливые сексуальные игры, друзья. Вас возбуждают ритмы... поэзии?

- Заткнись, Иванов, и не завидуй, - со смехом перебила его Анжела. - Никто у нас на курсе читает так, как Сашка. А ты и вовсе завываешь, как кришнаит, когда декламируешь.

- Ну так что? - умильно взглянула на него Кетеван. - Прочтёшь нам что-нибудь? Что-нибудь такое... ух, нежное, откровенное, чтобы за душу взяло!

Разве он мог ей хоть в чём-то отказать?.. Прав, тысячу раз прав был Жорка. Спасибо хоть, не по карнизу пройтись попросила.

Мгновение спустя он уже читал Александра Кушнера. Это стихотворение первым пришло ему в голову и, пожалуй, было чуть более личным, чем он желал бы демонстрировать окружающим. Но было поздно. Его уже закрутила воронка чужой любовной лирики, так удивительно и странно переплетающаяся с его собственными переживаниями...

- Быть нелюбимым! Боже мой!

Какое счастье быть несчастным!

Идти под дождиком домой

С лицом потерянным и красным.

Какая мука, благодать -

Сидеть с закушенной губою,

Раз десять на день умирать

И говорить с самим собою.

Какая жизнь - сходить с ума!

Как тень, по комнате шататься!

Какое счастье - ждать письма

По месяцам - и не дождаться...

Это было практически публичное признание. Читая стихотворные строки, он смотрел Кетеван прямо в лицо, словно наказывая её за невинную просьбу: такого откровения ты ждала? этой нежности хотела?.. ну, так получай!

Кетеван плотно сжала губы, наблюдая за ним со смешанным чувством восхищения, растерянности и страха: куда-то его ещё занесёт?.. А его физически выматывало это стихотворение, он чувствовал, что, выворачивая душу, теряет силы. Последние слова он договаривал уже совсем тихо, почти шёпотом, по-прежнему не отрывая взгляда от Кетеван.

- Что с горем делать мне моим?

Спи. С головой в ночи укройся.

Когда б я не был счастлив им,

Я б разлюбил тебя. Не бойся!

Он закончил читать, и на некоторое время над столом повисла одуряющая тишина. Никто не знал, как правильно реагировать на эту внезапную исповедь, этакую поэтическую истерику: даже дураку было понятно, что у Белецкого здесь больше личного.

Все искоса поглядывали на Кетеван, ожидая, прежде всего, её реакции на происходящее. А она вдруг без единого слова встала, гибко потянулась за гитарой, прислонённой к стене (кто-то из ребят захватил инструмент с собой), снова уселась на место, устроила гитару у себя на коленях и заиграла. А потом - запела своим удивительным, чуть хрипловатым, чувственным голосом знаменитый романс “Не обещайте деве юной...”* Это был её ответ Белецкому, а заодно и попытка разрядить обстановку.

- ...И как ни сладок мир подлунный,

Лежит тревога на челе -

Не обещайте деве юной

Любови вечной на земле.

...Течёт шампанское рекою,

И взор туманится слегка.

И всё как будто под рукою,

И всё как будто на века.

Крест деревянный иль чугунный

Назначен нам в грядущей мгле -