- Я позвоню, - повторил Белецкий и, чтобы продемонстрировать, что тоже не лыком шит, послал агенту не менее обаятельную улыбку из своего личного стратегического запаса.
___________________________
*Лёня Голубков - персонаж рекламной кампании акционерного общества МММ в 1992 - 1994 гг., сыгранный актёром театра и кино Владимиром Пермяковым. С ним связана как всенародная любовь, так и - впоследствии - лютая ненависть к МММ. После выхода рекламных роликов многие фразы оттуда стали крылатыми (”Я не халявщик, я - партнёр!”, “Куплю жене сапоги!” и так далее).
Вот так он и попал на съёмки. Утвердили его моментально, пробы оказались простой формальностью. Как и ожидалось, ему предложили не один ролик, а сразу целую серию. Партнёршей Белецкого выступала юная манекенщица из Дома моды, Снежана Меркулова - красивая, как фарфоровая куколка, и такая же пустоголовая. Белецкий подозревал, что эта прелестная особа попала на съёмки и вовсе без проб, ибо являлась любовницей спонсора рекламных роликов.
Снимали не в павильоне, а в естественных пейзажах и интерьерах: на улицах Москвы, в парках, кафе... Сюжеты не отличались каким-то глубоким смыслом и оригинальностью. В первом ролике молодые люди знакомились на Чистых прудах, и Белецкий угощал девушку жевательной резинкой; во втором они катались на аттракционах, продолжая всё так же дружно жевать; в третьем перекусывали в кафе (и, разумеется, для свежести дыхания после еды непременно закидывали себе в рот очередную мятно-лимонную пластинку жвачки); наконец, в четвёртом был показан их первый поцелуй.
Прежде Белецкому не доводилось целоваться с девушкой исключительно “по работе”, без каких-либо чувств. Он привык делать это хотя бы с минимальной симпатией к партнёрше. Однако оказалось, что ничего сложного в поцелуях на камеру нет - как говорится, пять минут позора, и ты звезда. Снежане, к слову, очень понравилось с ним целоваться, и тайком от своего “папика” она даже незаметно подсунула ему записочку с номером телефона. Разумеется, он не стал ей звонить. В его жизни и так было достаточно мексиканских страстей.
Много лет спустя он случайно наткнулся на интервью Снежаны какому-то низкопробному бульварногму изданию, где она смаковала подробности их совместной работы и намекала на то, что, помимо поцелуя, их связывало нечто большее. Белецкого это только позабавило. Смешно, но чаще всего именно проходные, ничего не значащие в его жизни женщины воображали, что играют в его судьбе какую-то важную роль... Те же, кто был ему по-настоящему дорог, отличались особой деликатностью и никогда не трясли в жёлтой прессе грязным бельём...
Никаких диалогов заучивать и произносить от актёров не требовалось: смонтированные ролики должны были демонстрироваться под бодренькую закадровую песню-слоган, что-то глупо-незамысловатое в духе “нежность дыхания, свежесть дыхания пусть вам поможет на первом свидании”. В общем, работка действительно оказалась непыльной, а в конце съёмок Белецкому вручили аккуратно запечатанный конверт с баснословной, невероятной по тем временам для обычного студента суммой в четыреста долларов.
А потом он проснулся знаменитым...
Точнее, это случилось не сразу.
Между окончанием съёмок и выходом первого ролика на телевизионный экран прошло несколько недель. Лето закончилось, в Щуке вовсю шли занятия. И вот тут-то молодого человека буквально огрело славой. Популярность обрушилась на него лавиной...
- Ой, это же тот самый парень из рекламы жвачки! - неслось ему навстречу и вслед, со всех сторон: в общественном транспорте, на улице, в магазине. Многие подходили и робко спрашивали разрешения его потрогать или взять автограф. Кто-то, завидев Белецкого, принимался громко напевать мелодию из рекламы - ту самую, про свежесть дыхания и первое свидание. Девушки забрасывали его своими телефонными номерами и просили угостить жевательной резинкой.
Его это смущало и удивляло до крайности. Он не мог до конца осознать и принять, что всё происходящее - серьёзно, что никто над ним не издевается и не подшучивает. Он - звезда? Да вы смеётесь, что ли? Даже неловко было, что за такую халтуру люди превозносили его до небес. Да, у него была выразительная внешность, обаяние, телегеничность... и всё-таки вот это фанатичное обожание - за какую-то дурацкую рекламу?!
Дома невозможно было находиться - телефон разрывался от звонков. Его безостановочно разыскивали агенты, чтобы пригласить для участия всё в новых и новых съёмках. Очевидно, Игорь оставил его номер в какой-то внутренней базе. Однако Белецкий твёрдо решил, что рекламы в его жизни больше не будет. Он мечтал о серьёзных, больших ролях в настоящем кино... В кино, впрочем, его тоже приглашали. Но в основном на роли каких-то придурков, да ещё и с непременными постельными сценами, которые стали очень популярны в девяностых - и поэтому он вежливо, но твёрдо отклонял подобные предложения.
Однокурсники отнеслись к его успеху по-разному. Кто-то искренне поздравлял и радовался, кто-то беззлобно посмеивался, пренебрежительными шуточками как бы принижая значимость произошедшего, кто-то откровенно завидовал... Самым неприятным было то, что с ним вдруг сразу захотели дружить те люди, с которыми он прежде и парой слов не перекинулся. Они стали подкатывать к нему с любезными улыбочками и льстивыми речами, и это было омерзительно.
Мастер же сухо заметил, что ничего не имеет против того, чтобы его студенты снимались во время учёбы. Но только, если это стоящие, талантливые проекты, а не коммерческая пустышка.
Зато Кетеван сияла и явно гордилась им... а это было самое главное. Она вообще как-то изменилась за лето, стала более нежной, более внимательной и отзывчивой. Иногда, когда она думала, что Белецкий её не видит, он украдкой ловил её взгляд на себе - непонятный, странноватый, изучающий... Она словно мысленно сравнивала его с кем-то - нетрудно догадаться, с кем. Порой ему казалось, что сравнение выходит в его пользу... но боялся даже помыслить об этом, чтобы не спугнуть неясное, смутное, намечающееся. Он больше не собирался давить на неё, делать первый шаг, чтобы снова всё, не дай Бог, не испортить.
Он просто терпеливо ждал.
Осенью девяносто четвёртого состоялась премьера фильма “Утомлённые солнцем”. В училище не смолкали разговоры о новом михалковском творении: засекреченное, не виденное ещё практически никем из студентов и даже преподавателей, оно уже заслужило славу шедевра как минимум десятилетия, если не целой эпохи. Во многом сыграло свою роль и то, что фильм получил Гран-при Каннского международного кинофестиваля.
Их Мастеру посчастливилось одним из первых посмотреть картину, и он посвятил её анализу и разбору целое занятие со своим курсом, после чего воодушевлённые студенты ещё больше загорелись увидеть фильм. Когда же, наконец, им это удалось - разговоры и споры не смолкали затем целый месяц.
Белецкий пришёл от увиденного в восторг. Он разгадал в фильме Михалкова мотивы, перекликающиеся с его обожаемым Чеховым: ведь режиссёр перенёс условную чеховскую усадьбу, перефразированный “Вишнёвый сад”, в тридцатые годы нашего столетия и безжалостно столкнул самое милое в русской традиции с самым ужасным. Кетеван же уловила в “Утомлённых солнцем” эпохальность, отсылающую к её любимому роману “Унесённые ветром”, и в то же время она была недовольна финалом, чисто по-женски жалея всех героев - и Митю, и Марусю, и Котова, и, конечно же, малышку Надю, оставшуюся без отца.
- Ты слишком узко оцениваешь сюжет, - кипятился Белецкий: как всегда, когда дело касалось искусства, они спорили до хрипоты. - При чём тут отец, мать, дети?.. Ведь дача комдива Котова - образ собирательный. Здесь представлена целая Россия в миниатюре! Бабушки, дедушки, тётушки, старые девы, венская мебель, фотографии на стенах, чёрный рояль и непременное "бельканто" в исполнении харизматичного главного героя... Это классика! А в эпицентре всего этого - прославленный большевик, ныне обречённый на заклание, и его антипод - энкаведешник из “бывших”, который это самое заклание и осуществляет...
- Нет, ну Меньшиков в этой роли неподражаем, - Анжеле, в отличие от её товарищей, было плевать на высокие материи - она предпочитала рассуждать о более приземлённом и понятном. - Такой красавец, правда? Просто душка.
- Я видел его в спектакле “N” в роли Нижинского, - вспомнил Белецкий. - То, что он творит на сцене... это что-то невероятное. После подобного невольно ощущаешь себя полным дерьмом и понимаешь, что никогда не сможешь сыграть так же... даже вполовину так.
- Глупости! - тут же вскинулась Кетеван. - Сандро, ты - артист не менее, а может быть, даже более талантливый, чем Меньшиков! - для пущей убедительности она крепко сжала его ладонь. - И я верю, что ты достигнешь таких же высот. И в театре, и в кино!
Слышать это было безумно приятно. Она так в него верила... как не верила, пожалуй, даже родная мать, которая до сих пор (не без влияния отчима) считала, что выбор сыном профессии - едва ли не самая главная ошибка в его жизни. Она-то мечтала, что он поступит в институт международных отношений!..
А по поводу рекламных съёмок, к слову, матушка испытывала весьма двойственные чувства. С одной стороны, было ужасно приятно, чего скрывать: её мальчик вдруг сделался известным, его узнают на улицах и просят автографы, как у какой-нибудь звезды! А с другой... ну это же реклама. Низкий жанр, практически непристойный, искренне полагала она. Спасибо хоть, не лекарство от диареи или презервативы рекламировал.
Что касается отчима, то тот, напротив, был премного доволен: Саня мужик, стал настоящие, большие деньги зарабатывать!.. Его не смутило бы, даже если пасынок снялся бы в рекламе туалетной бумаги. Главное - чтобы платили хорошо.
1995 год, Москва
Между тем, студенческая жизнь катилась своим чередом: бурно, местами нервно, бессонно и голодно, но в целом очень весело. Обитатели общежития постоянно выдумывали что-нибудь сногсшибательное: то устраивали пляжную вечеринку в купальных костюмах, притащив в кухню невесть у кого позаимствованный надувной бассейн; то организовывали на крыше званый бал в стиле девятнадцатого века; то бегали в новогоднюю ночь по этажам, одевшись в маскарадные костюмы, стучались во все комнаты подряд и чуть ли не силой заставляли всех присутствующих там читать стихи, после чего вручали каждому рассказчику приз в виде бумажной снежинки.
А в марте, когда в Америке прошла очередная церемония “Оскар” и фильм “Утомлённые солнцем” получил статуэтку как лучший иностранный, студенты Щуки на радостях устроили свою кинопремию - своеобразный ответ Голливуду. Разыскав где-то несколько красных ковровых дорожек, они устлали ими пол в холле, вырезали из картона призовые “статуэтки”, покрыли их золотистой краской и организовали церемонию награждения. Девчонки вырядились в лучшие платья, а парни вдели бутоны в петлицы своих пиджаков. Это был настоящий праздник! Феерия!..
Звездой вечера стало совместное выступление Белецкого и Кетеван - они мастерски спародировали культовый танец Джона Траволты и Умы Турман из “Криминального чтива”. Их шуточный номер впоследствии сделался гвоздём многих программ, не только любительских, но и официальных - на торжественных мероприятиях в училище эти двое отжигали так, что только искры летели. “Безумно красивая пара!” - говорили о них, и у Белецкого привычно сжималось сердце в сладко-горькой тоске. Красивая... но не пара.
Весна принесла с собой ещё одно событие, не слишком весёлое, хоть, впрочем, и не трагичное: Белецкий расстался с Лидочкой.
Это произошло не по его инициативе. Балерина завела себе официального жениха, кого-то из “спонсоров”, и, как подозревал Белецкий, отъявленного бандита. Разгул криминала в те годы был привычным явлением, каждый второй бизнесмен являлся выходцем из “братков”, и это давно никого не удивляло.
Лидочка пригласила Белецкого “попрощаться” к себе домой. Разумеется, прощание началось постелью и закончилось ею же.
- Как же я буду по тебе скучать... - вздохнула девушка, прижимаясь к нему всем телом, словно не желала отпускать. - Мне ни с кем и никогда не было так хорошо, как с тобой. Правда.
- Даже с женихом? - поддел её Белецкий. - Так, может, и не стоит замуж выходить?
- А что мне ещё остаётся делать? - Лидочка засмеялась. - Не тебя же дожидаться, тут без вариантов, ты ведь меня всё равно не любишь...
- Да ведь и ты меня - тоже, - заметил он. Она загадочно улыбнулась.
- А вот люблю! - и непонятно было, то ли прикалывается, то ли всерьёз... Он, разумеется, принял её слова за остроумную шутку.
- Но зачем тебе так срочно понадобился этот брак? - недоумевая, спросил Белецкий.
- Ты не поймёшь, - она махнула рукой. - Серёжа - гарантия моей будущей карьеры. У него есть деньги, есть связи... а главное, заинтересованность в том, чтобы сделать меня солисткой. Он очень любит балет, он меня именно в театре заметил и запомнил... Если я буду с ним - не пройдёт и года, как мне достанутся главные партии в лучших спектаклях. Ему это тоже выгодно - престижно иметь в жёнах приму Большого театра, это сразу повысит его статус. Да и мне при таком авторитетном и влиятельном муже едва ли кто-то рискнёт делать пакости... К тому же, есть ещё одна банальная причина: мне жутко надоело на всём экономить, хочется просто нормально пожить и не считать каждую копейку, - призналась Лидочка в порыве внезапного откровения. - Знаешь ли ты, сколько стоят хорошие американские пуанты?! А в месяц мне нужно как минимум две пары, потому что, как только они делаются мягкими, танцевать становится ужасно неудобно. В театре нам раньше выдавали по девять пар в год, а сейчас на это просто нет средств... Ты осуждаешь меня за корысть? - она искоса взглянула на Белецкого, который внимательно слушал её пламенную речь.
- Осуждать? Ну, что ты, - он улыбнулся и, наклонившись, быстро поцеловал её голое плечо. - Мне просто будет тебя очень не хватать.
- Мне тоже, - Лидочка впилась в его губы коротким острым поцелуем. - Но продолжать встречаться тайком - не вариант, Серёжа ни в коем случае не должен узнать о нас.
- Понимаю, - вздохнул Белецкий. - И, в любом случае, я желаю тебе только добра. Будь счастлива...
А летом, когда нервотрёпка, связанная со сдачей сессии, наконец осталась позади и Белецкий предвкушал, как весело они с Кетеван станут проводить время на каникулах, случилось непредвиденное.
Приехал Аслан.
2019 год, Москва
Он прибыл минут за десять до назначенного времени. Специально выехал с запасом, учитывая утренние пробки, хотя условленная заранее кофейня была совсем недалеко от дома. Однако, как выяснилось, Кетеван приехала ещё раньше - она уже ждала его, сидя за столиком в углу.