Не рассказывал в тоске,
Что разбойник я бывалый
И живу невдалеке?
Что держу, ему на зависть,
Полудикого коня...
Знай, в краю твоём боялись
Даже взрослые меня.
Ею невозможно было не залюбоваться. Даже бармен, до этого занятый своими прямыми обязанностями, застыл с полуоткрытым ртом, наблюдая за девушкой, читающей это незамысловатое, но почему-то вынимающее душу стихотворение.
- Мной пугали в давнем веке
Малышей своих они:
"Спи, не то прискачет леки,
Баю-баюшки. Усни!.."
У развалин старых башен
Вьются стаи голубей.
Никому теперь не страшен
Леки в Грузии твоей.
Голос её становился всё более вкрадчивым, нежным, убаюкивающим и обольстительным одновременно.
- Родилась ты ясноокой,
И тебя в твоих горах
Я, как звёздочку, высоко
Поднимаю на руках.
На меня ты смотришь смело.
Хочешь, сядем у реки?
Из цветов я неумело
Для тебя сплету венки.
Она сделала крошечную паузу для того, чтобы отхлебнуть немного из своего стакана - видимо, в горле пересохло, и во время этой секундной заминки бармен умудрился тайком заговорщически подмигнуть Белецкому и показать большой палец, точно одобряя его выбор. Он, вероятно, подумал, что Кетеван - его девушка... Белецкий многое отдал бы за то, чтобы это было правдой.
А Кетеван, встряхнув волосами и торопливо облизнув губы, уже заканчивала стихотворение:
- День прошёл. У перевала
Ходит месяц в облаках.
И спокойно задремала
Ты у гостя на руках.
По ущельям мчатся реки.
И тебе в твоём краю
Напевает добрый леки:
"Баю-баюшки-баю".
Когда она замолчала, ей зааплодировали не только Белецкий с барменом - сидящие поблизости посетители бара тоже поспешили выразить своё восхищение, кто-то даже пьяненько выкрикнул: "Браво!"
Кетеван же, точно внезапно обессилев, соскочила со стула и пошатнулась - очевидно, она была куда более опьяневшей, чем казалась со стороны. Белецкий едва успел подхватить её за талию.
- Проводишь меня домой, Сандро? - обдавая его шею горячим хмельным дыханием, попросила она.
- А что скажет тётя, когда увидит тебя в таком состоянии? - немного озадаченно поинтересовался он. Ему было заранее неловко перед милой тётей Нателлой - решит ещё, что это он споил её племянницу... Но Кетеван беззаботно отмахнулась.
- Она на двухдневных гастролях с театром в Питере. Вернётся только послезавтра. Так что, если хочешь, можешь у нас же и заночевать.
Белецкий почувствовал, что у него тоже подгибаются ноги. Но, кажется, это было вовсе не от алкоголя - он и пил-то всего ничего.
- Хорошо, - глухо выговорил он, - я тебя провожу.
___________________________
*Здесь и далее - строки из стихотворения "Леки" Расула Гамзатова.
Когда они оказались дома, немного продрогшая Кетеван по-свойски велела Белецкому поставить чайник и соорудить на скорую руку парочку бутербродов из того, что найдётся в холодильнике, а сама принялась набирать ванну, чтобы погреться. Белецкий намазал хлеб маслом, достал любимый Кетеван копчёный сулугуни, заварил свежий чай... А она всё не шла. В конце концов, парень даже забеспокоился. Ну, что можно делать в ванной комнате столько времени?
Он деликатно постучал в дверь и позвал:
- Кети, ты там не утонула? Чайник вскипел давно. Всё готово, - и, выждав немного, повторил:
- Кети?..
Ответа не последовало. Белецкий не на шутку встревожился. Мало ли, что могло случиться с нетрезвой девушкой в горячей ванне. Поскользнулась на мокром полу, упала и ударилась головой?.. А может, её разморило, она заснула и захлебнулась... Или вены себе перерезала?.. Да ну, бред, с чего бы ей это делать? Однако богатое, как у всех творческих натур, воображение уже подсовывало ему красочные картинки разыгрывающейся трагедии: бездыханное тело Кетеван в окровавленной ванне, хлещущая через край и заливающая пол вода, вызов "скорой", попытки связаться с тётей Нателлой... Тряхнув головой и избавляясь от наваждения, Белецкий толкнул дверь и обнаружил, что она, к счастью, не заперта. Он, не раздумывая, ввалился внутрь (до приличий ли теперь было?!) и сразу же увидел Кетеван. Она полулежала в пене, откинувшись головой на бортик ванны. Глаза девушки были закрыты, а лицо казалось излишне бледным, несмотря на то, что от жары запотело даже зеркало. У Белецкого едва не остановилось сердце. Он рванулся к Кетеван и схватил её за плечо, лихорадочно затряс, громко называя по имени. К счастью, она отреагировала почти сразу: что-то невнятно пробормотала, а затем с трудом разлепила глаза. "Жива!" - только и смог подумать он, чувствуя невероятное облегчение. Она действительно просто уснула. Как хорошо, что не успело произойти непоправимое...