— Нормальные.
Вспомнилось сразу все. Экзамены, политех, работа. Усталость. Тоска по родителям. Кайф от творчества. Надежда на будущее. Планы. Блин.
Тут же — дыхание мужчины рядом со мной, стук сердца. И голос, проникающий в душу.
— Я тоже сказал что-то не то, да?
— Почему это?
Он коснулся моих волос.
— Ты уже долго молчишь и смотришь в пол, Иона. У нас странный разговор, мы пытаемся понять друг друга, но идем не туда. Давай начнем еще раз. Не знаю, что тебе наговорил про меня Матей… Он меня в жизни не хвалил. Так что наверное и сейчас прошелся как следует. Но я не холодный, не каменный и я совершенно точно не хотел играть в свадьбу два с половиной века.
— А чего ты хотел? Ну, до Амалии?
Вопрос заставил Алеша задуматься. Он перебирал мои пальцы своими, но смотрел при этом вглубь зала как внутрь себя.
— Знаешь, тогда я хотел свободы. Думал, научусь у Матея, заработаю немного денег, у меня будет своя мастерская… Чего ты улыбаешься?
— Это звучит… просто и спокойно.
Это звучало забавно, потому что именно это, правда другими словами, я говорила себе сама. Заработаю немного денег, доучусь, буду свободна, открою свою мастерскую.
— Скажи…, — он замялся, — а что ты пела в прошлый раз?
— Визбор, кажется. Родители любили. Но не проси, Алеш, петь не буду.
— Не стану, Иона. Если не хочешь.
Это странно, но мне было безумно хорошо — просто сидеть так, говорить с ним о пустяках. Словно так и должно быть. И понимать, что он чувствует тоже самое. Я не уйду в неудобный момент. Он не уйдет тоже. Мы можем разговаривать. Это было настолько волшебно, что я забыла обо всем.
— У тебя глаза закрываются, — произнес он, — устала?
— Нет…
Правда, я к сессии могла всю ночь готовиться. Да и от Матея сегодня не так поздно ушла. Алеш встал с лавочки и протянул мне руку.
— Пойдем.
— Подожди, — мне вспомнилась прошлая ночь, — а что с купальней, куда мы падали? Почему там…
Он наклонился и у самого моего уха произнес:
— Почему там так хочется? Потому что она для влюбленных, Иона. Если люди нравятся друг другу, если есть симпатия… Все, что есть в сердце, она усилит. Но если ничего нет, то ничего и не произойдет. Я принял тебя за Амалию… Тогда.
— А сейчас?
Сны опять стояли перед внутренним взором.
— Сейчас я пока не хочу проверять. Пойдем, я провожу тебя в спальню. Ножницы обещаю, найду завтра утром. Пойдем, Иона. Завтра я покажу тебе замок.
Не стала ему говорить, что уже почти все посмотрела, взяла его за руку и удивилась, как легко он приспосабливается к моим маленьким шагам.И только завернувшись в одеяло в спальне, спрятавшись в рубашку Алеша, которую мне теперь выделили официально, я вспомнила, о чем мне надо было поговорить.
Не теряться в совершенно не каменном, а очень даже живом общении, не залипать на голос Алеша, а серьезно сказать ему, что нам надо разорвать союз.
Ладно, если я поговорю с князем завтра, то мир не обрушится из-за одного дня?
Каменные невесты живут здесь по году, а я всего-то чуть больше недели.Все будет хорошо, правда?Наверняка было в жизни, когда все так хорошо, что о важном и больном говорить не хочется, хочется еще день приятного общения)Спасибо всем огромное за лайки и комментарии, поддержка очень вдохновляет!Еще можно подписаться на мою страничку, ближе к концу декабря начну новую историюПОДПИСАТЬСЯ
13. Сердце, ножницы, рубашка (1)
Алеш
Переговоры с послом Катайи затянулись, я освободился только после полудня. Войт подготовил сани для дальней дороги, но я взял коня.
Кравчий вздохнул, в очередной раз без слов осерчав на опрометчивость своего князя. Что поделать, я хоть и бессмертен, цену времени знаю больше всех. Ехать медленно и спокойно сейчас не устраивало. Просто сидеть внутри и ждать, пока тройка донесет тяжелые сани по гладким зимним дорогам — нет.
Хотелось движения. Когда гонишь верхом, то есть это чувство, что движешься навстречу цели. Когда сидишь — нет.
Выезжая за ворота замка, я заметил Лейсу, которая спешила ко мне, но не стал останавливаться. Разберусь с ней позже.
Войт уже получил указание поднять все ее связи, и выяснить, не связана ли она с Мартичами более ранним родством, нежели текущее вдовство. Кравчий выведает все, особенно с учетом того, что Лейса ему не нравилась.
В замок Раур я вернулся затемно, но не поздно. Только недавно убрали ужин, замок готовился отдыхать, но кое-где еще сновали слуги. Я позвал кого-то из мальчишек, скинул плащ и зашел в гардеробную. Что-то было не так.
— Штефан приносил новые наряды мне или княжне?
— Нет, князь. Симона и Даяна забирают у него, а вам, как велено, везут костюмы из Алтеи.
Ладно, наверное, показалось. Я переоделся в свободную рубашку и брюки, и постучался к княжне. Мне никто не ответил, только дверь, соединяющая гардероб и ее спальню легко открылась от второго стука. Там было пусто. На кресле висело небрежно брошенное домашнее платье, на столике лежали пара книг по основам магии. В оранжерее, светящейся ночными огнями, девушки тоже не было.
Если Штеф опять что-то учидил…Прибью мерзавца. Я шагнул в сторону подземных мастерских, но дверь Штефа была заперта. Наверняка пьет где-то на кухне. Я решил дойти до Матея и попытаться еще раз, спокойно расспросить мастера.
Но стоило мне приоткрыть дверь, как я обомлел. Сначала не понял: он что, спустя столько лет взял еще ученика? Лица из-за платка не было видно, поэтому сначала я узнал свою рубашку и штаны.
Тонкая изящная шея, нежные руки, и только когда заметил, мелькнувший на запястье розовый камень, понял, что это княжна.
— Ты что-то не в духе, девонька, — ворчал Матей. Она что-то смешливо ему отвечала. Он в ответ тащил ей коробку с камнями, и бормотал, — Соберись, Иона, камни серьезность любят.
А она кивала, рассматривала друзы хрусталя, выбирала срезы агата, орудовала инструментом, как будто училась тут не меньше меня!
Кого, Горные духи его побери, Матей призвал? Что это за девчонка?
Я не мог оторвать взгляд от того, как она обращалась с камнет. От ее точеных, изящных, но сильных пальцев. Амалия всегда лишь принимала подарки, эта же княжна сама могла собрать из камня, кажется, что угодно. И камни ей радовались! Как и Матей!
Дверь слегка скрипнула от моего касания, и девушка обернулась. Я тут же отступил в коридор. Было неловко и почему-то не хотелось рушить их занятие вторжением. Мастер таким довольным не был два с половиной века.