Алекс
На кухне Ира оттирала остатки каши со стола. Дети уже бесились во дворе под присмотром Жени и Леры. Я молча взял тряпку и помог убрать произведённый бардак. Ира сочувственно похлопала меня по плечу. На щеках следы недавних слез. Глаза покраснели. И не смотря на то, что я знаю ее секрет, она мне симпатична.
– Чаю не хочешь? Я заварю.
– Ага, хорошо. Вынесу мусор и вернусь.
След Андрея простыл, как и Катерины. Видимо, увез ее успокоиться.
Я вынес мусор, получил сообщение от Сары. Пётр освобожден и готовится к приезду сюда. Я сообщил новость Жене и Лере. Они устало кивнули и улыбнулись. Эти двое действовали как единое целое.
– Завтра едете с утра? – спросила Лера, качая коляску.
– Да. Уверена, что справитесь здесь?
– Конечно. Отдохнем хоть от этой толпы.
Я тактично промолчал, ведь отдыхать, по сути, нужно нам, не ей. Мы с собой увозим всех детей, кроме младшего. И то, если можно было, она и его отдала бы нам. Ладно, не мое дело. Я постоял еще немного и ушел в дом.
Варя мирно заснула в моей кровати, я укрыл ее покрывалом и отправился пить чай с Ирой. Вдвоем мы приготовили обед, я позвонил дочери, она готовилась сесть в самолет. Забронировал номера еще вчера, подтвердил бронь. Мы сняли небольшой домик на всех. У каждого взрослого своя комната. Дети будут жить вместе.
Варя
Я спустилась только к ужину. Попросила помочь с переводом. Поэтому уютно расположившись уже в своей комнате после ужина, Алекс легко перевел мне две страницы задания.
– Почему тебе так легко даются языки?
– Не знаю. Я свободно разговариваю на трех.
– Я хочу выучить французский. Ведь как то надо мне будет общаться с людьми.
– Это хорошая идея. Вика вовсю шпарит, правда на смеси русского и французского.
– Думаешь, мы легко привыкнем к чужой стране?
– Поначалу будет тяжело. А потом втянетесь. Получишь второе образование, найдем тебе занятие.
– Вика часто тебя видит?
– Не так как бы хотелось.
– Много работы?
– Много заказов, проектов. Я начинал в фирме тестя, а потом создал свою.
– Я все думаю, не буду ли там лишней.
– Не будешь. Ведь с тобой будут близкие люди. А с толпой всегда легче.
– Тебя я совсем редко буду видеть, – буркнула я, отворачиваясь.
Алекс приподнялся на локте. Мы лежали на ковре в моей комнате, близко к друг дружке, настолько позволял ковер.
– Я всегда буду рядом, – серьезно произнес он и потянулся ко мне.
Дверь открылась, и в нас полетел детский мячик. Алекс успел прикрыть меня собой и теперь между нами и лист бумаги не просочился бы. Он так близко ко мне, что я начала таять, еще не конца понимая этого. Никита хохоча как сумасшедший, крикнул: – Саша ляпа!
– Дети, – проворчал полу сердито Алекс и хотел подняться, когда я прижалась к нему плотнее.
– Давай сделаем вид, что нас тут нет.
– Они не отстанут, маленькие изверги, – он словно сглазил, потому что вслед за мячиком в нас полетели разные игрушки градом.
– Извини, я должен принять бой, – серьезно заявил Алекс и на этот раз я не возражала. Лишь еще плотнее прижалась к нему, сильнее прежнего, бедрами ощущая как он напрягся.
– Могу я проводить тебя на войну?
– Если только благословить на победу, – лукаво парировал он.
Я потянулась к нему, к губам. Едва прикоснулась к ним своими, едва ощутила их суховатость. Ожидание того стоило. Первый поцелуй с Принцем.
Алекс с трудом оторвался от меня и его затуманенный взгляд сказал многое.
– Я словно пьяный. Ладно, не хочу проиграть маленьким чудовищам. Ты будешь болеть за меня?
– Я буду сражаться с тобой, – прошептала я и вновь наши губы нашли друг друга. Прикусив нижнюю губу, сорвала его стон, заставивший меня трепетать.
– В бой, мой храбрый рыцарь!
Женя
Четверо взрослых против 5 детей. И победа не нашей стороне. Лера с улыбкой наблюдает за нами, не в меру расшалившимися взрослыми и казалось все ссоры забыты. Хотя бы на время.
Алекса повалили Даша и Маша, отчаянно визжа. Я убегаю от Никиты с водяным пистолетом, Варю защищал сам Степа, не разрешающий никому стрелять в его маму.
И впервые за столь долгое время я счастлив. Все тревоги отошли на второй план. Моя семья рядом со мной. И большего мне не нужно.
Варя заливисто хохочет, когда струя холодной воды настигает ее, как бы не защищал Степа. Лера ей вторит, получая свою порцию. Мокрый Алекс еле двигается от висящих на нем девчонок. Ира стоит возле дверного косяка и тоже улыбается, смотря на наши забавы.
Завтра нам рано вставать, а мы еще бесимся, словно это наш последний вечер вместе. Словно пытаемся выжать все из этого вечера, ведь так может быть не всегда.
Меня бесит собственный пессимизм. И никуда не могу от него деться.
Приезжают Андрей и Катя и веселье сразу же пропадает. Дети идут мыться, с них хоть выжимай воду, равно как и с нас. Помогаю Варе с купанием детей, пока Алекс и Ира убирают последствия нашей водной битвы.
Сестра почти не реагирует на мои новости о Петре. Она внимательно следит за Алексом, чем раздражает еще больше. Мой друг демонстративно ее сторонится, несмотря на её красноречивые взгляды.
Так ей и надо. Пусть подумает, прежде чем бросаться словами. Он не простит ей этих слов. Не потому что считает их правдой. Нет, именно за то, что она так по настоящему думает о нем. Она лишь высказала личное отношение. Глупая. Сама же все разрушила. Я предупреждал ее, говорил, Алекс другой, не тот человек, что легко пойдет на поводу. Она так и не смогла понять его. Пойми она хотя бы на миг, они могли бы остаться друзьями. Но теперь ни за что на свете.
Алекс всегда четко проводил грани.
Несмотря на то, что я знал его почти с детства, он всегда отличался от нас. Не одеждой, или акцентом, который потом пропал. Нет, он отличался болезненной тягой к справедливости. Ему не было важно, что о нем думают другие, ему важно собственное ощущение. Он долгие годы не раскрывался передо мной, хотя с Русланом у них всегда были теплые отношения. Не дружеские. Именно родственные. Алекс как я уже говорил, четко проводил грани. Грань между нами не быстро стерлась, но теперь я знал, вернее друга не будет никогда. Такой он человек.
Катя позвала его пить чай, и он согласился без малейшего притворства. Родне не отказывают. Сестра сама не скоро поймет, за какой чертой теперь она будет всегда. Она проиграла, не понимая этого. Что ж. Розовые очки бьются стеклами внутрь.
Я от чая не отказался. Все— таки семья на то и семья, чтобы прощать.
Варя тоже присоединилась к нам, принципиально садясь рядом с Алексом. Катя и бровью не повела, отец оказал на нее не малое давление за время их отсутствия. Хорошо, что нас воспитывал не он. Правда, хорошо. Вон как за три часа обработал дочь, сидит словно аршин проглотила.
Варя избегала взглядов в сторону сестры. Да и разговор за столом не клеился. Все молча пили чай, коротая время. Лера вскоре спустилась с Оксаной, дети уже вовсю спали.
Младшая сестра первая допила чай и пожелала всем спокойной ночи, она вышла из— за стола, Алекс тут же проследовал за ней. И мне жаль стало Катю. Она сидела выпрямившись как струна, натянутая до предела и лишь одинокая слезинка стекла по её левой щеке. Я знаю, что за боль терзала её сердце, поэтому вопреки себе окликнул Алекса. Тот удивленно развернулся. И выходя из кухни во взгляде сестры прочитал благодарность.
Алекс ждал меня возле лестницы. Вари и след уже простыл.
– Что случилось?
– Ничего. Просто разбуди меня завтра. Я сам могу проспать.
– Ладно, до завтра. Нам надо быть в Питере в 10 утра, поэтому мы выезжаем в шесть.
Мы распрощались и разошлись. Я подождал пока Алекс зайдет в свою комнату и закроет дверь.