10 лет спустя.
Варя
Жалость. Я безмерно жалела эту некогда красивую и властную женщину. Я застала ее рассвет, теперь же смотрю на закат некогда одной из самых красивейших людей.
Жестокость и ненависть изменили ее. Шикарные волосы цвета вороньего крыла потеряли свой блеск и представляли собой колтуны из седых нечёсаных волос.
Она лежала на больничной койке совершено неподвижно. Я приблизилась к ней и хотела коснуться ее руки: прежде белоснежной и холеной… и в последний момент передумала.
Казалось, она не замечала моего присутствия.
Мы обе изменились. Только я готова принять это и простить ее за все.
Не знаю, чего стоило Максу найти ее, вытащить и обеспечить ей нормальное существование. И хорошо, если я этого никогда не узнаю. Из всех нас он до сих пор платит. Вероника умирала. Умирала безумной, на больничной койке, так и не выйдя на свободу.
Я лично настояла на том, чтобы приехать и посмотреть на ее последние часы. Мой Алекс умирал на ее руках, и я не хотела пропустить момент ее последнего вздоха.
Ее черное сердце перестало биться, и я ничего не почувствовала. Ее смерть не дала облегчения, просто еще одна дверь с воспоминаниями оказалась теперь на крепком замке…
Мы живем все вместе в Нью— Йорке. Чего нам стоило все это, мы стараемся не вспоминать.
Живем обычной жизнью, Макс ходит на работу каждый день, дети посещают детский сад и школу, я работаю переводчиком. С виду мы обычная семья. У нас много друзей, не знающих нашего прошлого. Да и мы стараемся не говорить на эту тему.
Катя вышла замуж за Петра и где они теперь, Бог знает.
Она заставила меня жить. И когда я сделала первый самостоятельный шаг, ушла.
Я редко слышу ее голос в телефонной трубке. Чаще всего она пишет. Пишет, что все хорошо, она счастлива, живет на побережье. И я знаю почему. Океан. Все дело в нем. В этом бесконечном синем океане…
Я вижу его. Слышу. В шуме волн. В синем цвете. Как вижу и слышу любимого брата и Леру. У меня не осталось ничего на память. Все уничтожено огнём…
Ира… вернее моя мама, живет с нами. Она все пытается загладить свою вину, когда никто ни в чем ее не винит. Комплекс, наверное.
Никита похож на Руслана как две капли воды. Ему 17 лет. И он потрясающе красивый.
Дима похож на Егора. Степа похож на меня. Честное слово! А Вика на мать с синими пронзительными глазами. Даша и Маша – вылитые Лера. Только глаза зеленые. Папины.
Евгений младший весь в отца. Ему всего 10, но поклонниц уже не счесть.
Я часто закрываю глаза и слыша голоса детей словно переношусь в прошлое. Мне не хватает их. Тех, кого мы потеряли…
Да, у нас с Максом есть сын. Он еще совсем крошка, всего пара дней и это самый ожидаемый малыш за эти 10 лет. Александр Максимович. У него нет таких синих глаз как у его дяди, но черные как смоль волосы с легкостью это компенсируют. У Кати и Петра детей нет. И скорее всего никогда не будет, пару лет назад они попали в серьезную аварию, и Петя повредил позвоночник. Катя подняла его на ноги, сама при этом едва ходя. Она часто говорила лишь о том, что не хочет детей, куча племянников ее вполне устраивает.
Я смотрю на окружающую меня толпу пускай взрослых, но еще детей, мужа и счастлива.
Я верю, что там, на небе они счастливы тоже.
Я верю.
Потому что Вселенная бесконечна. Именно поэтому да. Потому что да, однажды я тебя простила.
Конец.