Женя
Наступил апрель, за ним пришла весна.
Вслед за ней расцвела и Лера. Сначала появился зверский аппетит.
Признаться, честно повар из меня, как балерина.
Поэтому блюдом номер один стали пельмени, которые чередовались с блюдом номер два яичницей. Леру все устраивало, уплетала за обе щеки и стремительно набирала вес. Впрочем, полнота ей шла. По крайней мере, настроение еда ей здорово поднимала, о большем я и не просил.
Мы частенько выходили на улицу, гуляли в вечернее время, держась за руки, но на глаза людям старались не попадаться.
Для нее проблемой стало выходить куда— то без меня, даже в магазине она испуганно озиралась по сторонам, крепко вцепившись в мою руку, словно я мог внезапно исчезнуть.
Успокаивалась она только дома, только дома я и мог оставить ее ненадолго, чтобы успеть сходить на работу и взять ее с собой.
Делами фирмы вновь занимался мало, практически не занимался вообще. Пришлось снова передать управление делами на время отчиму, и он прекрасно с этим справлялся. Моим родителям можно было поставить памятник еще при жизни, без слов, без истерик взяли на себя все заботы, часто приходили, звали нас к себе, постоянно приобретали Лере подарочки, приятные безделушки, мелочи, заботились о ней как о собственной дочери.
Думаю, мама надеялась когда-нибудьполучить Леру в невестки, правда открыто она об этом не заявляла, но я— то знаю свою маму.
Варя наконец— то стала встречаться с нормальным парнем из другого города, он часто приезжал к ней и они вместе гуляли с нами. Я благодарен сестре за ее заботу и внимание к ней.
Знаю, мало интересовался делами своей семьи, полностью поглощенный Лерой, претензий они, слава Богу, не предъявляли.
С семьей Руслана я не сталкивался и порой забывал о ее существовании. Они не напоминали о себе. Надеюсь, это к лучшему. Хотя…
Сегодня на улице пела весна, звонко капали сосульки с крыши. Квартира озарилась солнечным светом, захотелось открыть настежь окна, двери, пустить весну в дом и не выпускать.
Лера с утра торчала на кухне, я наоборот проснулся поздно, когда солнечные лучи достигли лица. Безбожно проспав на работу, поднялся, прошлепал в ванну. Ночевал я всегда в гостиной как и прежде, поэтому до ванной тут два шага.
– Женя, чай, кофе будешь? – видимо девушка услышала мои шаги. Стянув серую футболку, включил воду, приготовляясь засунуть голову под душ.
– Наливай, – ответил из ванны. Нужно было побриться, иначе смахивал на бородатого ученого, не хватало только очков и палатки.
Вдруг раздался звон бьющейся посуды.
Я тут же отбросил полотенце в сторону и бросился на звук. Влетев на кухню, увидел испуганную Леру, держащуюся за живот.
– Что, что случилось? – не своим голосом заорал я.
– Женечка, меня в живот толкнули, – прошептала девушка, растерянно держась на стол.
– Как? Кто? – не понимая прокричал я.
Вместо ответа девушка подошла ближе и, взяв мою руку, приложила ее к своему небольшому животику. И тут мою руку приветливо пихнули.
Миллиарды солнц в этот момент взорвались во мне.
Всего один маленький толчок в подставленную ладонь и жизнь перевернута.
Смятение, растерянность сменило чувство всепоглощающего счастья. Новая жизнь, маленький человечек поздоровался, заявил о себе. Сказал: «Привет!»
Я и не заметил слез, которые капали из глаз.
– Женя, надо, наверное, мне к врачу, да? – прошептала Лера.
– Да, надо, ты собирайся потихоньку и поедем.
Надо ли говорить, что к врачу мы летели как на крыльях?
В больнице на нас посмотрели, как на сумасшедших. Четвертый месяц беременности проходил без нашего внимания. Непонятного возраста тетя – гинеколог укоризненно отчитала меня:
– Папаша, куда же ты раньше смотрел? Вы только очнулись! Куда вы смотрели? Спали что ли?
Лера прыснула от смеха. Если это можно было назвать сном, то да, мы спали все эти четыре месяца в прошлой жизни.
Лере сделали УЗИ, провели кучу обследований, взяли анализы и обрадовали нас двойней женского пола. Лицо моей любимой озарила такая нежность к маленьким крохам, что на пару минут я увидел ту девушку, которую однажды встретил. Она вернулась и не собиралась больше исчезать.
Знал ли я, что за этим последует? Возможно.
Лера позвонила всем, всем тем, с которыми мы не общались порядочное количество времени. Она, к своему удивлению узнала в этот день гораздо больше о себе и обо мне, все слухи вылились на ее как ушат ледяной воды. Вот с этим поделать ничего нельзя.
Потерявший всякий человеческий облик отец Руслана орал на нее по телефону, не стесняясь в выражениях, суть которых была в том, что она не смела больше свою распущенность и моих ублюдков, причислять к их семье и марать добрую и светлую память их сына.
Я не стал дожидаться еще более оскорбительных слов и вырвал трубку из ее побледневших пальчиков, послав его куда подальше.
– Почему ты ничего мне не сказал? Ты все знал? – спросила Лера, обиженно надув хорошенькие губки. Я прикусил нижнюю губу, внимательно смотря на девушку.
– Что я должен был тебе сказать?
– Как что? Он, они, – голос задрожал, и Лера заплакала.
Я порывисто прижал ее к себе, и моя футболка впитала в себя ее слезы. Почему я ничего ей не сказал?
Что должен был ей сказать?
Извини, милая, тут про тебя говорят и меня, что мы с тобой живем вместе и бла— бла— бла? Чтобы она сбежала от меня? И где ее потом искать? Она бы на пушечный выстрел меня не допустила к себе.
Как бы мы выжили тогда?