Женя
Утро разбудило меня звяканьем ключей. Почему белый потолок и стены? Что внушает этот маркий цвет? Отвратно.
Лера мирно спала, подложив ладошки под голову. Не хотелось нарушать ее сон. Поэтому я осторожно соскользнул с койки и поплелся искать туалет.
По пути мне попалось несколько пациентов отделения. Бледные, нечёсаные, помятые, чего они делали в коридоре?
– Извините, Вы не подскажите где здесь туалет? – обратился я к более менее нормальному парню.
– Ммм? – промычал он, вращая белками глаз.
– Туалет, спрашиваю где?
– По коридору налево, – вполне нормально отвечает парень. Придурок.
Я отошел от него, в кармане завибрировал сотовый.
– Что?
– Привет. Мне нужна твоя помощь.
Петя. Черт бы его побрал.
– Я не могу. Лера в плохом состоянии.
Моя слабая попытка попробовать не ринуться на помощь.
– Не поможешь, тогда в плохом состоянии будем мы все. Пожалуйста.
– Я в психушке.
– Не буду говорить насколько это ожидаемо. Мне приехать за тобой?
– Приезжай. Через час буду ждать внизу.
Мне надо найти Лере няньку и поживее.
Пришлось просить Варю, которая хоть и ругалась как сапожник, но не отказала.
– Теперь я нянька психопатки?
– Мне не с кем ее оставить. Я никому не могу доверять.
– Ладно, у тебя время до вечера.
– Она не психопатка.
– Видел бы ты, что она устроила. Тогда не возмущался.
Я обнял одно из своих сокровищ. Хрупкое и чрезвычайно сильное.
– Ладно, до вечера, сестренка.
Варя вошла в больничную дверь и тут же подъехал Петя.
Лера
Я сошла с ума. И впервые счастлива этому. Нет ничего прекраснее, чем погружаться омут памяти и больше не сопротивляться. Просто утонуть.
Погружаясь все глубже, туда, где нет света, нет тьмы.
Нет ничего причиняющего боль, разрывающую на части. Нет ничего. Ни страданий, ни памяти. Разве человек не заслуживает забвения? Обычного забвения? Нет лекарства от памяти, кроме безумия. Чем слаще пилюля, тем безумнее отдача.
Соскальзывать всегда непривычно в первый раз.
Проблема в том, что если сделать это впервые, то в следующий раз выйдет намного проще.
И разум пойдет по этой скользкой дорожке, не осознавая, насколько это страшно.
Боялась ли я? Нет. Я очень хотела увидеть Его.
Поэтому разум и сыграл со мной шутку, позволив первый раз фантазии выйти за грани.
Позволив лишь на мгновение, на секунду усомниться в реальности.
Всего секунду на скользкой поверхности бытия и вот я уже качусь вниз.
Никто не заметил, насколько быстро это произошло.
Мгновение раз, мгновение два и на поезде, везущем меня подальше от реальности.
И здесь… Хорошо. Здесь Он. Живой. Рядом со мной. Улыбается краешком столь любимых мною губ, изумрудные глаза вновь смотрят на меня…
Я вдыхаю знакомый запах его кожи, трусь щекой о его плечо и уповаю на милость небес.
Варя посмотрела на Леру, лежавшую на боку с широко раскрытыми глазами. Не мигая, уставившись в одну точку.
Сумасшедшая. Тянущая ее любимого брата вниз.
– Теперь ты, наверное, больше понимаешь меня. И я тебя. Знаешь, Лера, ты хорошая, правда, хорошая. Но мне бы хотелось, чтобы ты не возвращалась. Оставайся там.
Женя
Я внимательно слушал сбивчивый рассказ Петра и Кати. И пока не знал, что им ответить.
– Ок. Мы ее спрячем. Что дальше?
– Ты у нас мозг. Подумай.
– Приятно твое мнение обо мне. А что если он ее найдет?
– Не найдет. Мы отсидимся пару дней, потом исчезнем.
– Ок. Но нужно подумать. Дай мне часа два.
– Он, скорее всего уже послал за ней. Дело времени.
– Мне надо два часа. Поговорить с Милой. Выяснить кое— что.
– Хорошо. Нам что делать?
– Изобразить ссору. Кате сесть в автобус, Алекс заберет ее на полпути и отвезет на дачу. Надо убедить его, что она уехала отсюда. А уж потом прятаться. Это навскидку. Я поехал к Миле, вы собраться. Устройте ссору, так чтобы вас было слышно на улице.
– Я не поеду с ней?
– Нет. Исчезнешь через пару дней. Когда все станет тихо. Все, давайте.
Я выпроводил парочку их офиса и набрал Люду. Возьми трубку, ну же.
Петя и Катя подъехали к дому.
– Готова?
Девушка посмотрела на него, нервно улыбаясь. И потянулась к нему, притянув за воротник.
– У тебя что-то на воротнике, – прошептала Катя, не ответив на вопрос и потянувшись к нему, ухватила парня за воротник и потянула к себе.
– Я не совсем понял, что, – не успел Петя и переспросить, как губы девушки неловко прикоснулись к его. Тут он ничего уже не мог возразить и с жаром ответил на ее поцелуй, привлекая девушку к себе.
Сколько прошло времени, пока были заняты поцелуями, они не представляли. Им никак не удавалось разомкнуть губы, уже саднящие и ноющие от переизбытка чувств.
– Теперь готова. Не бери в голову, все что услышишь от меня в ближайшие минуты, – улыбаясь и снова целуя, попросила Катя.
Она орала на него последними словами, и он не отставал от нее, не стесняясь в выражениях.
Катя схватила сумки и поволокла их вниз. Пока все шло по плану.
Женя
Мила выглядела странно. Глаза бегали, и она не смотрела на меня.
– Что ты хочешь?
– Просто хотел увидеть.
– Да что ты? Спустя полгода? Это смешно.
– Я хочу помочь.
– Мне не нужна твоя и любая другая помощь. У меня все супер! Иди к своей любимой #уке! Оставь меня в покое!
Мила вцепилась в меня, махала руками, пытаясь вцепиться в лицо. Я перехватил ее руки и прижал к себе.
– Перестань. Расскажи мне, расскажи мне все. Прошу тебя. Какое отношение ты имеешь к Кате? Что Ника просит тебя делать?
– Ничего. Мне пора.
Девушка вырвалась из моих рук и убежала вон.
Ночь прошла беспокойно. Я не вернулся ни в больницу, ни домой. Колесил по городу, пытаясь понять, что делать дальше. Кольцо, больница, Петя, Катя, Мила, все смешалось в крайне непереваримое блюдо. Сигареты закончились, как назло не вовремя.
Возвратиться назад в больницу, не разобравшись, я не мог. Мне надо подумать. Немного времени.
Поэтому я поехал домой уже под утро, Варя в больнице, значит Лера под присмотром.
Выпив две чашки любимого кофе, я не ждал полицейскую машину за окном. Недоумевая, я их сам встретил.
– Смирнов Евгений? – я с удивлением окинул сотрудников полиции.
– Да, а что?
Договорить мне не дали, как и объяснений.
– Пройдемте с нами.
Мама успела выскочить на крыльцо, успела увидеть, как я сажусь в машину. Меньше всего на свете мне хотелось ее расстраивать.