Лера
Мне не хотелось домой. Решила прогуляться немного, попросив оставить в одиночестве. Но этому не суждено сбыться, Оксана с Никитой присоединились.
Подросший мальчуган гонялся за голубями, пока мы медленно шли по парку.
– Какой он забавный, – улыбаясь, произнесла я, смотря на Никиту.
– Да, в этом возрасте они такие. Погоди, не успеешь очухаться, и твои девочки дорастут до брата.
До меня не сразу дошло.
– До какого брата, Оксана? – все еще улыбаясь, переспросила я.
– Как какого? До Никитки. Я думала, ты в курсе.
– В курсе чего?
– Руслан его отец. Разве ты не знаешь?
Звук пропал. Оксана что— то говорила, а я не слышала ничего.
Сын. У моего любимого есть сын. И я о нем ничего не знала. Ничего.
– Мне пора домой. Пока, Оксана, – быстро попрощалась я и поспешила домой.
Фурией, разгневанной фурией я налетела на Женю, стоило ему попасться на пути. Он растерянно едва не пронес чашку мимо рта, когда я начала орать
Мама Оля тут же забрала детей, всю ораву и поспешила выйти прочь. Варя осталась и вот она молчать не собиралась.
– Как вы задолбали! Задолбали! Задолбали!
– Он мне ничего не сказал!
– А разве он должен был это делать? Разве это его сын? Что ты орешь вечно на него, словно он один во всем виноват?
Женя пытался встать между нами и претерпел неудачу.
– А кто? Он знал и не сказал!
– Я тоже знала, что с того? И мама знала, и отец! Да все вокруг знали и молчали. Что с того? Какая разница теперь?
– Вы то откуда знали? – спросил Женя.
– У нас глаза есть. И уши тоже. Никита вылитая его копия. Как под копирку. Дураков в нашей семье нет, а ты Лера дура!
– Сама такая!
– Так спокойствие. Успокойтесь обе. Варя, оставь нас, пожалуйста.
– Никуда я не пойду! С чего это? Хватит разыгрывать комедию. Ты, Лера дура и пора признать это. И заодно перестать винить моего брата во всех грехах. А вот раз я все сказала, пока!
Варя сердито хлопнула дверью. Женя осторожно коснулся моего плеча, и я отпрянула.
– Лер, знаю, что должен был сказать тебе раньше. И упустил из вида. Не злись. Он рассказал бы обязательно.
– И не нашел для этого времени? – зло ответила я.
– Ты сама знаешь, чего у вас не было. На это времени не хватило.
Голос Жени становился тише.
– Я должна была знать. Что ты еще скрываешь от меня? Какие тайны?
– Нет у меня никаких тайн. Лерик, не злись.
А я злилась. И не знала другого способа ее выразить.
– Пошел бы ты. Понял? Ненавижу, – процедила я и ушла вслед за Варей.
Прошло пара дней. Мы не разговаривали и практически не виделись.
В гостиной Женя играл с мальчишками, я хотела выйти к ним, но не смогла. Осталась в тени и молча, наблюдала.
Тут мне пришла в голову испечь пирог.
Единственный который я знала, была шарлотка с яблоками, проблем с ней не возникло.
Стоило запаху из духовки наполнить кухню, как воспоминания увлекли за собой…
Словно по волшебству я оказалась на другой кухне, где кто— то не менее, мной любимый и дорогой, учил простому ее приготовлению. Я всегда резала и чистила яблоки, выполняла самую важную работу, как говорил кто— то.
Кто— то с родным запахом, поцелуями, частенько отдающими горечью из— за лекарств, кто— то, кого нет.
Из— за воспоминаний я чуть не проворонила шарлотку, хорошо, что мама Оля рядом.
В кухню забежали Женя с детьми. Увидев меня, лицо парня приняло то самое выражение, которое не покидало его в первые дни нашего знакомства.
– Женя, ты будешь пить чай? – робко спросила я.
Он не удостоил меня взглядом. Но все же ответил.
– Буду, если ты туда не подсыпала яд. Ах, я забыл, ты же наполнила меня им до краев.
В этом весь Женя. Я не обижаюсь.
Просто оставляю ему кружку на столе и ухожу в другую комнату. Слышу, как мама Оля что— то выговаривает ему, он не оправдывается. Он действительно так считает.
Пью чай в одиночестве, не замечая как плачу вновь.
В последнее время постоянно одна. Иногда я выхожу в город, дохожу до кладбища и остаюсь там на целый день.
Я плохая мать. Хорошо, что есть мама Оля и папа Юра. Спасибо им. Украдкой вытираю слезы, мимо прошел Женя, громко хлопнув дверью.
Поэтому я, снова спросив разрешения, выхожу на улицу вечером, взяв с собой кусочек пирога.
Просто шатаюсь по улицам, друзей у меня нет, мне некуда идти.
Сквозь стену одиночества я никого не пускаю.
Все— таки нужно сходить до дома. Но до дома идти далековато от дома Жени, полчаса минимум. Делать нечего, решила пойти.
Теплый вечер заботливо окутал легкой дымкой. Я шла неторопливо, срывая травинки, пыталась сплести венок из одуванчиков, но плетун из меня еще тот.
Вдалеке громыхнул гром, резко набежали тучки и о, счастье начался дождь. Коротко выругавшись, я добежала до остановки. Никого. Стоило переждать дождик, болеть нельзя.
Минутой позже в остановку забежал какой— то парень. С трудом, но я узнала того самого Сережку, с которым целовалась в 4 года.
Он, кажется, тоже меня узнал. Сощурившись и внимательно приглядевшись, утвердительно сказал:
– Привет, слюнявая. Промокла?
– Да, – ответила я и заулыбалась.
– Давно я тебя не видел. Лет 10 наверное, да?
– Наверное, что ты тут делаешь?
– Приехал отца навестить. А ты?
– Домой шла, пирог вот несла. Хотела попить чаю.
– Пирог? С этого места поподробнее, пожалуйста.
Стоит ли говорить о том, что пирог я почти и не попробовала?
Сережка в детстве был ужасно толстым, его аппетиту только можно было позавидовать.
Но сейчас он очень похудел, истощал, но мое дурацкое прозвище не забыл.
Мы наперебой стали вспоминать счастливое детство, наши семьи тогда немного дружили, общались, иногда праздновали праздники вместе. Поэтому когда родились мы, нам было предназначено либо дружить, либо ненавидеть друг друга.
Мы выбрали первое и были лучшими друзьями, до тех пор, пока у Сережи не развелись родители, и мама не забрала его в другой город.
Мы перестали общаться, хотя поначалу писали письма. Потом мама Сережи повторно вышла замуж, и они уехали.
Сколько забыто и сколько сейчас вновь обрело память под проливным дождем…
Сережка оказывается, бегает каждый день, приехал к отцу на полгодика, привести его дела в порядок. Сам он не женат, детей нет, наличие детей у меня его удивило, поэтому я и приглашаю его в гости на следующий день.
Дождь заканчивается, Сережка провожает меня назад, по пути слушая рассказ про мою жизнь.
Дома меня никто не ждет, поэтому попрощавшись со старым и вновь обретенным другом, прокрадываюсь спать. Едва достаю до подушки, как засыпаю очень крепко. И без кошмаров.