Алекс
На следующее утро в общей суматохе я совсем упустил Катю из вида.
Она несомненно где— то рядом, но мне доставались обрывки ее слов, фраз, аромат духов, тепло на месте, где она только что сидела.
Девушка явно меня избегала. Ольга готовила на кухне, я вызвался ей помочь, поэтому и встал рано.
Чуть позже к нам присоединилась и Оксана, приведя Никиту.
Мелкий поразительно стал похож на племянника. Тот же серьезный взгляд и черты лица. Насколько мне известно, Леша подал на развод. И бедняжка искала утешения у нас, в частности у Женьки. Лера вела себя подчеркнуто вежливо, даже слишком.
Стол накрыли во дворе. Катю я увидел, когда она расставляла тарелки. Не одного меня она игнорировала, судя по всему. Рядом с ней шагал Петр, сунув руки в карманы.
Милые бранятся, только тешатся.
– Алекс, не хочешь сходить Куда-нибудь сегодня выпить? – Женька возник за спиной неожиданно, поймав за наблюдением за сладкой парочкой.
– Думаешь, стоит?
– Развеешься.
– Почему бы и нет? Пойдем.
– Пока ты смотришь, он на ней женится. Вот увидишь. Поверь моему горькому опыту.
– И пусть. Я буду счастлив по— своему.
– Странный ты парень, Алекс. Иногда кажется, мы с тобой родственники.
– Тьфу, сплюнь!
Женька рассмеялся.
Я обманывал самого себя. И ничего менять не стану.
Вдовец, с маленьким ребенком на руках. Перспектива так себе. И пусть меня тянуло к ней с непреодолимой силой, справлюсь.
Я повторял это как мантру весь день.
Она сидит напротив меня, рядом Петр.
Справлюсь.
Он трогает ее за руку.
Справлюсь.
Они идут танцевать.
Справлюсь.
Я уверен в собственной правоте. Тем более мой отъезд не за горами. Жду только документов и прощай.
Вечером после ужина, уложив детей спать, народ устроил танцы.
Я позвал Леру, лишь бы она не танцевала со своим другом, которого притащила с собой.
Женя отплясывал с Оксаной, чьи огненные волосы напомнили мне о той, что не со мной. Она так и не сказала мне, что любит. Ни разу.
– Далеко отсюда? – произнесла Лера, застенчиво улыбаясь. Я вздрогнул, прогоняя навязчивые мысли.
В этом мы похожи с ней и как никто понимали друг друга. У нас обоих та же дыра внутри, которая не затягивается. У обоих все, что осталось от любви— в детских ладошках, ямочках, кудряшках, улыбках.
За два года ничего не изменилось, рана продолжала болеть.
Катя
Я сторонилась его целый день, а он не удосужился, и спросить отчего.
Может, ему действительно все равно? И как же он меня бесит! Вымораживает до зубного скрежета! Самодовольный! И какие у него красивые океановые глаза…
Пойду сама позову его танцевать. Откажет, залеплю ему пощёчину.
Я подошла, нетерпеливо потянув его за рукав рубашки. Недоумевая, эти двое уставились на меня.
С очаровательной улыбкой я протянула:
– Потанцуем?
Сначала показалось, он согласится, а он (гад!) покачал головой!
– Прости, Катерина, я натанцевался на сегодня. Думаю, брат с легкостью потанцует с тобой.
Мы с Лерой уставились теперь друг на друга, оставшись вдвоем.
– Если хочешь объясниться с ним, это самый подходящий момент.
Я развернулась на каблуках и припустила за ним следом.
Нагнала его на пороге дома.
– Что происходит? Стой!
Он застыл и резко развернулся:
– Что?
– Это я хочу знать! Что происходит, в конце концов?
– Между кем?
– Между мной и тобой? Почему ты бежишь от меня как от чумы?
– Тебе показалось. Мир знаешь, не вертится вокруг тебя одной!
– Но мой мир вертится возле тебя, неужели ты не видишь?
– Между мной и тобой ничего нет, Катерина. Абсолютно. Пожалуйста, прекрати истерить.
– Ничего нет? Даже так?
Я не из тех, кто отвернулся бы и пошел лить слезы. Нет. Я другая. Поэтому я подошла к нему вплотную и прошипела:
– Нет, есть. Между мной и тобой. Не ври сам себе.
Испепелив друг друга глазами, я повернулась, чтобы уйти. А меня схватили в охапку и почти впились в мою красную помаду жадно, нетерпеливо. Я хотела взрыва, получите распишитесь. Даже в своих мыслях я не могла представить настолько, давно он копил в себе эмоции, строя одну плотину за другой, дамбу за дамбой, пока весь самоконтроль не полетел к чертям. Да и какой тут самоконтроль?
Я всегда получаю, что хочу. И пусть платье бесстыже задрано, а губы саднило и кровоточило, пусть.
Ответом на все мои вопросы его прерывистое дыхание на моей вспотевшей шее.
– Прости меня, – прошептал Алекс, бережно отпуская мое бедро вниз. На нем еще долго будут гореть отпечатки его пальцев. А мне хотелось лишь касаться его волос, цвета черной смородины, накручивать их на тонкие пальцы и тянуть к себе, для очередной доли поцелуев.
– И за что ты извиняешься? – я искала на ощупь туфли, куда они пропали за пару минут?
– Я не знаю. За все, наверное.
Я выпрямилась и уставилась на него, стоящего неподвижно, держащего руки в карманах.
– За свое поведение? Вот за сейчас?
– И за это тоже.
Хотела прильнуть к нему, а он ведет себя как… Как обычно. Этот поцелуй ничего не значит. Не для него… Всего вспышка.