Катя
Я собрала вещи быстрее, чем следовало. Предвкушение сильнее будоражило. Мысли забегали далеко, оттого я не успевала сосредоточиться на них.
Петя молча наблюдал за мной, порхающей от шкафа к сумкам.
Он не имел на меня никаких прав и знал об этом. Простила ли я его? Мне все равно. Не в его власти причинить больше боль.
Напряженно наблюдая за чем, что я собираю с собой, он все же не выдержал и высказал:
– Я не понимаю для чего тебе это.
Я пожала плечами. Ему никогда не понять, разве стоит это объяснять? Да и его мнение не особо волновало.
– Если это месть за измену. Стоит ли так изощряться? Сделайте это здесь. Зачем куда— то уезжать?
– А мне неудивительно твое непонимание. Отношений когда разрешена измена, мне не надо. Это не месть, слава Богу. Я сама этого хочу.
– Ты нормальная? При мне говоришь, что хочешь другого?
– Я уже сказала, ты не поймешь. Я хочу просто уехать и провести время. Отдохнуть.
– Зачем тебе тогда Алекс? Поехали со мной. Я увезу тебя куда захочешь.
Тяжело вздохнув, я села рядом с ним.
– Я никогда не была в Диснейленде.
– И что? Он твой Диснейленд? Какие странные у тебя ассоциации.
– Нет.
Я не знала, как объяснить ему.
Мне хотелось узнать мир, увидеть, почувствовать. Его глазами. Я хотела понять. Меня невыносимо влекло к этому странному человеку. Словно он Земля, а я Луна. Бороться с притяжением невозможно.
Прежде чем окончательно испортить жизнь себе, я хочу увидеть какой она может быть.
– Значит, ты все же решила меня не прощать?
– Я решу, когда вернусь. Хорошо?
– Хорошо.
Петя
Разумеется, справиться с ревностью, не поранив себя, тяжело. Но я понимал, ей это нужно.
Хочет уехать, значит, это ее право. И думаю, что готов мириться с этим.
Она уже давно все решила. Просто боится признаться самой себе.
А я вижу, как они смотрят друг на друга. Не плотоядно.
А с жаждой. И каждый раз она иссушает их обоих.
К сожалению, я не собираюсь бороться. Я не чокнутый Смирнов, вцепившийся в одну единственную.
На мою долю хватит женского пола. И все же… Все же смотря как Катя садится в его машину, я ощутил укол зависти. Естественно, он богат, умен, и в отличии от меня умеет работать. Он с другой стороны. Мне крыть нечем. Удар по самолюбию. И нечем крыть.
К слову, Алекс пытался поговорить со мной. Разговор не удался, пускай он и хотел расставить все точки над и. Я не хотел. Лишь дал понять, их отношения с Катей меня не волнуют, как и сама Катя.
Мы больше не друзья, и я не знал, что до сих пор делать здесь.
У каждого из них теперь существовал человек, которому нужен. Алекс и его дочь, Женя и Лера, их 4 детей, Катя, которая нашла смысл в Алексе. А я? Кому я нужен? Никому. Никому в этом большом доме я не нужен.
Алекс
Я тоже собирался. Мама Оля легко отпустила нас. Кажется, наши отношения с Катей волновали не только собственно нас. Тяжело оставлять ребенка, совсем еще крошку. Может, это шанс для будущего?
Что брать с собой? Нет конкретного плана. Я не успел ничего придумать за ночь. Буду импровизировать.
Телефон мигнул экраном. Сообщение от любимой сестренки:
«Нам надо встретиться. Это важно».
Мне хотелось одного: послать ее к черту. Хотя подозреваю, этим ее не удивишь.
«Я не шучу. Не приедешь, пеняй на себя, дядя».
Я разозлился. Придется заехать к ней, перед поездкой.
С Катей мы встретились внизу, взяв у нее сумки, нервно улыбнулся. Она ответила мне счастливой улыбкой.
Хотелось обнять ее и никогда уже не отпускать.
– Мне надо заехать кое— куда. Поедешь со мной сразу или я могу заехать позже за тобой?
– Вот еще. Подожду в машине.
Она потянулась ко мне для поцелуя, и я не смог удержаться. Тяжело держать себя, свои чувства, эмоции под постоянным контролем. В присутствии этой девушки оборона не действовала. Одна сплошная капитуляция.
Катя
Алекс мягко остановил машину и, поцеловав на удачу еще раз Катю, вышел и отправился к дому Королевых. Дверь в этот дом давно закрыта для него и приглашение на разговор настораживало.
Встречи с любимой сестрой хотелось избежать, правда, на ее стороне везение. Или его личное проклятие?
Он вошел в дом, прошел в гостиную и замер, заметив Веронику.
Та улыбнулась ему давно забытой улыбкой. О, она ему знакома.
Сестренка улыбалась так, задумывая величайшую гадость в своей жизни. Спокойно. Навряд ли Ника решила испортить ему настроение. Тут что— то другое. Более зловещее.
Ника подошла к нему вплотную и протянула лист бумаги.
Недоумевая, Алекс взял его и углубился в чтение. Воздух. Его вдруг стало катастрофически мало. Не только в легких, а во всем мире
– Каково это братец? Я хочу знать, что ты ощущаешь теперь? Теперь ты по— настоящему счастлив?
Алекс побелел и закрыл глаза.
Счастье находилось в его руках непродолжительное время и снова утекало сквозь пальцы. Мифическое. Грязная и обезображенная любовь. Его любовь как величайший из грехов общества, не принимаемый и непрощающий.
Перед глазами промелькнуло лицо Кати, черты которого он знал, как свое собственное. Полные нежные губы, глаза, смотрящие на него. И все лопнуло. Исчезло в один момент.
Племянница и дядя. Какое на свете общество способно принять такие чувства и возможно ли такое в принципе? А самое важное, способны ли они оба принять себя, родственные связи и при этом остаться не прежними, нет, собой? Способны ли остаться свободными между собой?
Он не сможет. Не потому что данная связь порочна в проявлении и идет в разрез с его жизненными устоями и принципами. Не сможет. Потому что барьер между ними отныне непреодолим. Это не преданный муж, не брошенные дети, не ложь. Тут другое. Более пугающее. То к чему ни он, ни она не готовы. И навряд ли будут когда— нибудь.
Ника молча наблюдала за борьбой, мелькающей на лице сводного брата. За то время, что она его знала, он всегда оставался для нее неразгаданным. Чистый, благородный, и легковерный. Полная противоположность ей самой: воплощением порока.
Еще не до конца разобравшись в ситуации, она понимала, Алекс проиграл. Сдался. Отступил. Не будь так, он один мог усмирить ее. Мог. Но это в прошлом. У него хватит благородства и силы воли оставить Катю в блаженном неведении, но не хватит сил остаться с ней рядом. Значит, минус два противника. Всего одна маленькая ложь. И полная капитуляция.
Ника не стала его добивать. Победа далась легко. Сейчас он уедет, освободив ей путь. Вернее, не мешая больше.
Алекс еще раз пробежал глазами документы и мрачно усмехнулся:
– Великолепная подача, сестренка. Была бы шляпа, я ее все равно не снял. Чего ты хочешь?
– А ты? Я лишь хочу оградить тебя от ошибки. Ведь она моя дочь. Я хочу узнать ее поближе.
– С чего бы это? Что за родственные порывы? Да я тебя на пушечный выстрел не подпущу к ней!
– Я хочу денег, Алекс. Ты же у нас богатенький Буратино. Дай мне денег и я ничего никому не скажу.
Алекс, прищурившись, посмотрел на сестру. Зря он сюда приехал. Хотел помочь племяннику и вот во что все это вылилось.
– Ладно, я переведу. Что— то еще?
– Нет, мне вполне хватит, если ты не поскупишься.
– Вероника, я тебя понял. Но и ты пойми меня. Подойдешь к ней или даже подумаешь об этом, и я лично вернусь и сверну тебе шею.
– Главное, чтобы ты держался от нее подальше. А я как-нибудь продержусь.
Брат вышел, терзаемый собственными демонами. Один его взгляд не понравился ей. Что— то проскользнуло в его глазах…
Катя
Он сел в машину и буквально превратился в ледяную статую. Вроде это тот же человек, те же глаза, тот же голос. Но это не он. Оболочка.
– Что— то случилось? Мы никуда не едем? – осторожно спросила я.
– Едем. Все нормально, Катерина.
И все. Больше ни слова за всю дорогу. За все 5 часов дороги. Машину вел манекен, робот, чужой человек. Я в полном недоумении закусила нижнюю губу. С чего такая резкая перемена? Полчаса назад мы целовались и… Да что случилось?
– Ты так и будешь молчать?
Алекс даже не взглянул на меня:
– О чем ты хочешь поговорить?
– А ты? Расскажи, что случилось. К кому ты ходил?
– К сестре.
– Разговор не очень приятный?
– Можно сказать и так. Слушай, мне надо заехать в банк. Подождешь? А потом поедем дальше.
– Ладно, – согласилась я.
В банк он ушел, не прикоснувшись ко мне больше. Хотя я пыталась притянуть его к себе за воротник. И проиграла. Он отшатнулся от меня как от чумы. Что в конце концов происходит?