Лера
Проснувшись сегодня утром, мне не хотелось покидать уютную белоснежную кровать. Сегодня я спала одна. За долгое время с наслаждением потянулась в кровати, чувствуя, как приятно задвигались мышцы.
Детей дома не было, родители ушли гулять, Алекс и Катя уехали еще с утра.
Мы с Женей остались вдвоем в большом опустевшем доме. Запихав в себя пару печенек и запив их чашкой кофе, я отправилась на поиски парня, раз настроение хорошее.
Женя нашелся в подвале, колотил грушу. Бисеринки пота скопились на идеально гладком торсе, вдоль позвоночника на накаченной спине. Парень не ожидал увидеть меня, в просторной футболке, спальных шортах.
– Давно здесь? Кофе не хочешь? – несмело спросила я.
Парень посмотрел на меня с жаром, исподлобья. Жаль, что ночью я не вижу его красивого лица с острыми скулами и пухлым волевым ртом. Воспоминания вызвали смущение. Мы не спали вместе с той ссоры, и я скучала по нему.
– Я хотел еще тут побыть, но, если настаиваешь, через минут 20 поднимусь.
Я ждала его за круглым столом, от нечего делать задумчиво раскладывала кубики рафинада на салфетке.
Парень заявился через полчаса свежим, с не до конца высохшими светлыми волосами, лежавшими в идеальном беспорядке, в серой футболке, в просторных серых штанах с широкими лямками, свисающими по бокам. Он громко плюхнулся на стул, пододвинув к себе остывший кофе.
– Чем займемся сегодня? – спросила я несмело.
Парень сделал большой глоток кофе и поморщился:
– Лично я поеду по делам.
– Я думала, что мы побудем вдвоем, раз малых забрали твои родители.
– К чему? Лер, я понимаю все, правда. Но мы вроде все решили, так? Не стоит притворяться передо мной. Я прошу искренности, а ты опять врешь мне. Не стоит хвататься за меня и делать одолжение из— за моих к тебе прошлых чувств. Все будет хорошо, ты же знаешь, я рядом с тобой, но больше никакой лжи между нами.
– Ты меня больше не любишь? – жалобно вырвалось у меня. Парень горько усмехнулся.
– Не нужно делать вид, что тебе это важно. Будь собой и позволь мне делать также. Что было между нами, пусть останется. Мы можем жить спокойно друг от друга, не причиняя боль. Прости, – тихонько произнес Женя, избегая моего взгляда.
Я ощутила свою потерю. Он рядом, но и далеко от меня. Странно слышать от него имени эти слова, столь долгожданные мной. И теперь сказанные им, облегчения они не принесли. Одиночество, тоска по минувшим дням затягивали на чёрное дно. Я сама во всем виновата, все испортила. Почему люди поступают низко по отношению к тем, кого любят?
Я эгоистично требовала от него полной отдачи, оплакивая потерянную любовь. Неудивительно, он не хочет иметь со мной никакого дела. Он надеялся быть со мной, любить, а я снова нанесла его сердцу кровоточащие раны. Поэтому он закрылся, спрятался от меня. Может и нет никаких чувств уже?
– Я не хочу расставаться с тобой, – тем же тихим голосом произнесла я, еле сдерживая предательские слезы.
– Чтобы расстаться, нужно хотя бы день повстречаться. Это я так к слову. Мне нужна ты вся целиком, и ночью, и днем. Мне мало тебя в одно время суток.
– Ты не можешь требовать от меня этого.
– Правда? Тогда почему ты требуешь меня всего без остатка? Забираешь себе все, ничего не давая взамен. Я не могу постоянно наполнять свою любовь смыслом, я лучше буду беречь ее в глубине своего сердца, чем отдам до самой последней частички, – быстро проговорил Женя и закусив губу, вышел из кухни.
Слова застыли на моих губах. Что я должна была сказать ему? Каких бы он слов не ждал, я не могла произнести их.
Два часа я провела в гордом одиночестве. Женя появился к обеду, мы в молчании пообедали и разошлись по своим комнатам, поэтому когда приехали его родители и дети, я образовалась их приезду.
Тем же вечером, уложив не в меру расшалившихся детей, мама Оля позвала меня пить чай. Вдвоем усевшись с кружками чая с мятой, некстати напомнив запах Женьки, его мама принялась расспрашивать как мы провели время. Похоже, ответы не ее удовлетворили. Напоследок она сказала:
– Я думала, если оставить вас вдвоем, вы помиритесь, все произойдет само собой и станет как раньше.
Жаль ее разочаровывать. Пожав плечами, мол, не виновата я, ушла спать.
Раз общения между нами не вышло, я проводила все время с Сережкой. Слава Богу, он приехал на все лето. В детстве мы были неразлей вода. Наши отцы учились вместе, вместе служили, свадьбы праздновали в один день, неудивительно, что мы стали друзьями еще с колыбели. Все мое детство связано с ним, первые шишки, синяки, крыши домов, разодранные коленки. Мы проучились в одном классе до девятого. Затем мой лучший друг уехал. Первое время мы переписывались, связь потом прервалась. В детстве и вплоть до своего отъезда Сережа был полным, а сейчас он весьма хорошо выглядел. От того пухлого и смешного мальчишки остались неизменными улыбка и доброе сердце.
– Почему ты не женился до сих пор? – спросила, как— то я.
– Не знаю, у меня была девушка, но перед отъездом мы расстались. До детей как— то дело не дошло, – Сережа грустно улыбнулся.
Мы сидели на лужайке возле дома Смирновых, вытянув босые ноги. Дети спали в шезлонгах, под зонтом, надежно защищающих их от солнца.
– Знаешь, пальцев у тебя, как и прежде 10, – вдруг заметил парень.
– Да, все как прежде, – сдерживая улыбку, я согласно произнесла.
Парень протянул мне руку и наши пальцы переплелись. Под солнышком, греющим нас, плохое отступало. Свет рассеивал тьму в моем сердце, сбрасывал оковы, сковывающие его. Впервые за долгое время я почувствовала себя свободной.
Сережа продолжал держать меня за руку, задумчиво теребя свободной рукой траву.
– Знаешь, с тобой я снова маленькая.
– С тобой я сам свой. Ты моя сестра, помнишь, мы клялись на крови?
Я улыбнулась, вспомнив тот день на залитой солнцем кухне, мы торжественно обменялись капельками крови, закрепив нашу дружбу. Нам было по семь лет. Сережа носил большие, круглые очки и мешковатую одежду. Мы ели по вечерам макароны с сыром по очереди у друг друга. В то время наши отцы крепко заливали за шиворот. Мы были никому не нужными, но не испытывали неудобств. Ведь мы были у друг друга, а большего нам ничего не нужно было.
Удивительно, насколько крепки узы дружбы, связывающие вас с детства, того самого наивного, чистого, свято верящего в чудовищ под кроватью и в шкафу.
Такие узы покрепче лески впиваются в кожу, не нанося ей вреда, но оставляя неизгладимый след в душе. Тогда ваши сердца – одно целое и бьются как одно, пылая. Мне не хватало друга, самого первого и самого родного. Наконец, он снова со мной.
– Он следит за нами.
– Кто? – я вертела головой по сторонам, но никого не видела.
– Твой недружелюбный парень. Раз пять подходил к окну на кухне.
– Не обращай внимания, он не мой парень.
– Что тогда между вами? Ты рассказывала про своего мужа, про детей, а про ничего, кроме того, что живешь у него. Почему?
– Мне больше некуда пойти, ты же знаешь. Тем более уйди я отсюда, будет чудовищный скандал.
– Это его дети?
– Нет, они мои. Хочешь перекусить? Можем пойти в кафе, здесь пообедать нам вряд ли дадут.
– Пошли, я не против. Давно не был в любимом городе, тем более в кафе, – Сережа рассмеялся, приподнимаясь с травы. Он подал мне руку и помог подняться, силы в нем заметно прибавилось.
– Я заскочу домой, переоденусь во что— то подходящее.
– Хм, для кафе нашего ты прилично одет, а вот мне надо что— то иное. Подожди меня, я отпрошусь и переоденусь.
– Ок, герла, я тебя жду.
Я вприпрыжку бросилась в дом и наткнулась на хмурого Смирнова, державшего руки, скрещёнными на груди.
– В этом доме, что уже не приветствуют друг друга?
– Сам виноват, приехал, поглядел букой и ушел в дом. Но если ты настаиваешь, то привет.
– Спасибо. Куда собралась?
– Я в кафе, пообедаем с Сережкой и вернусь. Хорошо? Могу взять с собой девочек.
– Ага, как же. Идите вдвоем.
– Спасибо, что разрешил.
– Я тебе никто, чтобы что— то запрещать или разрешать. Сама справишься.
– Ага. Ну я тогда пошла.
– Лера? – позвал меня парень и на мгновение я снова увидела его прежнего с любовью в глазах. Обманчивое явление, на лице снова безразличное отношение к происходящему.
– Что? – я стояла на несколько ступенек выше него и смотрела сверху вниз.
– Ничего, может, стоит носить платья подлинней? – добавил он сдавлено, смотря на мои ноги. Взгляд его глаз скользил от моего лица к ногам.
– Надень на меня еще паранджу и запри в комнате.
– Я не это имел в виду, ты все же молодая мать, а он мужчина, хоть и страшный.
– Неудивительно слышать от тебя такое, – я повернулась к нему спиной, ноги приготовившись сделать шаг, пронеслись мимо ступенек, и я едва не упала, но сильные руки подхватили меня.
Наши тела соприкоснулись, и парень крепко прижал меня к себе. Он зарылся лицом в длинные и густые волосы и сжал меня еще сильнее.
– Эй, кто же обещал мне, – попробовала запротестовать я, но не успела. Его губы впились в мои с утроенной силой требуя ответа.
Поцелуй длился долго, с накопившейся в нас обоих страстью, желанием. Я впилась в его спину обломанными ногтями, которые никак не могла привезти в порядок.
По телу Жени пробежала мелкая дрожь. Он подхватил меня и усадил на тумбочку с журналами, стоящую возле лестницы.
Платье задралось наверх, мысли спутались, перемешались. На свете остались лишь мы вдвоем.
Женя первым отстранился, тяжело дыша, пронзая меня горящими глазами. Ему сравнительно не терпимее оторваться от меня.
Я открыла было рот, но тут же прикусила губу и бросилась наверх.
Вниз я боялась спускаться, боялась вновь наткнутся на ту часть жизни, которая мне не принадлежала. Переодевшись в простые джинсы и футболку я с опаской выглянула из двери спальни и осторожно спустилась вниз. В гостиной Женя перебирал струны гитары, я замерла, вроде пронесло, он меня не заметил.
– Ты можешь поехать со мной, – предложил Сережа в кафе.
Кусок блина едва не выскочил из меня.
– Я? Но – начала говорить я, парень меня перебил.
– Ты и дети. Можете пожить у меня, жизнь наладится, ты увидишь.
– Я не хочу никуда уезжать, ты мой друг и все такое, но я не готова сорваться, все бросить и уехать.
– Я же не замуж тебе предлагаю.
– Разве нет?
– Ты везде видишь романтическую подоплеку?
– Мне надо подумать.
– Дело в твоем Жене?
– Он не мой.
– Тогда почему ты не хочешь ехать?
Я не выдержала и рассказала все, что относилось ко мне и Смирнову.
Сережа не прерывал поток слов, сосредоточено жевал салатные листья. Ему бедному приходилось сидеть на строгой диете, иначе он тут же как по мгновению волшебной палочки превращался в тыкву.
– И я не знаю, как поступить.
– Прости, но нельзя сразу любить двоих. Второй бы не появился, если ты любила первого. Не обижайся. Отпусти его, пусть он начнет свободно дышать. Ты паразитом, плющом обвилась возле несчастного парня и душишь его. Почему ты раньше не поговорила с ним? Давала и поощряла его порывы? Возможно, я не прав, ты можешь не согласиться со мной, но ты весьма эгоистична. Отпусти его, если вам предназначено быть вместе, ты это поймешь. Тем более если ты сама не знаешь чего хочешь.
– Мне нужно съехать от него?
– Конечно, пусть парень задышит свободно. Вы не в браке, а живете в одном доме. Я бы уже давно съехал. Могу помочь с вещами.
– Он меня не отпустит. Я поговорю с ним сегодня, – пообещала я. Сережка подмигнул мне и подозвал официантку.
Разговора не получалось. Женя категорически отказался говорить со мной на эту тему и психанув, уехал.
– Он хочет быть с тобой, даже после всего еще верит, что ты можешь ответить ему да, – выразила свое мнение Варя.
– Я не хочу говорить ему да. Я хочу начать все сначала, без напоминаний о плохом.
– Неужели мой брат вызывает у тебя исключительно плохие воспоминания? Чем он заслужил такое отношение к себе?
Варя сидела рядом со мной на диване и испытующе смотрела на меня. Наши отношения улучшились после рождения малышек, чувствую, сегодня они резко снова ухудшатся.
– Хотя ты права, уезжай и чем дальше, тем лучше. Уезжай, быть может он смирится. Заживет спокойно.
– Можно подумать, сейчас он живет неспокойно.
– С тобой— то поживешь, – укоризненно ответила Варя.