Варя
Мне одиночество лечит раны. Мимо проходит время, пролетает листва за окном, а я тоскую. Тоскую по матери, по отцу. Тоскую по прежней жизни.
Музыка не спасает.
Хоть я и стараюсь выплеснуть горечь утраты через нее. Не удается.
Боль не желает покидать сердце, накапливается там, стонет, воет и не оставляет в покое.
Тяжелые ночи, проводя без сна, сидя у открытого окна, прикуривая стыренные сигареты у Кати, я смотрю на город вдали. Людей много на свете и говорят, мы все родственники между собой. И я бы хотела поменяться с кем— нибудь судьбой.
Под этой крышей раньше звучал смех, голоса… А теперь тишина и слезы. Слезы. Бесконечные потоки слез. Брат, любимый брат несчастен, сестра, которую я мало знаю, несчастна. Да и все в этом доме такие. Дом несчастных…
Вымучивая гитару, я от злости схватила ее и разбила.
К черту!
К черту!
К черту!
Кому теперь нужна она? Как и я? Ее дарили мне папа с мамой, которых я больше не увижу… Помню, как папа привез ее на день моего 16— тия. Исполнил Мечту. А я…
Заревела, обхватив голову руками, как зверь в своей берлоге.
И вдруг меня ласково коснулись, прижали плачущую к себе. Не из чувства долга, или жалости. Из сострадания. Из любви ко мне. Ко мне зверенышу.
– Поплачь, тебе станет легче. Ненамного, но гораздо терпимее, – Катя ласково касалась моих волос рукой.
Так гладила меня мама. Едва касаясь, боясь причинить еще больший вред. Мама любила нас с братом, она, уверена полюбила и нашу сестру. Потому что Катя хорошая и хотя разница между нами не такая большая, мне хочется узнать ее получше и стать похожей хоть чуточку на нее.
Она красивая и заботится о всех, как может. Семья большая, на всех не хватает рук. Особенно на детей, толпой бегающих друг за другом. Никита и Дима, почти одногодки по пятам скачут за Алексом, который успевает еще уделять внимание девчонкам. Мелкого Степу я забрала к себе, ему всего три и ему как мне нужна мама. Может, потому что он потерял обоих родителей как я, он ближе мне всего?
По крайней мере, мы быстро нашли общий язык. И сердце мое стало оттаивать.
Я стала выходить из комнаты, возилась с детьми и приходила в себя…
Прошло два месяца. Лера так и не сказала ничего. Тошнить ее перестало, и она расслабилась. Расскажет все, как придет время.