Варя
Я начала привыкать к нему. Цветы, свидания, поцелуи, на которых он не настаивал. Мне стало нравиться проводить с ним время.
Он интересен, забавен, умеет рассмешить и безупречно воспитан. А я вечно попадала впросак.
Женя его демонстративно не замечал сейчас. Алекс наоборот, всегда находил время для перекидывания парой фраз с Артемом.
Последний часто околачивался у нас дома, потому что я все же находилась в няньках. Артем открыто не высказывал свое мнение на этот счет, но заметно, ему не совсем по душе, что дети постоянно висели на мне одной.
Женя отвозил старших в школу, потом на секции, я умудрялась учиться и сидеть с младшими. Степа не слезал с моих рук, даже ночевал со мной, в моей комнате, звал мамой. Первый раз, назвав меня мамой при Артеме, я заметила его реакцию и постаралась все ему объяснить. Он вроде и понял и смотрел с подозрением. А мне стало все равно. Я полюбила этого пухлощекого малыша. Если ему так хотелось звать меня мамой, то что ж.
Сегодня вопреки всему Артем не забрал меня с занятий. И почему— то его телефон выключен. Мало ли что произошло. Погруженная в свои мысли, я сама добралась до дома.
Мне нравилась тетя Ира, она просила звать ее просто по имени. Она тихими и легкими шагами обошла весь дом, трепетно касаясь вещей мамы. Подолгу рассматривала фотографии. Она рассказывала о маме так, будто мама ненадолго вышла и вот— вот вернется. Я закрывала глаза и представляла себе маму, настолько интонации голоса похожи.
Ира любила старшую сестру. Оля всегда была правильной девочкой. И ее всегда тянуло к плохим мальчикам. И сейчас именно в племяннице Ира видела сестру, их поступки совпадали. Да, она была в курсе событий, произошедших с ней. Не Оля рассказала.
Камнем преткновения между сестрами послужил Юра и он же поддерживал между ними связь. Ему всегда нравилась старшая сестра и когда Оля оказалась в тяжелом состоянии, именно он пришел к ней на помощь, хотя на тот момент встречался с Ирой. Последняя не простила Оле, ухватившейся за Юру как за соломинку. Родители, равно как здравый смысл не имели значение. Лишь двое детей сыграли свою роль. Поэтому Ира уступила и порвала все связи с сестрой, однако с Юрой и племянниками, продолжив общение.
Ей, несомненно тяжело быть в этом доме. Тяжело смотреть на фотографии сестры. Чувство потери и сожаления, угрызения совести. Ведь сто раз могли помириться. Могли сказать так много друг другу… А теперь к чему это прости?
Вот они с сестрой совсем еще крошки, вот подростки, вот Оля знакомится с Андреем и тут же беременеет. О, как ругалась мама! Папа хватался за сердце одной рукой, другой за лекарство. Хорошо, что у интеллигентной семьи из подручных средств лишь слова. Впрочем, Оля дала бы фору и танку.
«Я выбрала и точка».
Андрей и ухом не повел на Ирину. Они знакомы столько лет и неудивительно, что она, наконец приехала. Жаль, не успела помириться с сестрой.
Варя
Артем не отвечал уже два дня, и я стала беспокоиться. Пробовала позвонить даже ему домой, но трубку никто не брал.
У него завтра день рождения и я решила поехать к нему сама. К брату обращаться я не хотела, потому что он стал бы расспрашивать, задавать неудобные вопросы и вряд ли позволил мне поехать. Отца я тоже не стала просить по той же причине. Остался Алекс. К нему я и подошла с просьбой.
Он пожал плечами и согласился. Я знала его столько лет и никогда не видела таким потерянным. Он не разговаривал о Кате, подолгу сидел в её комнате. И не уезжал. Может, смирялся с утратой? Или казнил себя… Я знала его и чувствовала, как он бичует свое сердце.
Подарок я приготовила еще на прошлой неделе, оделась как можно приличнее и мы отправились в путь.
Дом блестел огнями. Даже на улице слышно орущую там музыку. Алекс остановил машину и серьезно посмотрел на меня:
– Не ходи. Он явно не болен и не при смерти. Не ходи. Поехали домой.
Я фыркнула и выбралась из машины. Алекс высунулся из окна и сказал:
– Я подожду здесь.
– Мне нянька не нужна, – отрезала я и пошла к дому.
Дверь не заперта. Повернув ручку двери я вошла в дом, полный гостей, яркого света и шума.
Стоило мне войти, и воцарилась тишина. Мгновенно. Казалось, исчезли все звуки. Вопросительно вскинув бровь, я прошла вглубь дома.
Артем выскочил откуда— то неожиданно и схватил за руку, потащил за собой.
– Ты чего приперлась? – зло осведомился он, выведя меня на улицу.
– Что случилось? Ты не отвечал, – непонимающе воскликнула я.
– Ты еще спрашиваешь! После того, что я узнал о тебе, ты еще сюда заявилась! Чтобы окончательно меня опозорить?
– О чем ты? Я не понимаю.
– Прекрасно понимаешь. Я не хочу иметь ничего общего с тобой. Или ты думала о твоих похождениях ничего не станет известно?
– О каких?
– Не надо притворяться. Ты ш***, Варя.
Он не успел договорить, стоило ему произнести это слово, кулак Алекса резко прервал его речь. Голова Артема дернулась и запрокинулась. Я взвизгнула и повисла на взбешенном Алексе.
Таким я его не знала. Синие глаза потемнели от ярости, но внешне он совершенно спокоен.
– Еще одно слово в её адрес.
Алекс развернулся и взяв за руку, повел за собой.
Я мало помню дорогу домой. Перед глазами мелькали картинки прошлого, воспоминания, которые я тщетно пыталась скрыть.
Если память можно было сжечь…
Что бы я не сделала в своей жизни, это пятно навсегда останется на мне. Как грязь, которую невозможно смыть.
Вечное пятно позора. Я виновата. Навсегда. Навечно.
Прокаженные. Я представлю, что им пришлось пережить. Люди сторонились их, несмотря ни на что. Прогоняли, избегали. На мне нет их уязвимости, но я чувствую себя одной из них.
Кто посмотрит на меня? Кому я такая нужна? На вопрос: «Сколько у тебя было парней»? Смогу ли ответить?
Отношения не для меня. Теперь я точно и безоговорочно убеждена в этом.
Домой мы ехали в полном молчании. Алекс тактично накинул на мои плечи свой свитер. Слез нет. Я готовилась к такому. Знала, этот день когда-нибудьобязательно настанет.
– Не стоило его бить. Я сама могу постоять за себя, – буркнула я, когда мы подъехали к дому.
– Стоило, – процедил Алекс.
– Некуда девать злость?
– Причем тут злость? Я ударил его не потому что, зол. А потому что никто не смеет так разговаривать с тобой.
– Я заслужила все это. И ты сам знаешь, что это правда. Равно как и ты заслужил свое наказание. Иначе, зачем ты здесь? – выпалила я и бросилась было вон из машины, когда он произнес:
– Пока ты несешь свой грех на груди как крест, люди не упустят случая напомнить о нем, раз ты так его выпячиваешь. И это я не о тебе.
Я промолчала и выбралась из машины, громко хлопнув дверью.
– Сигареты есть? – обратилась я к Алексу.
– Узнает Женька, кто твой спонсор, обещай не выдать. Отпирайся.
– Ему сейчас не до меня. Мир крутится вокруг Леры. Не заметил?
– Заметил. Но заметил также, что они счастливы. Это плохо? Быть счастливым?
– Откуда мне— то знать? Я чувствую себя лет на 50. Сгорбленная жизнью старуха.
– Ну, тогда я уже фактически прах, раз ты старуха, – улыбаясь ответил Алекс, протягивая мне зажигалку.
Я притворно подула на огонь.
– Вся человеческая жизнь похожа на крошечный огонек. Подует ветерок и нет огня. Нет пламени. Нет человека.
Алекс закурил, выходя из машины. Он прислонился к боку, рядом со мной.
– Это неподходящий разговор между двумя уже почти разложившимися людьми. Но раз мы его начали, ты вдруг выросла и дракон, охраняющий твою башню, теперь и я, хочу прояснить пару моментов. Во— первых, нет выхода, когда ты уже мертв. Во— вторых, не каждый человек, встретившийся тебе на пути, козел и моральный урод. В— третьих, прошлого уже не вернешь. И с высоты своих пожилых лет, могу со всей уверенностью сказать, мир огромен. И право человека выбирать самому свой путь. Ты можешь жить в страшной пропасти и копать себе могилу собственными ручками, а можешь этого не делать. Но чудес не бывает. Бывают люди, которые сами создают чудеса. Позволить себе впасть в такое состояние, Непозволительная роскошь.
– Тогда зачем ты здесь?
– Назовем это замаливанием грехов. В моем случае.
– А в моем?
– А в твоем… Ты красивая девушка, Варя. И помни, крест ты несешь сама. Тебе могли дать его в руки, но решать за тебя никто не может. Ты несешь сама. Подумай об этом. А сейчас прости, надо идти спать. А то я боюсь, поделюсь еще с тобой еще очередной глупостью.
Я докурила сигарету и взглянула на своего еще одного дракона.
– Гиперопека. Знаешь, что это такое?
– Заботиться о близких, не худший грех на свете.
– Иногда забота душит.
– Иногда ты говоришь, как все еще маленькая девочка.
– А ты как старпер. Возраст не показатель мудрости, – последняя фраза осталась за мной. Я развернулась к дому, когда услышала тихий смешок Алекса. Еще и ржет надо мной!