Варя
Я сидела на кухне, попивая чай после особо активных игр с детьми. За прошедшее время они здорово меня вымотали. Я несказанно рада возвращению Кати, пусть это и причиняло боль дорогому мне человеку. Пусть он и утверждал обратное. У нас есть глаза. И они видели, как он смотрит на нее, когда она рядом с ним.
От раздумий меня отвлек звук сообщения в ватсапе. Опять Артем. Почему он никак не оставит меня в покое? Привязался, зараза. И что на этот раз?
Хочет встретиться. Ненормальный. Сначала посылает, потом бегает. Ненормальный.
– Чего тебе надо? – пишу ему ответ и тут же получаю новое сообщение.
– Варь, я бесконечно виноват. Выслушай меня, пожалуйста.
– Отвали.
– Я прошу пару минут.
Делать нечего, я согласилась. Не потому что интересно, а потому что эти парочки, любовные треугольники начали раздражать.
На улице прохладно, не смотря на календарь. Осень не самое мое любимое время года. Больше всего я люблю зиму и весну.
Артем явился с цветами. Знал бы он меня лучше, понимал насколько это бесперспективно. Но он не знал.
Парень начал издалека песню, известную мне. Я не стала слушать и развернувшись хотела уйти, когда он сказал:
– Ты не понимаешь меня. Ничего не рассказывала о себе.
Мне пришлось повернуться к нему:
– Тема, что я должна была рассказать? О том, что меня изнасиловали? Поэтому я боюсь парней как огня? Я об этом должна сказать была в первый же день знакомства? Ты бы рассказал о таком?
– Откуда же мне было знать правду? Когда твоя подруга позвонила моей матери и рассказала, чем ты якобы раньше занималась, какова должна быть реакция?
– Кто позвонил? – опешила я. Но Артем продолжал говорить, не обращая внимания на мой вопрос:
– Да, я виноват, что не узнал все сам, а обвинил тебя. Да. Виноват. И извиняюсь теперь. И мама виновата и просит просить ее. Но ведь мы ничего не знали как было все на самом деле.
– Кто звонил? – закипела я.
– Мы не знаем. Она представилась твоей подругой.
– У меня нет подруг, – буркнула я и отправилась назад в дом.
Артем остался растерянно смотреть мне вслед. И пусть. Не собираюсь ничего менять. Интересно, кто же до такой степени меня ненавидит?
Один вариант у меня все же есть. И сейчас она сидела на кухне и пила чай. Я подошла к Лере и выбила чашку у нее из рук:
– Ты считаешь это смешно?
– Ты совсем чокнулась?
– За что ты так со мной? Из— за брата? Из— за чего?
– Я не понимаю, чего ты тут разоралась?
Лера встала со стула и уставилась на меня.
Дальнейшее я помню смутно. Вроде я вцепилась ей в волосы, она тоже. Потом меня уже оттаскивал кто— то, Женя закрывал Леру. Кто бы сомневался.
Алекс почти швырнул меня на кровать. Я зарылась в одеяло и подушки. Не хочу никого видеть.
– Что на тебя нашло? – парень осторожно опустился возле моей кровати на колени.
– Тебе то что?
– Не будет обмениваться колкостями. Расскажешь, что случилось?
– Нет. Уходи.
– Я всего лишь хочу помочь. Просто выслушаю.
– А я не хочу ничего говорить. Она получила по заслугам.
– Рассказать тебе историю? Молчание знак согласия. Ты знаешь, один раз под новый год Натали как обычно умотала куда— то. Я остался один. Ужасно не хотелось встречать праздник одному, и я рванул сюда, в Россию. К вам домой. Тебе тогда было лет 12— 13. Мы напились с Русланом и Женей, Лешкой, Егором как последние сволочи. Виноват то был я, единственный совершеннолетний на тот момент.
– И в чем суть басни?
– В том, что у вас дома всегда хорошо относились к гостям. Мама Оля. Так все называли её. Никакой тети Оли. И она ни капельки не ругалась на нас. Суть такова: терпимее надо быть к близким. Я уверен, это не Лера звонила и говорила о тебе гадости.
– Она. Кроме нее, некому. Это вы все видите в ней ангела во плоти. А я знаю какая она на самом деле дрянь.
Алекс сморщился и запустил руку в волосы.
– Ты не делишь мир на белое, черное. Он у тебя весь черный. Нельзя винить всех вокруг и себя в том числе. Ты ни в чем не виновата. Не виновата.
Он произнес мне эти слова, и я непроизвольно заплакала. Этих слов мне давно никто не говорил. Можно бесконечно обвинять себя и зарываться все глубже в ил, в тину, в болото. Но я больше не хочу.
Алекс протянул руку ко мне и осторожно коснулся волос.
– Сколько я тебя знаю, ты всегда напоминала ёжика. Такого невозможно колючего. Знаешь, как фырчат ёжики?
Я замотала отрицательно головой.
– Фыр— фыр, – улыбаясь произнес Алекс, забавно сморщив нос
– Прямо фыр— фыр?
– Ага. Фыр— фыр.
Теперь и я улыбаюсь сквозь слезы:
– Не знала о твоем тайном увлечении.
– Ты много обо мне не знаешь. Ёжики не самое худшее из них.
Нас прервали. Женя вошёл в комнату без стука.
– Алекс, выйди, пожалуйста.
Брат ни коим образом не прокомментировал нахождение Алекса в моей комнате, равно как и наше близкое положение к друг другу. Алекс вышел, бросив на меня сочувствующий взгляд. Мне предстояла взбучка.
Женя остановился напротив меня, скрестив руки на груди. Правда, сдавать позиции не в моей натуре.
– Она получила по заслугам. Я извиняться не стану.
– Так значит? Не станешь?
– Не стану, – твердо повторила я.
– Она моя жена. И мать моих детей. Не уважаешь ее, не уважаешь меня. Это понятно?
– Иди к черту. Это понятно?
– Варя, я не хочу ссор, скандалов, криков и так далее. Я уверен, это не Лера звонила. Так что, пожалуйста, давай обойдемся без дополнительных драм в нашей жизни.
– Значит, ты на стороне своей милой женушки.
– Я против ссор и негатива.
– Ой, ну прости, братец, что я такая вся негативная. Я уеду к тете Ире, чтобы не мешать вам всем прекрасно жить.
– Ты ведешь себя как ребенок.
Вместо ответа я показала брату неприличный жест.
Он психанул и пулей вылетел из комнаты. Вот и славно поговорили.
Я снова уткнулась в подушку. Почему любимый брат всегда на стороне этой ведьмы? В том, что это она, сомнений нет. Либо она, либо ее рыжая подружка. Больше некому. Как и защитить меня, кроме Алекса некому.
У него точно такая же рана в груди. Не от сердечных ран, поскольку мы оба ими не страдали.
Мы понимали друг друга, потому что нас ломали бесконечное количество раз. Ломали руки, которые мы протягивали в немом крике помощи, переламывали в мясорубке наши тела и подавали под соусом: «Это жизнь такая хреновая». Попадая под каток судьбы, мало шансов остаться прежним.
Ты неизменно меняешься и принимаешь себя, таким как есть.
Я— Варя. И быть может, смотря однажды на себя в зеркале, я смогу прямо и не испугавшись посмотреть себе в глаза.
Женя
Я вылетел из комнаты Вари и спустился вниз, где наткнулся на Алекса.
– Вижу разговор не очень удался?
– Она невозможна. Честное слово. Вбила себе в голову и не выбить дурь.
– Не зря вы родственники.
– Очень смешно. Обхохочешься.
– Да, ладно. Это пройдет. Она ещё не выросла.
– Порой мне кажется, мы все еще не выросли. Слушай, забери ее с собой, раз ты всё равно едешь.
– Ты в своем уме?
– А что такого? Поживет у тебя, остынет до нашего приезда. Ну пожалуйста.
– Будто она поедет.
– Она собралась к Ире. Это недопустимо.
– Почему?
– Потому что я в ответе за неё. И доверить ее могу только тебе. Ты присмотришь за ней.
– А своей жизни у меня быть не может?
– Твоя жизнь ходить за Катей тенью? Так не все ли равно?
– Спасибо за напоминание. Очень мило. Мне в принципе все равно. Поедет, отлично. Нет, уж извини. Ей решать. Ок?
– Ок.
– Это странно, ты не находишь? Варя твоя сестра. А ты практически выгоняешь ее из дома, чтобы она не мешала Лере. Не бред?
– Всем будет спокойнее.
– А детям? Варя ими только и занимается.
– Мы справимся.
Алекс прав. Но Леру не остановить. Она ревела, истерила после ссоры с Варей и пришлось пообещать ей каким-либо образом уладить ситуацию. Вот я и уладил.
Варя демонстративно не разговаривала со мной, равно как и с Лерой. Последняя не сильно возражала. Хотя я попытался наладить отношения между ними. Но все осталось по— прежнему. Варя занималась с детьми, не обмениваясь ни словом с их родителями. А я… Я часто думал, во что превратилась наша жизнь. Я женился на самой желанной девушке в мире, и с тех пор моя любовь не изменилась. Не хочется, чтобы младшая сестра чувствовала себя обделенной или чужой в родном доме. Но так стало происходить и глупо этого не замечать. А как наладить нашу жизнь, я не знаю.
Катя и Варя вроде заново подружились, по крайней мере проводили время вместе, наравне с Алексом. Втроем они не могли мирно существовать. И что— то подсказывает, чаще всего они оба: Катя и Алекс делили общение сестры. Алекс гулял с Варей и детьми, неизменно по несколько раз в день. Катя любила больше сидеть дома, смотреть фильмы на диване. Вдвоем Алекс и Катя никогда не оставались, чего нельзя сказать о Варе. Вообще, в доме образовалось два лагеря: Алекс, Варя, Катя, Андрей и Ира, во втором: я, Лера и Оксана. А между нами дети.
Сестры не дружили обе с Лерой и Оксаной. Катя предпочитала не ругаться, а давить численностью. Поэтому любое сражение выигрывал их лагерь. Это касалось кухни, распределения обязанностей, детей. Я не лез, тратя почти все время на работе. Лера жаловалась на сестер, я ругался, а все равно оставался в дураках.