Катя
Когда-нибудь Вас окатывало холодной водой? Тоже самое чувство настигло меня врасплох. После завтрака, пока старшие были в школе, мы с девочками и Степой играли во дворе. Я убегала от хохочущего Степы вокруг домика и поскользнулась. Но не успела шлепнуться в грязь. Алекс поймал меня и в ту самую минуту, когда он прижимал к себе, я вспомнила. Вспомнила наш поцелуй и переплетение рук.
Воспоминания нахлынули, смели меня сегодняшнюю.
Алекс осторожно опустил меня на землю и даже не посмотрел, оставил и кинулся вслед за детьми.
За что? За что ты вновь так со мной?!
Ничего никому не сказала. Заперлась в комнате, сославшись на головную боль и прорыдала пол вечера. Не понимаю, почему? Почему он промолчал? Почему? Почему ничего не сказал…
Я стала следить за Алексом. Доходило до смешного. Но остановиться я не могла. Быть может есть еще шанс. Обрету вновь, что потеряла. Стану единым целым. Если вспомню все до мельчайших деталей, все может измениться. Между мной той, раньше и этой, шесть проклятых месяцев тишины…
Он и Варя каждый день гуляли с детьми. Неизменно. Никакая плохая погода не могла удержать их дома. И это… это выглядело… Выглядело по— семейному. Целой картиной. Общение между этими двумя не выходило за рамки приличий, по крайней мере я не заметила ни одного жеста или взгляда, которое можно истолковать по другому.
Мне почти ничего неизвестно о матери. Сколько я не пытала Алекса вопросами, он отвечал крайне неохотно. Разыскать человека, когда не знаешь о нем ничего, проблематично.
Вечером, поймав Андрея в коридоре, я пристала с вопросами к нему. И тут новоявленный папаша проявил крайнее радушие и пообещал познакомить с мамой, если я уговорю Алекса на совместную встречу.
К выполнению задания я приступила тут же. Алекса нашла в спальне девчонок, он читал им сказки, одновременно и по скайпу своей дочери.
Невольно я заслушалась и прильнув к косяку двери, осталась послушать. Слишком поздно я заметила Варю, сестра, полулежа рядом со Степой, тоже слушали сказку.
Сказка длинная и я почти забыла, чего жду. Алекс едва не проскочил мимо меня, когда я умудрилась схватить его за рукав.
– Саша, можно поговорить с тобой?
– Конечно. Пойдем на улицу, выйдем. Хочу прогуляться немного.
Я согласно кивнула и бросилась за курткой.
– Я похожа на мать? – решила брать быка за рога.
Алекс с улыбкой взглянул на меня:
– Нет. Мы с Никой тоже не похожи. Кроме цвета волос.
– Я хочу познакомиться с ней.
– Поверь, это не лучшая идея.
– Почему?
– Ты не интересовала ее до определённого времени. 25 лет она не интересовалась твоей жизнью. И плевать хотела на ее существование. С тех пор, насколько я знаю Нику, ничего не изменилось.
– И с чего она заинтересовалась мной? В какое определенное время? Что произошло?
– Катерина, я понятия не имею, моя сестра крайне неординарная личность, – он соврал. И эта ложь настолько очевидна, настолько открыта, что я почти увидела нечто сокровенное, скрытое от любопытных глаз.
– Ты познакомишь нас?
– Нет. Пойми, знакомство с ней не принесет ничего хорошего.
– Я хочу пойти с тобой. Неужели тебе так сложно познакомить нас?
– Не в моих силах запретить тебе увидеть ее. Но и вместе с тобой, даже ради тебя, нет.
Алекс
Я сказал гораздо больше, чем следовало бы. Представить на миг Катю рядом с Никой? Может ли быть что— то более ужасное? Правда, упрямства Кате не занимать. Чего, чего, а этого добра навалом.
– Можешь совсем не отвечать на мой вопрос, – пробурчала Варя. Я забыл о ее присутствии, на пару минут выпадая из реальности.
– Извини, я задумался. Что за вопрос?
– Уже ничего. Ты нервничаешь. Из— за чего?
– Она хочет увидеть Нику. А я этого не хочу, – ответил я, решив, от Вари не хочу тайн.
Девушка пожала плечами:
– Она практически ничего не помнит. Поэтому желание увидеть мать понятно. Я бы все отдала на свете, выпади такая мне возможность. Пусть познакомятся.
– Ты с ума сошла?
– В твоем присутствие. Тогда Ника навряд ли сможет накапать своего яду ей в душу. Катя умная девушка и все поймет. Всяко лучше, чем она пойдет с папой.
В словах Вари есть резон. И все же познакомить вновь Катю с сестрой, означает дать последней дополнительную возможность ударить нас еще больнее. Ради чего такая благотворительность?
Катя
Потихоньку восстанавливаюсь и приходя в себя, я чувствую себя хуже некуда. Память подкидывает странные воспоминания. И чаще всего я не понимаю, правда это или ложь. Никто не хочет мне ничего объяснить. Молчат.
Я пыталась разговорить сестру, бесполезно. Её нелегко вывести на откровенный разговор. Быстрее снег выпадет в июле, чем она выдаст чужие секреты.
Что касается жизни Жени и Леры, тут она болтлива, а стоит перевести разговор на Алекса и она сразу же переводит тему.
– Что ты хочешь услышать?
– Хочу знать какие между нами были отношения. Мне не верится в сказку дяди и племянницы.
– С чего ты взяла?
– Ну мне— то лет побольше, чем тебе. Я знаю, как мужчина смотрит на женщину, которую хочет.
У Вари резко ухудшается настрой:
– Мы тебя потеряли. И снова обрели. Естественно, это сказалось на нашем к тебе отношении. А Алекс… Он другой.
– Мы целовались с ним. Я точно знаю. Мне непонятно, отчего он ведет себя так, будто нет. Ты знаешь правду?
Варя посмотрела на меня так, словно зная правду, скорей всего вырвала бы себе язык, прежде чем, успев признаться.
– Я не знаю. Мы не говорим об этом.
– А о чем говорите? Вы все время вместе.
– Я учу французский. Он мне помогает. Степа меня зовет, я пойду.
Варя срывается с дивана, где мы раньше сидели. Я смотрю ей вслед и тут на диван присаживается Оксана.
Мне она не симпатична, это внутреннее убеждение. И пусть она улыбается, я чувствую, что не одинока в своей антипатии.
– Как ты себя чувствуешь, Катюша? Вспомнила что— то?
– Пока не очень, – качаю головой.
– Да. Понимаю. Тяжело, когда тебя предпочитают другой сестре. Более молодой и неопытной.
– Не совсем тебя понимаю, – протягиваю слова я.
– Ах, – притворно вздыхает Оксана, – Ты же не знаешь. Варюша уезжает во Францию вместе с Алексом. Он сам берет ее с собой. Прошла ваша любовь.
Я хватаю ее за руку:
– Мы с ним были вместе?
– О, я не знаю имею ли право рассказывать все тебе. Но раз ты настаиваешь. Ведь это ужасно несправедливо, не знать правду. Вы, конечно были вместе. И получив желаемое, любовь прошла. Ты так удачно умерла. А тут она, красивая и молодая. Это так печально, Катюша. Мне так жаль.
Я не стала дослушивать, отпустила ее руку и бросилась в комнату Алекса.
Алекс
Я пошел в душ, смыть с себя все невзгоды этого вечера. Мысли роем кружились в голове. Я хотел домой. К Вике. К ее детским вопросам, рисункам, ладошкам. Дочь подрастала и становилась похожей на маму. Тот же разрез глаз, ямочки на щечках и волосы цвета красного золота. Дом. Милый дом. Мы переехали туда вместе с няней. В наш с Натали дом. Дом, в котором я не мог жить один.
Вике он понравился. Правда. Ее даже не смутили постеры, картины, фотографии Натали, развешанные по всему дому. Она любила смотреть на себя. Куча зеркал, куча фотографии. Везде безумно красивая женщина, давно уже лежавшая в холодной земле…
Я не стал ничего менять пока в ее доме. Наверное, поэтому и подыскивал нам новый дом. Этот следовало продать, чтобы оставить прошлое в покое.
Выключив воду, я потянул руку за полотенцем. Как вдруг замер.
– Удивлен?
Катя стояла, держа в руках полотенце.
– И что ты тут делаешь?
– Жду, пока ты наконец— то выйдешь.
– Вернешь полотенце? Неудобно.
– Чего стесняться? Мы же родня. Уверена, мы сто раз видели друг друга голыми и ничего. Что в этом такого?
– Во— первых, голыми мы друг друга не видели. Во— вторых, отдай полотенце. В— третьих, подожди меня в комнате. И мы поговорим.
– Мне не дают покоя отрывки воспоминаний. Стакан с губной помадой. Короткое платье. Дядя Веня. Флешка. Твои губы на моих. И фраза «океановые» глаза. Что между нами было?
Я протянул руку за полотенцем, и Катя медленно отдала его. А затем повернувшись на носках, покинула ванную. Минуту я постоял в тишине и покое, и приведя себя в относительное спокойствие, вышел.
Девушка сидела в кресле, покачивая ногой. Шесть месяцев я оплакивал свою любовь и вот она передо мной, и я впервые рад нашим родственным чувствам. Не надо ничего менять. Прошлому место в прошлом.
– И о чем ты хотела поговорить?
– Зачем ты уезжаешь с Варей? Поменял одну сестру на другую?
Я поморщился.
– Фу, Катерина. Она же ещё ребенок.
– Девке 21 год. Как мне было, когда мы познакомились. Тебя привлекает этот возраст?
– Ты говоришь странные вещи. Я бы сказал, бредовые.
– Отчего же? Ты считаешь ее красивой? Скажи.
– Боже мой. Вы чего с ума посходили сегодня?
– Ты не ответил.
– И не собираюсь. Этот вопрос, равно как и нахождение тут твоей персоны неуместно.
Я подошел к двери и открыл ее. Жестом указал девушке на выход. Катя встала, потянулась как кошка, и я вдруг увидел несомненное пугающее сходство между ней и Никой. То же хищное выражение лица исказило ее милое личико, перестав на миг быть таким. Моя девочка выросла, потеряла часть себя, ту часть, что я любил в ней.
– Прости меня. Я не знаю, какая муха меня укусила. Может, я просто ревную. Спокойной ночи, – прошептала Катя и виновато потупив взор вышла. Я с грохотом хлопнул дверью и устало опустился на пол.
Ревность. Значит, часть ее все же помнила меня. Но к кому ревновать? К бедному ребенку? Дурдом