Приличная компания…
…А всё действительно начиналось прилично.
День рождения, двадцать четыре года Игорю Золотарёву, родному, старшему брату моего Вани.
Из товарищей — все малознакомые, приезжие. Граждане отдыхающие. Кто откуда: причем не только город, область, но и страна.
Рюмка за рюмкой, я же — стакан сока за стаканом. Иногда так, в честь тоста — «чокнуться» кулаком (их школа). Шашлыки, бутерброды с красной икрой. Салаты из местной столовой.
Дружеские разговоры обо всем и ни о чем. О прошлом, о будущем. И ни слова о настоящем. О том, что за пределами этого городка. Так только: где кто какие экскурсии посетил, отдохнул или кто с кем подрался.
Ни о женах, ни о мужьях… а ведь у некоторых все же были кольца на пальцах. Или следы… отсутствия загара (как, например, у Именинника).
Покурить в стороне и снова ко мне. Ваня. Заботливое предложение, нежность — и присела к нему на руки. Жадно обнялись. Взгляд на новых знакомых.
— Короче… — не выдержала мадам («Сладкая» — не знаю, почему все ее так зовут, но имени её настоящего так ни разу и не услышала). — Всё, я поняла о ком вы, — махнула та рукой. Скривилась. — Белобрысая такая. С шевелюрой, с третьего этажа.
— Ага, — весело захохотал Старший.
— И чё? И чё? — запричитал Андрей, подсев ближе. Пристальный взгляд то на Игоря, то на барышню.
— Да ничего, — раздраженно «Золотой Старший». — Помнишь, в пятницу я ее на дискотеке зажимал?
— Ну, и?
— Начала мне по ушам ездить… мол, не такая она. На один раз не может. Бережется до свадьбы…
Заржал звонко, истерически Андрюха.
Поддержали вмиг и остальные.
— Во-во, — улыбается Игорь. — Вот ты мне говорил, как ее застал с тем мужиком в туалете. Барбарисничала. А еще и Леший ей вчера всунул, но только не это… не по «стандарту».
Захихикала тотчас Сладкая.
— О, да! Знаю таких «праведниц»! Сама в свое время так грешила.
— Чего? — заулыбался Лёха, пристально уставившись ей в лицо. — А ну поподробней!
— Да ничего, — отмахнулась. Разворот и взор на Золотарева. — Так что… просто ты не прошел фейсконтроль.
Заржал мой Ванька.
— Я ж тебе говорил, что ты просто рожей для нее не вышел!
Кольнуло прошлое в сердце, но тотчас осеклась. Невольно поежилась.
Почувствовал. Беглый взгляд на меня, и вновь на ребят. Иван.
— Не, погодите. Вы так шустро тему сменили. А мне всё же интересно. Красивая моя, что там по поподробнее будет… про твоё это романтичное «грешила»?
И снова вперил взор в Сладкую.
Скривилась та, игриво закатив глаза под лоб. Усмехнулась.
— Ну что… малая я тогда была. Да и проблем не хотелось. А вообще… у нас в школе, перед выпуском… Ну, знаете… эти, медосмотры. Так я со своей подругой — «последние из Могикан». Самые что не есть… Только нам двоим и не тыкали эти железяки гинекологи сами знаете куда.
— А вы-то откуда знаете? — загоготал Золотарев Старший. — Свечку держали? Или что там у вас, у них, зеркальце?
— Почему? Кто так сознался, а кто спалился. А кто — по виду сразу понятно, что давно уже там… поле паханое. Так вот. Был на то время у меня уже парень. Старше меня. Любовь… морковь. Все, короче, выросло. А беременеть, как и заразиться чем таким… было стремно. Вот и баловались… как могли.
— В смысле? — ироническое, не унимающегося Лёхи.
— Что «в смысле»? — раздраженное девушки. Лицом к лицу. — Чего дурака из себя лепишь? «Устно», и так…
— Что, прям «туда»? — ехидное, подколом уже Антона, нарочно прибавляя своему голосу вкрадчивости и драматичности.
— Нет, б***ь! — гневное. — Сбоку!
— Так болезни и этими путями передаются, — вклинился вдруг мой Ваня.
Скривилась та, закатив глаза под лоб. Цыкнула:
— Ну значит только беременность! Будто помню я уже всё! Что у меня тогда в башке творилось!
(округлила очи я; рассмеялись и остальные)
— Короче, вы мне дадите досказать, или нет? — взвинчено рявкнула Сладкая.
Учтиво молчим. Выжидаем. Сверлим ее взглядом.
— Так вот, — победно продолжила, — формально я была «девственницей», зато года полтора как…
— Шпилилась во все дыры, как последняя шлюха! — гневно выпалил Дима и сплюнул на землю. Прошелся немного по пляжу и присел на бревно.
— Слышь ты, — борзое ее, — «шлюха»! За языком следи!
— Да, Дим, чего ты… так грубо с девушкой? — не без иронии, но явно рисуя заступничество, отозвался Алексей.
— А что… я не прав? Или как «это» можно культурно назвать?
— Ой, да иди ты на ***! — гневное обиженной.
— Я тебе сейчас въ*бу за такие слова! Поняла?! — живо спохватился с места Дмитрий. Сжались руки в кулаки. Глаза выпучились.
Но сдержался.
— Э-э-э! Ребята, вы чего? — тотчас отозвался Игорь. — Успокойтесь!
— Да, тише, — Лёша. — Лучше айда купаться! Пока вода еще теплая! А девушки… уже мокрые!
Идиотически загоготал. Резво вскочил на ноги, стянул с себя футболку и бросил на песок.
— Сладкая, идешь?
— Иду, — сдержанное, но полное злобы…
— А ты, Вань? — на меня мой «Золотой».
— Ну, — пожала я плечами. Скривилась…
«Может, не надо?» — так и не успела обронить, как тотчас встал, отчего и мне пришлось невольно подчиниться.
— Пошли, — подмигнул мне.
— Пошли-пошли, — слышу уже запоем причитание Игоря…
Едва отошли от костра — как полумрак взял своё. Не спасал и бледный свет Луны.
Визг, брызги, игра… Мгновения «пыток» холода — и погрузились в воду. Легкое покачивание волн, скользкие крупные камни под ногами местами — так или иначе, я невольно липла к Ване, а он ко мне.
Ласки рук, откровенно ощупывая меня в запретных местах, запойные поцелуи, нежные слова шепотом на ухо… и не поняла, как далеко отплыли от «своих». Наедине… у самой линии лобзания волн берега.
Еще попытки плыть, умчать, дразня (мои) — догнать (его)… И обмерли, лежа на гальке. Чувствовала… всего его чувствовала собой. Везде…
Жуткое, пугающее чувство.
Не могу… будто током бьет. Но не так… как с… с Ним.
Не те разряды.
И не сказать, что противно. Но… но не то. Неправильно.
Поежилась, попыталась увильнуть от него. Вырваться из его плена, но напор усерднее. Попытки забраться мне под лиф купальника.
— Вань… Вань, стой! — пищу уже я отчаянно, увиливая губами от его губ.
Глотаю отчаянно воздух — и пытаюсь усерднее сопротивляться. А его твердая плоть все сильнее вонзается мне в бедро уже откровенно доводя до дрожи. До отвращения.
— Ваня, я так не могу! — нервно взвизгнула я.
— Как? — обмер удивленный. Взор мне в лицо — ухожу взглядом.
— Так… — смущенно шепчу. Щеки запылали жаром стыда.
— Ну… — несмело отстраняется еще больше, опершись на руки.
Отчаянно ловлю момент — силой сдираю, сталкиваю его с себя в сторону — поддается — завалился на бок.
— Ванесс… ты чего? — ошарашенное.
— Я не могу, Вань! Прости, — смущенно отворачиваюсь, поджав под себя ноги. Скрутилась в клубок.
— У тебя еще не было этого ни с кем? Да? — тихо.
Но не приближается. Учтивое расстояние.
Киваю одобрительно.
Несмелым шепотом:
— Не было…
Колкая, жуткая пауза…
— Ты бережешься, да?
— Да нет, — живо замотала я головой. — Не то чтоб, — скривилась, заливаясь еще больше позором. — Просто…
И снова убивающая тишина — пленница мыслей.
— Ну… — сиплое, неуверенное, — хочешь… по-другому?
— В смысле? — изумленно. Очи в очи — осеклась.
— Ну как… как эти… эта…
Казалось, у меня сейчас глаза повыскакивают из орбит. Волосы зашевелились на голове, едва я все это представила, что он мне тут предлагает.
— Нет, что ты, — испуганно затараторила я, живо став на колени, а там и вовсе поспешно поднявшись с места. Выровнялась на своих двоих.
Поднялся с земли и Золотарев.
— Да не обижайся ты, — взволнованно. — Я… я просто спросил. Просто, — шаг ближе, опустил голову. Взял меня за руки. Невольно вздрогнула, дернулась я, но не дал вырваться — удержал. Но не давит, не принуждает. Волнительные, немые терзания.
Шумный вздох. Взор мне в лицо:
— Прости… Зря я. Дурак. Прости… Я знаю, что ты хорошая девушка. Девочка. Девушка. Но… Просто, — и снова опустил виновато голову. — Просто ты мне очень нравишься. А потому… Я очень тебя хочу. Причем давно. Да ты и сама… наверняка это поняла.
— Вань…
— Не надо, — перебивая. — Не надо слов. Я всё понимаю, — вдруг рассмеялся.
Глаза в глаза. Пытливо. Изучаем друг друга.
Продолжил:
— Я даже рад. Честно… Рад, что ты не такая. Это правильно.
Криво усмехнулась. Опустила взор.
— Ну, ладно… Что? Пошли к ребятам? — продолжил Золотарев.
Несмело кивнула головой.
— Ага, — вдруг рассмеялся. — Сейчас… только давай немного пройдемся… Успокоюсь, — и снова пристыженный смех.
Не сдержалась — улыбнулась я, заливаясь еще сильней… краской позора.
Немного «прочесать» линию берега, сражаясь то с зыбким песком, то крупной галькой, валунами — и вернуться обратно. К костру. Одеться.
Почти никого еще не было. Только Золотарев Старший со своей «девушкой» да Димон.
— Ну что, накупались? — ироническое Игоря. — Кому что налить? Вино, водка, коньяк?
Цыкнул Ваня, задумавшись на миг:
— Да водку давай.
— О-о! Че так… всё плохо? — ехидный смех брата.
— Да-а… — скривился, протянув, — нормально. Запивон там еще остался?
— Ну да… если твоя красавица весь не выпила, то должен быть.
— Да было там еще, — обижено, поспешно отозвалась я.
— Да я шучу, — подмигнул мне Именинник. — Расслабься.
Колкие мгновения тишины. Присела на бревно, неподалеку от Димы.
Ваня же — на корточки около брата.
— О, слушай, пошли отойдем, — внезапно обронил Игорь Ивану.
— Зачем? — удивленное.
— Пошли… Дело есть.
Поддается… шаги прочь.
Да только… тишь да легкий ветер сыграли не им на руку…
— Че, не на ту поставил? — ржет, доносится Старшего.
— Да иди ты! — тихо. Скривился, сплюнул на землю Ваня. — Просто она нормальная.
— Ага-ага. Нормальная, — ехидное брата. — Иди лучше ты, вон, — смотрю украдкой — кивнул головой куда-то в темноту. — К Лехиной, когда те закончат. А вообще, та и бутерброды любит, если что. Это, конечно, если ты против такого не выступаешь.
Нервно цыкнул «Младший», взор на меня (живо отвернулась я, состроила непринужденный вид).
— Иди, говорю, — вкрадчиво, не унимается «Именинник». — А то так и уедешь голодный. Говорил тебе, бросай эту динамщицу. Нет же: «даст», «даст»! — коверкает интонацией слова. — Дала? Идиота кусок. Такой же, как и эта… дура: ни себе, ни людям. Иди. А я пока отвлеку, чтоб соплей не напустила.
Шорох. Оборачиваюсь.
Нет моего уже «Ванечки». И след простыл.
Зато «заботливый» братец его идет, чешет. Лыба до ушей:
— Чего грустим, чего не пьем? А ну, народ, плесните мне и девушке.
Полчаса, а может, чуть больше — вернулись. И остальные. И эти… все трое. Счастливые. Улыбаются.
И вправду, чего грустить-то? Море, пляж, ночь. Сплошная романтика! Да еще и праздник!
Присел рядом, обнял за плечи.
— Слышь, Сладкая, — вдруг отозвался Игорь к «ударнице труда» сквозь смех. — Я вот что подумал… А чего ты мне свой номер не даешь? Или у вас с Лехой всё серьезно?
— П-ф-ф! — едкое; захохотала барышня. — На*** вы мне дома нужны? Это тут я с вами… расслабляюсь. А там — я другая.
— Какая? — язвительное кого-то из парней.
— Приличная, — паясничая, исковеркала слово. — У меня так-то и жених есть.
— И работа престижная, — гоготнул уже кто-то иной.
— Ну да, — удивленное. Вдруг ядовитый ее смех: — И, судя по тому, как ты одеваешься, куда больше твоего зарабатываю.
— Ну так, — не уступает собеседник. — С такими-то навыками!
— Ты не охр*нел? — злобное девушки. Резвый шаг ее ближе к нахалу.
— Да общения, общения, — колкая ухмылка, выставив руки перед собой, прикрываясь. — А ты про что подумала?
— Я тебе сейчас как подумаю — зубы вываляться на песок!
— Ты ему лучше… на морской узел кое-что завяжи! На память… о теплых деньках!
Дружный хохот.
— Ты как тут? — вдруг приблизился ко мне вплотную Иван, шепнул на ухо. Нежная, добрая улыбка так и не сходит с его уст. Тех самых, что только что наверняка ласкали эту… «правильную девушку».
Заботливый, радетельный вид.
Всё, как всегда. Как все эти дни со мною.
Мерзость.
«А то ты лучше», — язвительно сердце.
«А на что ж вы, мадам, еще надеялись? Не на «любоф» же до гроба?» — кислотно-саркастическое рассудка.
А я еще и на Федьку сетовала…
— Ты где был? — сдержанное, тихое. Играя наивность.
— Да, — скривился, заливаясь уже какой-то другой, странной улыбкой. Отвел очи в сторону на миг. — Этих искал, — кивнул на Сладкую. — Леха — тот еще дурак. Вот Игорь и стал переживать, как бы тот чего не учудил, нигде не вляпался.
— А чего сам он не пошел?
Ну же! Ври мне! ВРИ! Мне это даже уже нравится. Как мазохист — жду ударов садиста.
Давай! Я же ДУРА — я ЗАСЛУЖИВАЮ всю эту ЛАПШУ!
А еще чуть не переспала с тобой, к*злина ты мерзкая!
Скривился, смолчал.
— Серега, курить есть че? — вдруг повернулся, крикнул одному из товарищей… откровенно игнорируя меня.
— Ваня! — требовательно.
— А? — живо обернулся. — Я сейчас! Сигарету только возьму!
Живо отстранился, спохватился с места.
К молодому человеку, что уже протянул пачку. Привычные действия — и прикурил.
Резво, с вызовом встаю. Шаги к своему «Кавалеру».
— Мне плохо, — требовательно. — Проведешь?
Хотя я уже готова ко всему. Даже если сейчас же и пошлешь меня открыто.
Уже увидела… Всего тебя увидела… настоящего.
— А… Чего так? — нахмурился. Пристальный взгляд в лицо.
Невольно отворачиваюсь, бурчу себе под нос:
— Не знаю. Устала, наверно.
— Ну ладно, — твердое. Забегал взор по сторонам.
Но миг — и подчинился. Взял меня за руку. Разворот.
— Э-э, вы это куда? — Игоря.
— Да проведу ее, — сдержанное Золотарева Младшего.
— Че, уже? — многозначительное, замигав бровями.
Сгримасничал Иван, пожал плечами.
— Ну ладно. Если что — возвращайся. Ждем, — продолжил Старший, не дождавшись ответа.
— Ага.
— Ну или до утра, — обронил кто-то из парней.
— Не, до утра он уже точно не сможет, — захохотал вдруг ехидно Алексей… но, но получив полный гнева взгляд моего «благоверного», тотчас осекся. — Давайте. Не шалите там… — тихое, добавил.
Обнимал. Обнимал… вот только теперь просто за плечи. Ни ласки, ни комплиментов, ни нежности. Друзья. Пионерское расстояние.
Ну что ж… спасибо за благородство, Тезка. Хоть в этом — честность.
От всей души… признательна.
— Ну ладно… созвонимся еще как-нибудь, да?
— Да, — лгу, как и он, в глаза.
Разворот — зашла в номер. Захлопнула дверь, даже не дав что-то досказать, что намеревался. Незачем.
Вани — то Вани. Но оба не дураки — вовремя всё поняли: буквально сразу шорох, шаги — и покорно ушел прочь.
Покорно, али поспешно — продолжать дальше… свой «правильный» пир.
Не срослось… ни месть, ни отношения,
ни просто курортный роман, «нелепая, слепая, бесперспективная сказка».