Скрывалась. Как могла — скрывалась. Иногда за продуктами быстро прошвырнуться на рынок, молясь, чтоб нигде ни с кем из их компании не пересечься, а в остальном — сидеть покорно в четырех стенах: то спать, то в телевизор втыкать, то книги «на будущее» штудировать (по списку литературы на лето — как еще никогда доселе).
Ничего. Ничего больше не хотела.
Ника, конечно, заходила пару раз. И даже Настя. Но мамы не было дома — а потому умело я состроила вид, что никого нет в квартире.
Про отца — он так и не узнал, что произошло. Спасибо матери. А, вернее, ее нежеланию ввязываться в проблемы.
А потому прошло.
Всё прошло. Перешагнули.
А там и вовсе — первое сентября. Пора браться за ум и учебу. Спасибо, что хоть не в одном классе со всеми ними.
Я надеюсь.
Линейка. Черт бы ее побрал.
Одиннадцатые классы — обязаны «состыковаться» с первоклашками. Гимн страны, речи. Танцы, пляски. Подарки малышам. Первый звонок.
Да только я — вся на иголках. Что двести двадцать ко мне подключили.
Уже пару раз видела знакомые лица — Настя, Инна, Дима. И даже Некит.
Слава богу, ни Рожи, ни Шмелева.
И на этом спасибо.
— Да станьте по классам! Что вы, как дикари, столпились? — причитает наша классная.
Жуткое зрелище.
— Слышь, а ты че, новенькая? — слышу едкий смех за своей спиной неустанного местного клоуна.
— Да нет, уже как восемнадцать лет отроду, — злобно язвлю, исходясь на нервах.
— Ты че, больно умная, да? — гневное. — На меня смотри, когда с тобой разговариваю.
Дабы не распалять конфликт еще больше, нехотя, но всё же подчиняюсь. Разворачиваюсь.
Уловила невольно взглядом за его спиной: Инка с Настей. Окатила мадам Соболева меня презрительным взглядом, что-то буркнула своей подруге и отвернулась. Беглый, колкий взор Метлицкой Старшей на меня — и та тоже отвела очи в сторону, сделав вид, что не заметила.
Ну и плевала я. Плевала на вас! Мне еще и лучше!
— А звать-то хоть как? — не унимается мой развеселый собеседник.
Игнорирую.
— Ванесса, — неожиданно вместо меня отвечает какая-то девушка.
— О, наша Мина всё знает! Умница! Пять балов! Возьми с полки пирожок! — гогочет.
Отвернулась «всезнайка» тотчас, раздраженно фыркнув.
— Несси, что ли? — взор уже на меня этого нахала. — Чудовище? А че озеро с собой не прихватила?
Так и прицепилось с тех пор ко мне это прозвище. Если не «Несское», то просто «Чудовище». Более того, классный руководитель умудрилась меня посадить за одну парту с этой «Миной». И теперь сие место стало очагом взрывного изгойства.
И если не пнет, то мерзкую шуточку точно в нашу сторону кто-то да отвесит.
Физкультура. Спасибо моей недавней операции — получила освобождение от этой каторги (жаль, что от доставучего клоуна Картошина мне никто справку не даст). И даже за это прилетело:
— Да… скелетам бегать нельзя — по дороге рассыплются! А нам потом собирай и лепи обратно. А биологичка-то на больничном! Еще че-то не то и не туда прилепим.
— Ага, — не уступает и его друг. — И вместо Ванессы какой-то Вован получится.
Ох, уж эти идиоты. Антон Картошин и Костя Леонов. Два «брата-акробата». Не по крови. По уму. Не зря же сколько лет за одной партой (судя по рассказам), на галерке. Вечно сидят и единственное что, кроме как резаться в дурака, делают, так это гогочут и бумажками кидаются в тех, кто, по их мнению, не должен был и рождаться, а не только… в школу, к ним в класс попадать.
Попить воды. Дождаться свою подругу по несчастью, Минину Олесю, Леську, и потопать в столовку. Что-что, а булочки здесь отменные.
Купить чай с витушкой — и за стол.
— А че… че у нас тут? — гогочет. Завалился рядом Картоха. — А че на нас не наливают? — вперил в меня наглый взгляд.
— Отвали, — окатила презрением я его — и отвернулась.
Принялась жевать свой обед.
— Ну хоть немного… поделись, а? — ехидное. Потянулся к моей булке.
— Тебе что, пальцы сломать?
— А че ты такая борзая? — отломил кусок и тотчас показательно принялся жевать, приблизившись ко мне. — М-м-м, вкусная.
— И подавись ей, — рычу.
Ржет скотина.
— А че у нас тут? — слышу знакомый голос.
Невольно обернулась я. Так и есть — Ника.
Виновато, смущенно опускаю очи.
Знаю, как я их проигнорировала — так и они нынче мне этим платят.
А кое-кто… и заслужено презирает.
— О, б***ь, Малая! — громом где-то надо мной. Рожина. — Жека, возьми на меня! И сюда дуй. Я те потом деньги отдам.
Живо присела рядом, между нами с Антоном. Вздрогнула я невольно.
— Привет, народ! — Некит.
Торопливо завторили мы ей в ответ:
— Привет…
— Привет.
— Здорово.
Взор около Вероники. И на меня:
— Ну, здравствуй, Вань! — счастливая улыбка окрестила ее уста.
— Привет, — смущенно шепчу, повторяю, не поднимая глаз.
— Че не заходишь? Мы уже соскучились ужас как! Я, кстати, пару раз заходила к тебе, домой. Да и Валька с Метёлкой. Мы уже думали, всё… свинтила от нас, молча, в свои теплые края.
— Да нет, просто… — мнусь. — Учеба… все дела. Сама понимаешь.
— Ой, да ну ее! — звонко захохотала Ника. — Не напоминай! Эти восемь утра — кто придумал в такую рань просыпаться?!
— О-о, зато наша Несси, — внезапно отозвался Антон, — как и Мина, не свет не заря — а уже в классе. Они, наверно, спят и видят, как бы поскорее обратно в школу вернуться.
Обмерла, окоченев от шока, Некит:
— Те че, кто-то слово давал, или че? — дерзкое. — Слышь, Картоха, если ты тут сидишь, не значит, что я отменила мораторий на твои шутки. Не твое — не берись. Я тебе давно уже это сказала.
Нервически рассмеялся, смолчал.
— Вань, так че? — вперила в меня взгляд. — Когда в гости-то? Если не ты к нам, то мы к тебе? — хохочет.
— Ну… — замялась я, пожимая плечами.
— Оба-на! — и еще один знакомый голос за моей спиной. Обняла на миг за плечи. Присела рядом, протискиваясь между нами с Лесей. Валька.
— Привет, — счастливо улыбаюсь ей.
— Катька, Настя, айда сюда, — махнула враз та рукой.
Подоспели. Только втроем. С еще одной девчонкой.
— Кстати, — неожиданно вновь отозвалась Вероника. — Познакомься, — кивнула на незнакомку головой. — Вы вроде еще не пересекались. Ритка, Рогожина Младшая. Наша с Федькой сестра.
— И моя одноклассница заодно, — вклинилась радостно Катя.
— Привет, — смущенно шепчу ей, заливаясь краской. Не то от нового (волнительно из-за важности, принадлежности) знакомства, не то… упоминания о Нем.
— Привет, — незамедлительный, строгий, сдержанный ответ той.
— Кстати, как там Рожа? — торопливо отозвался задвинутый на галерку Картошин.
— А че, соскучился? — ехидное Ники.
— Да нет, просто…
— Давно он тебе уши мял, да? — гогочет Рожина.
Скривился, отвернувшись. Смолчал. Только сейчас заметила — рядом с ним уже и его любимый «Костяныч» нарисовался. Чай с булками принес.
— Так че, как дела? — отозвалась Валька. — Совсем про нас забыла!
— Вот и я ей об этом, — рассмеялась Некит.
— Да вообще, выпороть давно пора! — слышу голос Жени.
Черт. Да вся честная компания скоро тут соберется!
Разве что…
— Привет, народ!
А нет, вот и Она. Собственной персоной. Передернуло меня от Ее голоса.
— Привет, Инесс, — поспешили ответить ребята.
— А че вы тут? У нас переезд? — гоготнула, но тотчас осеклась. Увидела меня.
— Да вон, пропажу нашли, — кивнула на меня Ника.
Отвечаю участием — сцепились наши взоры.
Перекосилось от злости Ее лицо.
— А, ясно… — несмело. — Ладно, я пойду. Булку куплю и пойду. А то мне сегодня еще в библиотеку зайти надо.
— Иди-иди, — ироническое Вали.
— А когда ты ботаничкой успела стать? — отозвался ядовито за ее спиной Димка и нагло протиснулся вперед. Упал за стол, еще дальше оттесняя моего назойливого «надзирателя» Картошина.
— Ой, да пошел ты! — гневное, бросая на него взор через плечо.
Разворот — и пошагала прочь.
— ПМС на лицо, — саркастическое замечание Жеки.
— Да у нее пожизненный ПМС, — гогочет Валентина. — Как же она меня своим высокомерием бесит.
— Ой, да ну ее! — махнула рукой Вероника. — Давайте лучше о Ване поговорим! Ну что, Ванёк, где пропадал? Как жил без нас? Скучал?
— Скучал, — заливаюсь смущением сквозь улыбку.
— Ну так заходила бы почаще! А то век уже не видал, — забубнил Димка с напханным ртом.
— Жри, давай, не отвлекайся, — гаркнула на него Валя.
Поперхнулся, тотчас закашлялся.
Заржал народ.
— Сглазила! — взвизгнул сквозь смех Женя. — Это вам не хухры-мухры! Гнев Валентины всесильный!
— Сча и тебя настигнет! — гогочет Катька…
Жутко, больно… и до безумия приятно. Будто и не уходила я из их жизни никуда. И их — не прогоняла из своей.
Даже не знала… как привыкла к ним. Привязалась. Как скучала.
Беглый взор на Нику — и пристыжено повесила голову.
Черти что… и как теперь быть? Вот как?
Опять всё сначала?
Но только-только перестала выть по ночам, осознавая… что навек потеряла Его. Что сама… себе обрезала крылья.
Звонок. Как всегда, неожиданно и не вовремя.
Живо спохватились. Дружный, возбужденный галдёж — и быстро распрощались. Кто куда.
Бежим, бежим под едкие подколы Картохи и Леонова со всей мочи в кабинет мы с Миной.
И тем не менее… опоздали.
Четверо. Та еще, скажу вам, компашка. Что у всех челюсти отвисли: две заядлые «заучки» и самые отъявленные раздолбаи, хулиганы в классе.
— Проходите, — скривилась учительница, что холодной водой, окатив нас взглядом.
Мигом на свое место. Торопливо достали все необходимое — и выровнялись, послушно сложив руки друг на дружку. Устремили взор на педагога.
Сердце колотится, мысли ходят ходором. А в душе — и того полный раздрай… кавардак. Прошлое, что так отчаянно пыталась перечеркнуть… вновь на меня навалилось, накрыв волной воспоминаний и двояких, раздирающих не только сознание, но и плоть, чувств. Эмоций.
— А это что… твои товарищи? — неожиданно, приблизившись, шепнула мне Леся.
— Ну… да, — пожала я плечами.
— Ванесс! Ванесс! — громом раздался за моей спиной голос. Невольно дернулась. Разворот на миг — и вправду, Картошин. «Ты-то что тут делаешь?» — хотела, было, гаркнуть, но тотчас осеклась, сгорая от неловкости из-за своей фривольности на уроке.
С последней-то парты да на вторую! Да еще и «Ванесс» вместо привычного «Несское»!
— Ванесса! — и снова шипением «змей-искуситель».
— Что? — злобно рявкаю, делая полуоборот.
— А это че… твои друзья?
— Да, — шепотом, более сдержано. Отвернулась. Какие же тупые вопросы! Нет, блин! Все мы любители попритворяться, что давно знакомы!
Не то ядовитое, не то искреннее:
— И че, даже Некит?
— Да! — максимально тихо, но все же вышло воплем. Не удостаиваю взглядом (дабы и дальше не раздражать и без того уже злую Анфису Николаевну).
— А говорила, что новенькая… — не унимается Картошка. — Не отсюда…
Взрывом — живо разворот, окатываю презрительным взглядом:
— Ты от меня отстанешь сегодня, или нет? — излишне громко вышло.
— Так! Прекратили разговоры! — взбешенное учительницы, вынужденно прервавшей свою монотонную речь.
Мигом обернулась я обратно. Выровнялась. Черти что! Не день — а какое-то безумие!
— Ты там хоть не в обиде? Ну… Что я тебя там… Несским называл? — и снова хриплый баритон пытался давить из себя шепот. — Я ж не со зла. Я так, шутя…
— Все нормально, — косой взгляд на «доставучего». — Забудь.
— Я ж не знал, что ты «своя»…
— Картошин! Ты сейчас к доске пойдешь отвечать! — разгневанно рявкнула «Николаевна».
— Так мы ж еще ниче не выучили! — возмущенное Антона. Вытянулся, как гусь на параде.
— Это Вы ничего не выучили за десять лет, Антон, — язвительное женщины. — А других не суди по себе.
Тихий смех волной прошелся по классу.
— Так-то девять! Я, как и все, четвертый перескакивал!
— А зря! — не унимается Шевцова. — Вот ты — зря! — сквозь улыбку. — Может, хоть какой-то бы толк вышел.
И снова хохот по классу.
— Так что давай, — продолжила учительница. — Заканчивай с разговорами. И сам не отвлекайся, и Ванессу не отвлекай. Лучше в новый материал вслушивайтесь. А о чувствах своих… ей на перемене расскажешь.
И снова дружный гогот.
— Дык она… — не уступает Антон, — на перемене сразу сбегает.
— А ты ей не груби, — слышу чей-то девичий голос. Живо обернулась я — но уже не увидела кто это был.
— И Чудовищем не зови, — различаю тихий шепот сквозь смех с последних парт.
— Ладно, пошутили, и хватит, — резво оборвала Николаевна. — Давайте займемся учебой. Материал сложный — вникайте, пожалуйста.
Буквально только начала вновь свою запойную речь Шевцова, как тотчас снова раздался шепот Картошина:
— Ванесс! Несси!
Искренне пытаюсь игнорировать, вслушиваться в то, что пытается втолковать нам учитель.
— Ну, Ванесс!
— Ну что? — гаркаю, откинувшись на спинку стула.
В момент благодарно приблизился ко мне мой «интервьюер», разлёгшись на парте. Едва ли не на ухо:
— Дашь свой номер телефона?
— Зачем? — злобно.
— Ну как зачем? Позвоню… Сходим куда-нибудь.
— Куда? В лес по грибы? — язвлю. — Спасибо, находилась. Больше не тянет.
— Ну, Несс! В кафе! Ну?
— Антон, отвали! — раздраженное. — Некогда мне!
— Чего? Из-за учебы? Ну так на выходных! — и снова настырный шепот на полкласса.
— Дело не в ней! — гневно гаркнула, метнув на него взор. Живо отстранилась. Схватила ручку и давай записывать то, что расписала Анфиса Николаевна на доске.
— Че, парень есть? — и вновь пронзающее. — Ванесса! Несси! Ну!
Скривилась недовольно учительница, закачав головой. Но благодушно смолчала в этот раз.
— Да есть, — разворот — осмеливаюсь. Глаза в глаза, чтоб окончательно расставить все точки над «и». — Всё?! — дерзкое.
Молчит, изучает меня взглядом.
Раздраженно закатила я очи под лоб. И опять отворачиваюсь.
Да только секунды — и снова этот бесящий голос:
— А как звать?
— Иван, — рычу, строча буквы и цифры в тетради, и дальше списывая с доски.
— Иван?
— Да, Иван. Ваня.
— А сколько ему лет? Он из нашей школы?
— Нет, не из школы. Двадцать ему. В универе учится.
— А где вы познакомились?
— Где познакомились, там уже таких не выдают! — рявкаю на него (хоть и тихо) с разворотом.
— Жаль…
— Жаль, что не выдают? — не выдержала и рассмеялась над двоякостью момента.
— Жаль, что парень есть.
— Бывает.
— Ванесса! Ты-то хоть куда? — неожиданно грозное Шевцовой.
Живо осеклась. Отвернулась.
— А ты, Картошин, — продолжила та, — еще один звук — и за дверь пойдешь.
— Да всё, всё! Молчу! — Антон.
— Мало, что молчишь! Пиши давай! Кому я тут черчу на доске?
— Дак вон! — ядовитое, тотчас голос стал, как прежде, напыщенно-мерзкий. — Мина за всех старается! Леся, не подведи! — паясничая, исковеркал слова интонацией.
— Кар-то-шин! Перестань ерничать! — искренне гневное уже учительницы. — Я сейчас действительно тебя за дверь выставлю!
— Да всё! Молчу, молчу я! — обижено.
Выход. Нашла я из всего этого выход.
Не выдержу с Ним встречи. Пока сколько миловала судьба (ходила в школу или на рынок за продуктами бегала) — ни разу Его не встретила. Пусть так всё и остается. Не смогу. Не смогу более смотреть Ему в лицо, видеть, как они с Инной обнимаются, целуются.
Он — не мой. И я с этим смирилась. Окончательно.
А потому игнор. Опять скрыться из виду: перестала ходить в столовую, а после учебы — стремительно домой и вновь прятаться за стальными дверями.