б) Наши агенты установили фотоэлементы на маяках и плавучих бакенах в Гибралтарском проливе. Например, аппаратура фиксировала прохождение восточным курсом морского конвоя из 10 фрахтеров и 6 военных судов сопровождения, а на следующую ночь мы получали фотоснимки 16 судов, идущих западным курсом из Средиземноморья в Атлантику. Агенты незамедлительно оповещали об этом базу германского подводного флота в Бордо. Аналогичные посты слежения кригсмарине располагались и в проливе Ла—Манш.
в) Для аэрофотосъемки в туманную погоду и фотографирования укрытых маскировочными сетями укреплений самолеты—разведчики люфтваффе оснащались фотокамерами с инфракрасной оптикой.
г) Инженеры подотдела «Абвер–1/Г» (технические средства разведки) сконструировали аппаратуру микрофильмирования, позволявшую уменьшить стандартный лист писчей бумаги с текстом (рисунками, картами, схемами и т. п.) до размеров машинописной «точки». Информацию можно было считывать с помощью микроскопа или увеличивать до исходных размеров в проекционных аппаратах. Обязательными условиями было использование высокочувствительной фотопленки и качественной фотобумаги. Абвер успешно использовал аппаратуру для передачи инструкций зарубежной агентуре. Причем наличие у агентов микроскопов обусловливалось их профессией (врач, биолог, химик, ювелир и т. п.) или их хобби (нумизматика, филателия, фалеристика, сфрагистика и т. п.).
д) На швейцарской и голландской границах были оборудованы экспериментальные микрофоны направленного, действия. Созданные на основе новейших световолновых технологий микрофоны позволяли операторам принимать устойчивый звуковой сигнал, находясь на значительном удалении от интересующих объектов. Главный недостаток аппаратуры заключался в том, что ее можно было использовать только на равнинной местности — не допускалось препятствий между передающим и приемным устройствами (складки местности или искусственные преграды).
е) В 1936 г. абвер сформировал так называемую «И—сеть» (внутренняя агентурная сеть) восточнее Одера. Тогдашняя слабость вермахта заставляла считаться с тем, что в случае войны с Францией или Польшей Германии, возможно, придется отступить до Одерской оборонительной линии. В десятикилометровой полосе восточнее Одера были завербованы не подлежащие призыву в армию немцы (преимущественно женщины). После обучения на курсах радистов они были «законсервированы» до начала позиционной войны в этом регионе. В 1937 г. аналогичная ей сеть (так называемая «А—сеть») была создана западнее «линии Мажино» из не подлежащих призыву в армию французов. Французская агентура поставляла нам ценную развединформацию с сентября 1939 по май 1940.
Позже связь прервалась — часть агентов—радистов была эвакуирована вглубь страны, а другие бежали, воспользовавшись неразберихой первых дней войны…»
Способы передачи информации
«…Важнейшим аспектом деятельности агента можно назвать своевременную передачу полученной информации в разведцентр. Самые ценные донесения (особенно во время войны) становятся бесполезными, если поступают слишком поздно…
…Телефон и телеграф — это два наибыстрейших способа передачи разведдонесений в мирное время, но во время войны использование этих видов связи ограничено или вообще невозможно. Рацией агенты—непрофессионалы пользуются неохотно — угроза пеленгации и разоблачения слишком велика. Тем не менее, рация — это наилучший, хотя и требующий длительной спецподготовки способ передачи развединформации в военное время. Все вышеперечисленные способы связи с разведцентром, вне всякого сомнения, требуют применения шифров, кодов или маскировки передаваемой информации…
Мы добились определенных успехов в работе с симпатическими чернилами: технический отдел абвер–1 разработал состав, который не вступал в реакцию с йодом и не становился видимым при нагревании — причем, все компоненты можно было свободно приобрести в любой аптеке. Наши агенты годами переправляли донесения из Великобритании в Португалию, пользуясь услугами королевской почты! Мы получали письма, побывавшие на перлюстрации и с явными следами химических исследований, но ни один из написанных спецчернилами текстов так и не был обнаружен сотрудниками британской «Сикрет сервис»!
…Во время войны становится практически невозможным и использование секретных кодов в корреспонденции — специально обученные телеграфисты не принимают телеграммы, содержащие, по их мнению, закодированную информацию. В этой ситуации было возможным использование отдельных, оговоренных заранее кодовых слов и их сочетаний, а также передача сведений при пересылке официальных деловых бумаг (счетов, калькуляций, ценников и т. п.)…
…Наилучший и наиценнейший способ получения сведений — это собеседование с агентом. Только при личной встрече можно со всей определенностью установить, насколько важной информацией располагает агент (насколько надежны его источники информации), и передать ему дополнительные инструкции или задание в том случае, если его поведение не вызывает подозрений…»
Агентурная сеть во Франции
«…При проведении разведопераций в Западной Европе руководство подотдела «Абвер–1» исходило из национальной специфики каждой конкретной страны. При этом базовые принципы агентурной разведки в мирное и военное время имели ряд существенных различий. Начну с описания нашей деятельности в мирный период.
До начала войны международный туризм был одной из важнейших доходных статей бюджета Франции. Из—за большого числа иностранцев и относительно поверхностного погранично—таможенного контроля у нас не возникало проблем при внедрении нашей агентуры. Самым серьезным препятствием на нашем пути было… французское уголовное законодательство, ограничившее действие принципа презумпции невиновности в статьях по обвинению в шпионаже и государственной измене: доказательство неучастия в шпионской деятельности возлагалось на самого обвиняемого. При вербовке мы учитывали тот факт, что французские мужчины традиционно тратят много денег на женщин. Содержание дорогостоящих подруг неизменно заставляло их жить не по средствам, делать долги и приводило в руки наших вербовщиков. Учитывали мы и то, что характерной чертой французского менталитета является редкое сочетание патриотизма и отчужденности от госструктур, не дающих среднестатистическому французу чувства защищенности и уверенности в завтрашнем дне, что неизбежно приводило его в ряды недовольных режимом. При вербовке агентуры среди французских военных мы, в первую очередь, обращали внимание на тех, кто вел беспорядочный образ жизни и имел долги…
Одной из важнейших задач, поставленных перед абвером в 1936–1937 гг., была разведка «линии Мажино». Мы узнали, что строительство отдельных участков фортификационных укреплений было поручено частным строительным фирмам. Нам было на руку, что система обеспечения мер секретности была организована иначе, чем в других европейских странах, где проведение такого рода работ было прерогативой государства. Так, в 1936 в поле зрения немецкой разведки попал один французский предприниматель, получивший подряд на строительство одного из участков «линии Мажино». Французские власти обвинили его в «низком качестве строительных работ и умышленном срыве правительственного задания» и собирались арестовать. Француз бежал в Швейцарию, где очень легко пошел на контакт с нашим агентом и за определенную плату передал ему всю интересующую нас проектно—сметную документацию…
Непосредственно перед вторжением во Францию мы получили чрезвычайно ценную информацию от «агентуры кризисного периода»; агентов, собиравших информацию под прикрытием туристических бюро; в ходе опроса вернувшихся из служебных командировок во Францию «нейтралов» и завербованных граждан Германии. В первые дни войны Управление Аусланд/Абвер/ОКВ оказалось в своего рода «мертвой зоне». У меня есть несколько объяснений возникшему «разведывательному вакууму»: во—первых, законы военного времени предполагали более суровые наказания за шпионаж; во—вторых, многие из завербованных нами агентов только сейчас стали отдавать себе отчет в содеянном; в—третьих, после объявления военных действий гражданское население было эвакуировано из прилегающих к «линии Мажино» районов, а несколько оставшихся агентов не рисковали пользоваться рациями из—за большого числа расквартированных здесь армейских подразделений и активизации сотрудников французского «Второго бюро». Мы были вынуждены прибегнуть к помощи ВО (секретные «военные организации» Управления Аусланд/Абвер/ОКВ) Бельгии и Швейцарии и приступили к заброске на территорию Франции агентов абвер–1 с заданием «разыскать старую агентуру и вынудить ее к продолжению сотрудничества». Процедура получения въездной визы во Францию в связи с началом войны была усложнена (требовались дополнительные справки из торгово—промышленной палаты и консульства), поэтому большая часть наших агентов нелегально пересекала бельгийско—французскую и франко—швейцарскую границы.
Мы испытывали серьезные затруднения с внедрением агентуры в районы оперативно—стратегического развертывания французской армии. Развединформация о дислокации подразделений противника стала поступать в немецкий Генштаб только в конце 1939 и начале 1940. К. началу нашего наступления в мае 1940 г. мы вновь располагали обширной оперативной информацией о противнике, главным образом благодаря усилиям нашей «старой агентуры», самостоятельно возобновившей связь с разведцентром через нейтральные страны. Вполне оправдала себя практика обучения наших агентов—радистов работе с симпатическими чернилами.
Во Франции Управление Аусланд/Абвер/ОКВ фактически не практиковало высадку агентов—парашютистов, поскольку мы и так достаточно эффективно внедряли агентуру через оборудованные на границе «окна», а десантирование на парашютах в районах дислокации французских войск предполагало ненужный риск.
Отделения абвера, созданные после капитуляции французского правительства на неоккупированной территории, маскировались под различные редакции, издательства и юридические фирмы. Если офицеры абвера выдавали себя за французов, то для них разрабатывались «легенды», согласно которым места их рождения находились на отчужденных французских территориях (Эльзас—Лотарингия, Па—де—Кале) — это создавало определенные трудности французской полиции в случае проверки.
У Управления Аусланд/Абвер/ОКВ существовало множество методик маскировки и прикрытия французских агентов—маршрутников. Основополагающий принцип подготовки заключался в следующем: если агент выдавал себя за коммивояжера, торговца марками или антиквариатом (скупщика табака или шерсти на Балканах), он должен был в обязательном порядке овладеть и соответствующими профессиональными навыками.
После завершения французской кампании были учреждены региональное отделение абвера в Париже и филиалы в Бордо и Дижоне, а также отделения в Гааге (Голландия) и Брюсселе (Бельгия). На вновь созданные отделения и филиалы были возложены следующие обязанности:
Массированная вербовка агентов в оккупированной и неоккупированной частях Франции для их последующего использования на британском направлении. Сбор разведывательной информации о военных приготовлениях Великобритании (высадка десанта на побережье Ла—Манша или в Северную Африку). Абвер–1 не занимался разоружением французской армии — эти вопросы входили в компетенцию «Комиссии по заключению перемирия» и ее органов. Руководитель немецкой «Комиссии по заключению перемирия» во Французском Марокко заверил губернатора в том, что германские спецслужбы не будут заниматься разведывательной деятельностью на подведомственной ему территории. Канарис выразил резкое несогласие с действиями руководителя «Комиссии» и в связи с необходимостью получения оперативной информации о намерениях британцев в этом регионе высказался за отмену той части заключенного соглашения, которая ограничивала действия разведслужб в Марокко.
В начале 1942 г. в моем присутствии состоялась встреча адмирала Канариса и руководителя французского «Второго бюро» в чине контр—адмирала (не могу вспомнить сейчас его имени). Шеф абвера вызвал француза из неоккупированной части Франции в Париж для обсуждения возникшей у него идеи: задействовать агентуру французской контрразведки в антибританских диверсионно—разведывательных операциях. Канарис считал, что широкие круги французской общественности должны испытывать определенную неприязнь к Великобритании из—за недостаточной военной помощи с ее стороны в 1940 г. Также он исходил из того, что французы не захотят, чтобы Франция повторно стала театром военных действий в случае войны с Великобританией, так как это неизбежно повлечет новые жертвы среди гражданского населения и новые разрушения промышленных объектов. Французский контр—адмирал дал очень уклончивый ответ: он прямо не отклонил это предложение, а дипломатично заявил, что не уполномочен заключать такие соглашения без консультации с правительством. При отъезде он заверил адмирала Канариса в том, что в ближайшее же время уведомит отделение абвера в Париже о принятом правительством решении. Задуманная Канарисом совместная германо—французская акция так никогда и не состоялась…»
Агентурная сеть в Великобритании
«…Географическое положение «островной империи» и сравнительно ограниченный пассажиропоток затрудняли инфильтрацию агентуры в Великобританию. Число агентов абвер–1, действовавших на территории Британии, было несопоставимо с нашей агентурой, например, во Франции. Британский национальный характер — глубокий патриотизм всех слоев населения в сочетании с заносчивостью и презрительным отношением ко всему «остальному миру» — чрезвычайно затруднял вербовку агентуры. Британские офицеры и государственные чиновники привыкли к размеренной и экономной жизни, не проявляя ни малейшей склонности к долгам, как их французские коллеги.
Мне достоверно известно только об одном случае удачной вербовки британского офицера немецкими спецслужбами. Один английский моряк в 1935 г. проводил отпуск в Германии. Абвер «устроил» ему знакомство с молодой немецкой женщиной, опытным агентом германской контрразведки, которая и склонила англичанина к сотрудничеству. Практически сразу же после начала шпионской деятельности «Сикрет сервис» арестовала завербованного нами агента, и он был приговорен к длительному сроку тюремного заключения или каторжных работ. Судебный процесс вызвал широчайший общественный резонанс: офицер Королевского флота был изобличен в шпионаже и государственной измене — это было совершенно неслыханно для Великобритании.
Однако нам удалось использовать в своих целях непоколебимую уверенность британцев в том, что «подданный империи никогда не пойдет на сотрудничество с вражеской разведкой». Эта граничащая с апломбом убежденность приводила к тому, что члены многочисленных британских клубов, позабыв об элементарных мерах предосторожности, без тени сомнения обсуждали в своем кругу совершенно секретные проекты правительства, чего ни при каких обстоятельствах не стали бы делать граждане ни одной другой страны мира. «Великосветский шпионаж» приносил нам необыкновенно высокие дивиденды в Великобритании. Агент абвера, выдававший себя за благовоспитанного и преуспевающего «человека из общества и джентльмена» (например, из доминионов), за один проведенный в клубе вечер добывал порой значительно больше информации, чем разветвленная агентурная сеть.
В течение длительного времени британская «Интеллидженс сервис» считалась одной из лучших разведок мира. Мы соглашались с этим утверждением, но только отчасти. Адмирал Канарис утверждал, что британцы прекрасно организовали экономическую и политическую разведки, зато их военная разведка значительно уступает аналогичным французским, русским, японским, итальянским или польским разведслужбам. Главная ошибка руководителей британской разведки заключалась в том, что они пренебрегали (или не в полной мере пользовались) услугами профессиональных военных: так, выполнение специальных поручений возлагалось на прекрасных дипломатов, инженеров или экономистов, но абсолютных дилетантов в военном отношении…
В получении разведдонесений из Англии было заинтересовано, главным образом, главнокомандование люфтваффе. OKЛ интересовали новейшие разработки британских авиаконструкторов, новые типы боевых самолетов, бортовое вооружение и т. п. После начала бомбардировок Великобритании от наших агентов требовалась информация о нанесенном материальном ущербе, выводе из строя промышленных объектов, возникновении «узких мест» в снабжении военно—промышленных предприятий запчастями, деталями, оборудованием и т. д. в результате воздушных налетов.
ОКМ интересовали перегруппировки боевых кораблей Королевского флота, сроки отправки и маршруты крупных морских конвоев.
При разработке операции «Морской лев» ОКХ поручало нам разведку береговых укреплений противника, а после ее отмены — подготовку Великобритании к высадке континентального десанта.
Завербованные в предвоенные годы сотрудники британских авиапромышленных предприятий (инженеры, техники, предприниматели) после объявления войны отправляли замаскированные под деловую переписку разведдонесения по почте через Копенгаген/Дания и позже через Португалию, успешно используя симпатические чернила.
После начала войны Великобритания ужесточила иммиграционное законодательство. Теперь «залегендированная» для агента абвер–1 профессия перестала считаться достаточным основанием для въезда в страну. Нам пришлось идти от обратного и вербовать агентов из числа тех лиц, которые имели легальное право на получение въездной визы. Выходцам из США или Южной Америки было даже проще работать на «островах» — их американские паспорта, в определенном смысле, считались здесь «свидетельством политической благонадежности», в то время как европейские визитеры не выглядели «безупречно» с точки зрения британских спецслужб. Мне известно о двух или трех случаях вербовки аргентинских предпринимателей. Правда, переданные ими сведения ограничивались «клубными сплетнями» и информацией из открытых источников.
В целом безрезультатно закончились наши попытки организовать сбор развединформации через сотрудников посольств дружественных Германии стран (Венгрия, Румыния, Испания). А та информация, которую они все же передавали нам из Лондона, не относилась к категории секретной и была получена из открытых источников — газетные и журнальные публикации об организации снабжения продовольствием, последствия воздушных налетов и т. п.
Несомненной заслугой британских спецслужб следует признать проведенную ими крупномасштабную операцию по дезинформации немецкого руководства о сроках и местах высадки англо—американского десанта. Британцы дезинформировали нас через посольства, консульства, «двойных агентов» и т. д. Достоверная информация о намерениях союзников высадить десант в Марокко (Касабланка), переданная в Берлин сотрудниками ВО «Португалия», не была должным образом оценена ОКБ из—за обилия ложных сообщений.
О намерениях британцев высадить небольшие отряды коммандос Специальной авиадесантной службы (САС), например, на французском побережье Канала, мы могли судить по активизации агентуры в данном регионе…
ОКЛ постоянно запрашивал нас о прогнозах погоды на северо—западном направлении (Англия, Канада, США, Гренландия, Исландия). Агенты—радисты абвер–1 должны были ежедневно выходить на связь с «Центром» и передавать метеорологические прогнозы (если это не мешало выполнению основного задания и не было сопряжено с дополнительным риском). После вступления Соединенных Штатов в войну американские радиостанции перестали передавать в эфир метеосводки. Мы завербовали в Норвегии добровольцев, которые отправились к побережью Восточной Гренландии на рыболовецком баркасе. Норвежцы оборудовали метеорологическую станцию на борту судна, вмерзшего в полярный лед севернее Шпицбергена/Ян—Майен. Через непродолжительное время связь с метеостанцией внезапно прервалась. По всей видимости, она была обнаружена подразделениями американской береговой охраны. Мы отправили в Гренландию самолет—разведчик, который зафиксировал полное разрушение станции…
Первые после начала войны попытки забросить агентов—парашютистов в Англию закончились для нас полным провалом: мы не учли усилившийся полицейский контроль на основных железнодорожных и автомобильных магистралях и вмененную в обязанность всех британских констеблей проверку вызывающих подозрение лиц в сельской местности. Мы потеряли несколько агентов, прежде чем научились действовать со стопроцентной гарантией
От агентов, которых мы готовили к работе в Великобритании, требовалось безукоризненное знание английского литературного языка. Кроме этого они должны были совершенно свободно разговаривать на диалекте той местности, куда осуществлялась заброска; правильно употреблять характерные местные выражения и принятые здесь сокращения; варьировать произношение и т. д. Особые требования предъявлялись к одежде, которая в обязательном порядке приобреталась исключительно в британских магазинах. Содержимое карманов (вплоть до последнего клочка бумаги!) должно было соответствовать тщательно разработанной «легенде»: почтовые квитанции, любительские фотографии членов семьи, использованные билеты и т. п. В случае неожиданной проверки агент должен был дать исчерпывающую и достоверную информацию о своей квартире, месте работы, отпуске, уик—энде или месте последнего ночлега. Например, полиция по своим каналам могла сделать запрос о последнем месте работы, названном агентом, и в случае малейшего несоответствия рушилось все с таким трудом возведенное здание. Агент обязательно должен был иметь при себе продуктовые карточки текущего месяца, талоны на одежду, увольнительную записку с места работы. Особую сложность вызывало обеспечение агентуры продуктовыми карточками, так как систематически менялся цвет каждой новой серии, а выезжающие из пределов Великобритании лица были обязаны сдать неиспользованные карточки. Только тот, кто в течение длительного времени проживал в Великобритании до. начала войны и мог представить подходящие рекомендации, имел неплохие шансы на продление въездной визы. Я располагаю достоверной информацией об одном из агентов абвер–1, который был заброшен в Англию в 1940 и вплоть до моей отставки в 1943 передавал по рации ценную развединформацию в Германию. Он сожительствовал с женщиной, представительницей древнейшей профессии, которую хорошо знал еще до объявления военных действий и не сомневался в ее преданности…
Мы неоднократно забрасывали в Великобританию агентов на подводных лодках и рыболовецких судах, перевозивших беженцев из Голландии и Бельгии. Последний способ был наименее предпочтительным, поскольку в этом случае агенты отправлялись без снаряжения (раций, батарей питания и т. п.) из—за ужесточившегося контроля со стороны сотрудников иммиграционных служб и береговой полиции.
Руководство кригсмарине вообще очень неохотно сотрудничало с абвером и категорически отказывалось участвовать в операциях по эвакуации агентов из—за реальной угрозы обнаружения и ликвидации подводных лодок и их экипажей в интенсивно патрулируемых и хорошо охраняемых прибрежных регионах. Проблема поиска подходящих для высадки агентуры пунктов в густо заселенных районах побережья была для нас одной из важнейших задач в разведывательной войне с Англией. При этом неоценимую помощь оказали нам экипажи эскадрилий особого назначения люфтваффе, совершавшие разведывательные полеты над «островами» еще до начала войны.
Из Бельгии и Голландии мы обычно забрасывали агентуру морским путем. Практиковались два варианта: 1. На небольшом судне (с прекрасными мореходными качествами) с бельгийским или голландским экипажами два—три агента с рациями перебрасывались ночью к заранее обусловленной точке высадки на британском побережье. После этого суда с экипажами возвращались в порты приписки, а агенты максимально удалялись от места высадки и до рассвета прятали рации в обустроенных тайниках, чтобы вернуться за ними несколькими днями позже. Первое время агенты проживали на конспиративных квартирах. Технически сложный вопрос трудоустройства агентуры решался нами либо посредством подлинных разрешений на работу, выданных английскими фирмами, либо безукоризненно сработанными фальшивыми разрешениями. Большая часть заброшенных агентов так и не вышла в эфир — то ли они по каким—то причинам не смогли забрать рации из тайников, то ли были арестованы британскими спецслужбами, то ли передумали работать на нас.
2. Выдавая себя за «беженцев с территории рейха» или голландских евреев, наши агенты просачивались на вражескую территорию. Суда с десятками беженцев на борту по ночам тайно уходили из голландских портов и, переправив «груз» на английское побережье, возвращались обратно. Управление Аусланд/Абвер/ОКВ официально уведомило руководство гестапо об операциях по внедрению агентуры, и тайная полиция некоторое время не вмешивалась в наши оперативные разработки. В соответствии с разработанными «легендами» некоторые наши агенты должны были сообщить британским властям о каких—либо конфликтах или стычках с представителями правоохранительных органов или военнослужащими, которые и «послужили причиной их поспешного бегства из Германии». Мы не сомневались в том, что все наши люди благополучно устроятся на работу, потому что в ходе подготовки каждый из них освоил профессию, которая в обязательном порядке должна была заинтересовать британцев. Мы не ждали от этой группы агентов передачи разведывательных донесений особой важности — в данном случае мы рассчитывали на возобновление старых знакомств и обретение новых источников информации…»
Перспективное внедрение
«…Разработка аутентичной биографии для наших агентов всегда была одним из самых сложных и кропотливых видов работы. Достоверная «легенда» — это залог успеха всякой разведоперации, своего рода обоснование нахождения агента именно в этом месте, а не в каком—либо другом. Тщательно разработанная «легенда» декларирует финансовые дела разведчика, определяет его жизненный уровень и возможность распоряжаться определенными денежными суммами. Второй немаловажный момент — это правильный выбор профессии агента. Экзотическая или общественно малозначимая работа не может служить достаточным прикрытием агенту, действующему на вражеской территории в военное время. Так, в предвоенные годы во Франции мы приобретали для наших резидентов небольшие продуктовые магазинчики, табачные лавки, газетные киоски. Таким образом, наши резиденты легализовали получение определенных доходов и могли проводить конспиративные встречи с агентурой, не вызывая ни малейшего подозрения. Другая группа — агенты—маршрутники, агенты—коммивояжеры и т. д. — казалось бы, также имела возможность беспрепятственно выезжать в любые интересующие нас районы страны. Ошибочность нашей методики в полной мере проявила себя после начала военных действий и принудительной эвакуации гражданского населения, например, из непосредственно прилегавших к «линии Мажино» населенных пунктов и вообще из районов дислокации гарнизонов пограничных и фортификационных укреплений на территории Франции.
Нам приходилось всячески маскировать разведдеятельность офицеров и сотрудников абвера и на территории нейтральных государств — в противном случае страна пребывания могла не продлить им визу и выдворить из страны. Наши офицеры—разведчики, как правило, работали под дипломатическим прикрытием. Гражданские агенты абвер–1 числились сотрудниками торговых представительств Германии. В некоторых случаях учреждались специальные экспортно—импортные фирмы. Ино Роланд, резидент абвер–1 и глава экспортной компании «Трансатлантика» в Буэнос—Айресе, настолько успешно вел торговые дела с несколькими европейскими государствами, что фактически содержал агентурную сеть в Аргентине и приобретал необходимое оснащение для диверсионно—разведывательных операций абвера в этом регионе. Следует добавить, что реализация подобного рода проектов выглядела не только экономически, но и коммерчески обоснованной при концентрации усилий германских внешнеторговых организаций в предвоенное и особенно в военное время.
Во Франции мы неоднократно пытались установить контакты с сотрудниками и техперсоналом инженерно—конструкторских бюро, занимающихся разработкой новейших систем вооружений. Речь шла и о перспективных исследованиях французских радиологов и физиков—ядерщиков, которые в тот момент, строго говоря, не могли считаться разработкой нового оружия: радиоактивное заражение, действие облучения, расщепление атомного ядра и т. п. Я получил конкретные указания на этот счет незадолго до отставки в 1943 г.: во—первых, получить результаты лабораторных исследований французов; во—вторых, выяснить, как далеко вперед в области управления цепной реакцией ушли наши главные противники — США и Великобритания; в—третьих, получить аналитическую информацию об общем уровне ядерных исследований в мире и возможностях боевого применения атомного оружия. Управление Аусланд/Абвер/ ОКБ предполагало использовать полученную развединформацию при заброске агентуры в Великобританию и Соединенные Штаты…»
Агентурная сеть в США