Анна долго прощалась с Юторрой, хоть и знала ее всего-то пару дней. И ловила себя на мысли, что говорящий щенок — это пока что самое чудесное чудо, виденное ей в этом мире.
Потому что все остальное тут — оно похожее.
Одежда и быт — на какое-нибудь полувикторианство-полусредневековье. Развод с герцогом — на размолвку с Иваном. Тут вообще практически один в один и проще некуда… Эльфы и орки… Здесь, да, пофэнтезийнее, как говорится. Но как-то тоже не слишком. Ведь орчиха — вовсе не темное чудовище из толкиеновских легенд, а такая же по сути женщина, как сама Анна. Ну зеленая. Это мелочи.
И эльфы.
Не так уж и отличаются от людей.
Что еще… Магия? С ней пока вообще ничего неясно.
А вот говорящий щенок — это правда чудо! Это прям что-то из Нарнии…
Ваярра пообещала, что однажды вернется в эти места с Юторрой и навестит Анну. Потом. Когда ситуация поспокойнее будет…
И путь назад показался быстрым.
После того, как за спиной остался мост через Великую, серое небо прорвалось снегопадом. Белые хлопья все ложились и ложились на землю, но укрыть никак не могли: почва была все еще слишком тепла для настоящей зимы.
Лира снова бежала иноходью — будто летела или плыла.
Анна держалась за Райве. Приходилось сидеть, обхватив эльфа за пояс. Стройный он… и мышцы под одеждой проступают…
Было неловко от этих невольных объятий.
— Хорошая у вас лошадь, — сказала Анна, пытаясь разрядить обстановку.
— Все, что досталось мне от отца, — раздалось в ответ. — Он разводил эту породу. Одна кобыла полагалась мне. Всего… Но она хороша, вы правы… Хоть, возможно, и последняя чистопородная теперь осталась. По слухам, таких больше не разводят. Среди эльфов на столь тяжелых и крупных лошадей нет спроса.
— А среди людей?
— Эльфы не продают своих животных людям: ни собак, ни коней.
— Понятно.
Анна ощутила, как начинают подмерзать пальцы ног. Она поежилась, закуталась плотнее в плащ.
Валенки бы. На будущее. Тут есть, интересно? Валяют ли?
И как-то особенно остро, щемяще захотелось домой.
Скорее бы уже...
Особняк ждал хозяйку в притихших сумерках, снежных и светлых. Желто горели окна, и мелькал в них хлопотливо силуэт Марисы.
Райве остановил лошадь перед входом.
Напомнил:
— По поводу записей и книг... Когда вам будет удобно приехать в Черные холмы, леди?
Анна взглянула на проблеск вечерней зари. Сегодня уже поздно.
— Завтра днем, если можно.
Узнать тайну прабабушкиных книг не терпелось.
— Хорошо, буду ждать вас в полдень на границе угодий Элериса. Вы ведь не знаете дорогу до меня…
Они попрощались. Эльф уехал, а Анна наконец-то вернулась домой.
Мариса позаботилась об ужине и о тепле. В печи трещали поленья, а запах похлебки стоял такой, что у Анны заурчало в животе.
— Ох, госпожа, — сокрушалась камеристка. — Умучились? Два дня в седле...
Она потянулась к обколотому глиняному горшку, в который была насыпана земля и натыканы мелкие луковицы. Часть из них проросла. Яркие зеленые перышки остро топорщились вверх.
Мариса сорвала несколько штук, мелко нарезала и покрошила в Аннину тарелку. Аромат, пронизавший воздух кухни, стал еще восхитительнее.
— Все хорошо, — сказала Анна, сладко жмурясь от предвкушения дивной еды. И долгожданной такой. — Главное — мы вернули Юторру ее матери. Вы тут без меня как? Ничего не случилось?
— Письма пришли. — Камеристка принесла два конверта, запечатанных сургучом. — Важные, видать, какие-то.
Анна поднялась к себе и вскрыла оба послания. Прочла.
Первое оказалось от принцессы Розмари. Та благодарила за помощь. А именно, за то, что Анна рассказала ей про жениха… В общем, инкогнито остаться не получилось. Ее и без подписи вычислили как миленькую. Также принцесса напоминала о камнях — не отказывалась от сделки. Сообщала, что ждет поставку.
Анна глазам своим не верила.
Удача какая!
Ведь корабль теперь есть. И будущее вырисовывается довольно-таки светлое.
Второе письмо пришло из королевского суда. В нем официально сообщалась дата развода. Его назначили на первый день грядущей зимы. Анну просили прибыть в столицу за сутки, дабы не опоздать на мероприятие. Сообщали также, что из спорных моментов будет обсуждаться, например, ситуация с приданым.
Анна улыбнулась себе под нос — не страшно.
Главное, совсем скоро она станет официально свободной.
Отрадно.
И так вдохновляюще, что Анна сразу за книгу свою села и писала, писала…
Писала.
Впору было остановиться, чтобы вздремнуть хоть немного, но она так и просидела до самого рассвета за работой.
Когда тьма за окнами посерела и будто выцвела, Анна отложила перо и опустила на сложенные руки голову.
Так и заснула, сидя за столом.
Проснулась через четверть часа от холода, перебралась в кровать, скрутилась там под одеялом и шерстяным вязаным пледом.
Нагрянувший сон был странен и ярок. Сперва он напугал — Анна решила, что ее снова утащило в прошлый мир. Нет. Это была лишь греза.
Или воспоминание…
Лариса Чалова вела ее через лес.
Говорила:
— Я покажу тебе…
— Не видела прежде никогда… — сообщала подруге Анна. — А там точно…
— Точно… Знаешь, Анюта, мир как пирог. Помни про слои. Ты их не увидишь, пока пирог не разрежешь, так и тут…
Потом Анна проснулась в недоумении. Разговор врезался в память. Мир. Пирог. Слои… Анна как будто бы знала, о чем шла речь, но все вылетело из головы.
***
Райве встретил ее у Скрытни.
Анна стояла там, закутанная с головы до ног в плащ и шаль. На спине Аши в рабочей сумке лежали книги.
Эльф перегрузил их на свою лошадь, подал Анне руку, помогая забраться в седло. Полуснег-полудождь хлестал по плечам и лицу, по кожаной куртке Орры, по пятнам гиен и шкуре лошади, по плащам Райве и Анны.
— Вернусь к вечеру, — сказала она орчихе.
В Драконьем доле всегда должны знать, когда она возвращается. Не из-за недоверия. Просто… Просто полезная привычка из прошлой жизни.
А погода портилась на глазах. Ветер становился все сильнее. Сизые волны бились в берег с надрывным плеском. Швыряло туда-сюда по макушкам деревьев пару неудачливых ворон…
Лира снова пустилась сперва быстрым шагом, а потом иноходью. Плавно заскользила по тропе вперед, к далекому броду. Перешла Спутню и углубилась в дымку серого леса.
Начались владения князя Селебрина.
Дубы, аккуратно высаженные вдоль пути, укрывали тропу корявыми раскидистыми ветвями. Их опавшая листва прятала землю под буро-золотым ковром. Пару раз попались мраморные статуи в сетях голого рябинника.
И олений череп на пне.
У брода вода была светлой. Змеился по дну песок. Вода сплеталась косами под лошадиным брюхом, когда Лира переходила на другой берег.
Владения Райве простирались по ту сторону темного ельника, почти черного, взбирающегося на мягкие бока округлых холмов.
В долине.
Деревня, длинная, поболе той, что у Анны, изгибалась вместе с небольшой рекой. Перед ней было поле. Пашня, наполовину черная, исполосованная плугом, наполовину седая, в изморози недавней метели. Дерево у края…
Лира прошла рядом с ним. С земли скалился острым клыком громадный плуг, блестящий от частой работы.
Анна прикинула габариты — пожалуй, лишь кобыла Райве его бы и утянула. Эльф дает местным земледельцам свою лошадь?
Захотелось выяснить это:
— Кто здесь пашет?
— Я.
— Вы? — Анна не поверила ушам. — Разве эльфы… занимаются подобной работой?
Наверное, она снова поддалась стереотипам.
— Нет. Но у местных крестьян нет лошадей. Эта деревня… бедная. Я здесь год. Переехал прошлой осенью без гроша в кармане. Нечем было помочь им. А зима… Зима выдалась суровая. Лошадей съели. Осталась пара коров и козы. Козы хорошо плодятся. И поле… Земля тут хорошая, но всю ее давно не использовали… Вас смущает моя здешняя жизнь, леди?
— Нет. Что вы, — произнесла Анна. — Я уважаю тех, кто трудится.
Ее так учили в школе. Уважение к труду, своему и чужому, прививали с детства, и оно стало частью взгляда на мир. На все миры…
— Я заметил.
Райве направил лошадь к большому бревенчатому дому на высоких сваях.
Анна ожидала увидеть замок или особняк, но у эльфа, как выяснилось, был обычный деревянный дом. Пусть и большой. И двухэтажный. Красивый. В резьбе высокого крыльца и опоясывающего всю постройку балкона таилась сдержанная изысканность.
Этот дом создали умелые мастера.
Оставив лошадь возле крыльца, Райве повел гостью внутрь.
В комнатах стоял смолистый хвойный запах. И тепло было — в глубинах печного зева тлели поленья.
— Уютный дом, — отметила Анна.
— Я не сразу привык к нему, — признался Райве. — После роскоши столицы мне здесь было… Непривычно.
— Хотите вернуться туда?
— Теперь нет.
— А раньше?
Наверное, то был не слишком тактичный вопрос, но слово не воробей.
— Я пытался остаться в Эвердейле инкогнито после того скандала… Не вышло. Меня выслали в итоге.
— Простите… — Анна решила, что зря спросила.
— За то? — удивился эльф.
— За лишние расспросы.
— Они не лишние. Про соседей нужно знать все. В вашем положении особенно. По возможности.
— Все равно как-то… — Анна пару секунд подыскивала нужную фразу. — Некрасиво с моей стороны. Вам, должно быть, неприятно вспоминать прошлое?
— Уже не имеет значения. — Райве улыбнулся, разряжая атмосферу. Поднял сумку с книгами, оставленную у стены. — Пойдемте в библиотеку.
Скрипучая лестница вела в мансарду, где прятались под скатами крыши бесчисленные книги. Все пространство было ими завалено. И заставлено. И заложено. На верхах стеллажей копилась бархатная пыль. Из-под нее тускло сияло золото тиснений на кожаных корешках. Шелковые закладки свисали поверх них, блестя и алея, как вываленные песьи языки.
Похоже, хозяин давно не заходил сюда.
Словари, огромные фолианты на отдельных стойках, нашлись за рядом темных полок. Загорелся свет — газовая лампа, свисающая с потолка на цепи.
Анна восхитилась:
— Впечатляет.
— Все здесь осталось от моей матери. Эти книги… Я мало про нее знаю, лишь то, что она имела отношение к Объединенной академии науки и магии.
— Правда? — Анна изумленно вскинула брови. — Но ведь и моя прабабушка оттуда…
Райве тоже удивился.
— Тогда наша встреча не была случайной, получается. Эту землю моя мать получила от академии. Ваша прабабушка, верно, тоже.
— Я об этом не знала, — выдохнула Анна.
— И я. Узнал случайно, когда изучал документы наследования. Правда, не придал этому особого значения.
— И вы не знаете, чем ваша матушка в академии занималась?
— Нет. — Райве окинул взглядом библиотеку. — Здесь ответов тоже не нашлось. Единственное… Я знаю, что моя мать владела магией. У меня от нее…
— Я думала, вы… не колдуете, — вспомнила Анна недавний разговор.
— Не колдую, — подтвердил Райве. — Полукровкам нельзя этого делать под страхом наказания. Но мой отец считал, что у меня его магия. Он полагал, что смог обмануть природу и заставить человеческую женщину, вторичную по своей сути, родить ему полноценное эльфийское дитя…
— Это было бы невозможно, — предположила Анна, вспомнив уроки биологии. — Нельзя просто так взять и начисто стереть гены одного из родителей у ребенка…
Райве не понял:
— Что стереть?
— Ничего… Это я так... В книжке одной прочла… — спохватилась Анна.
Эльф не стал расспрашивать дальше.
За переводом они просидели до самого вечера. За окном корка льда, что покрыла подоконник, стала отливать алым. Солнце растворилось в мутных небесах, распалось на полосы вечерней зари.
Словари помогли, но не во всем.
Местами Вивьен Кларк превращала слова в одной ей понятную тайнопись, и смысл ускользал. Приходилось догадываться о смыслах…
И все же картинка сложилась худо-бедно. Речь шла все о той же драконьей крови. О том, что люди, ее имеющие, обладают особой магией. Сильной, но невозможной к использованию без нужной плоти, ибо одной крови мало. Нужно еще кое-что. Драконье тело. Хоть какая-то его часть.
Крупица…
— Странно… — Райве закрыл словарь. Вернул Анне книгу, с которой они с таким трудом расправились. — Вначале говорилось, что после гибели драконья плоть не сохраняется в природе из-за особенностей строения, и не найдется во всем мире ни единой драконьей мумии, ни драконьего скелета, ни когтя и ни зуба… — Он указал на серую полустертую пометку на полях. — А тут написано, что нужно добыть дракона, чтобы восстановить дракона…
Палец эльфа заскользил по изгибам витиеватых букв. Анна отследила движение.
Отметила:
— Добыть дракона — восстановить дракона? Там точно так написано? — Предположила: — Мне кажется, или написание слова «дракон» не повторяется?
— Там написано «лооки» и «гондлхаг». Это по сути одно и то же. Синонимы.
— И все же слова разные.
Анна пожалела, что не знает эльфийского. Учить его, должно быть, непросто — столько наречий, разновидностей. Жизни не хватит…
— Да. — Райве еще раз пробежался взглядом по строкам. — Нужно добыть «гондлхаг», чтобы восстановить «лооки». — Он отлистал назад несколько страниц. Повторил уже сказанное прежде: — Из-за особенностей строения после смерти плоть «лооки» не сохраняется ни в каком виде…
Анна вся натянулась. Ответ витал в воздухе где-то совсем рядом…
— Значит, «гондлхаг» — это то, что может заменить «лооки». Слова не синонимы, Райве. Разница есть!
Она так разволновалась, так вдохновилась поиском, что неосознанно коснулась руки эльфа. И по имени его назвала вместо привычного безлико-официального «лорд».
Он не убрал руку.
— Есть разница. Но я не знаю, в чем именно… Анна, — донеслось в ответ.
***
Книги она решилась оставить у Райве. Уж слишком хрупки и стары они были, чтобы таскать их туда-сюда через реку. Да и эльф… Анна ловила себя на мысли, что полностью доверяет ему.
Орра бы не одобрила такое, наверное… Хотя кто знает? Анна старалась не зацикливаться на стереотипах.
Они с Райве договорились встретиться через пару дней и снова попытать счастья с переводами.
Вдруг что-то еще интересное найдется в них?
Оказавшись дома, Анна задумалась о грядущем разводе.
С одной стороны, он казался неким рубежом, финальной точкой той опасной истории, что началась с трагедии на охоте. А возможно, и раньше. И все же отчего-то думалось, что после первого дня зимы, решающего дня, жизнь изменится и потечет иначе.
Спокойнее.
Беззаботнее.
Иллюзия? Ну конечно…
Ведь с другой стороны — стороны темной и нежеланной, — лезла в голову предательская мыслишка: «А доживу ли я вообще до этого славного и сладкого дня?»
Ведь кому-то от Анны что-то надо. До сих пор надо! Так надо, что на кону по-прежнему стоит ее жизнь.
Должно быть…
И тишина. Обманчивая! Покой тоже…
Следующим волной накатил страх.
Анна невольно заозиралась по углам. Задела настольную лампу. Уронила на пол. Плеснули по стенам рваные тени. Ветер шевельнул стылые ветки за окном. Пробежала за полками мышь.
В библиотечный кабинет, куда Анна отправилась поработать над рукописью, прибежала взволнованная Мариса.
— Госпожа, с вами все хорошо?
— Все нормально. — Анна подняла лампу, вернула на стол. — Что-то нервы сдают…
— И немудрено, — согласилась камеристка. — Что ни день, то волнения у вас.
Анна вздохнула.
— Да я все больше из-за развода переживаю…
Мариса перепугалась:
— Неужто передумали разводиться?
— Нет, что ты, — успокоила Анна. — Просто думаю, что покушения еще будут…
— Я тоже, госпожа… — Мариса громко всхлипнула и утерла передником нос. — Я каждый день этого боюсь. Ведь раз началось, то так просто не остановится… Простите…
— Не извиняйся. Наоборот… Спасибо. — Анна поднялась и обняла камеристку за широкие плечи. — Хорошо, что ты так сказала. А то я думала, вдруг мне кажется? Вдруг просто себе накручиваю?
— Лучше б уж накручивали… — Мариса яростно втерла слезы в щеки. — Страшно за вас. И сделать ведь толком ничего не могу. Защитить, помочь как-то… Спасти…
— Ты безмерно много для меня делаешь, — искренне призналась Анна. — Более чем. И спасла ты меня уже. Тогда…
Живо вспомнился миг попадания.
— Вы все-таки Орру сюда в особняк пожить позовите, госпожа, — посоветовала камеристка. — Хоть до развода… — Потом, смутившись, предложила: — Давайте я мятного чаю принесу? Чтобы спалось лучше?
— Да, — кивнула Анна. — И Орру… Ты права. Нужно ее позвать сюда к нам. С гиенами.
***
На следующий день они с орчихой спустились под землю и пробрались за тот самый завал. За тайный, прабабкин.
— Так и не поняла, почему закрыто было, — задумчиво протянула Орра, шагая в дрожании факельного света. — Думала, осыпается потолок или узко. Но нет. Хороший ход, широкий. Тут бы и конь прошел, если б заход снаружи подходящий был. А так — не завести коней.
— Почему эту часть системы могли закрыть, как думаешь? — спросила Анна.
Орра пожала плечами.
— Может, прятали что-то. Может, прятались сами. Давно оно было-то… — Она подумала немного. Предположила: — Помните, когда с эльфом до озера шли? Траншея там была…. Так вот, ее позже гораздо прорыли, когда плиты сдвинулись. Раньше к озеру совсем не пройти было без этой дороги.
Под руку сунулась Бонту.
— Понятно. — Анна оперлась на гиений крутой загривок. — Выходит, Опаловый коридор она прятала. Прабабушка…
— Зачем? — Орра развела огромными ручищами. Зимняя куртка с мехом внутри придавала им дополнительной визуальной мощи. — Если и были там опалы, то все вышли. Что мы там с вами нашли? Вы один, да я чуток…
Из стены выступил сверкающий изгиб беллерофона. Анна провела пальцам по наростам кристаллов. Красивый! Но Вивьен Кларк искала не его. И не чудную морскую лилию, в разобранном состоянии похожую на набор запасных деталек к инопланетному кораблю, а в собранном — на зародыша чужого. И не россыпь «кнопок» морского ежа.
Вивьен Кларк искала дракона. А вернее, того, кто согласно записям, зовется «гондлхаг» и может заменить «лооки»…
Искала, но не нашла.
Не могла найти!
Анна погладила известняковую стену, ощутив подушечкой пальца ребристый панцирек мелкой брахиоподы.
Раз эпохи развития жизни здесь примерно такие же, как в родном мире, то в этих туннелях и гротах никого, похожего на дракона, найти не получится даже при большом желании.
Не то время застыло навсегда в молчаливых пластах бледного камня.
Так, может, все-таки опалы? Кто знает, сколь много их тут имелось в прабабушкины времена. А что? Искала дракона — нашла драгоценные камни. Это гораздо лучше, чем ничего…
И все же что-то не складывалось, не сходилось в получившемся уравнении.
Анна поняла вдруг, что забыла нечто важное. Нечто такое, что могло бы подтолкнуть к верному ответу.
Она стиснула ладонями виски.
Орра обернулась.
— Вам плохо, госпожа?
— Я просто пытаюсь вспомнить… — пробормотала в ответ Анна.
Орчиха склонила к плечу голову.
— Что?
— Не знаю… — Анна вздохнула. — Понимаешь, так бывает, когда хорошая идея теряется где-то на грани яви и сна, а ты ее чувствуешь, ощущаешь физически. Но вот смысл уловить… Не выходит. И так обидно становится!
Орра покачала головой понимающе.
— Вы устали. Вот и лезут в голову всякие лишние мысли.
— А если не лишние?
— Тогда оно само вспомнится в один прекрасный день… Пришли.
Опаловый коридор тянулся в стороны, просторный, как туннель метро. Орра уточнила:
— Направо?
— Да. — Анна двинулась вперед, но гиены не дали ей идти первой — задрав хвосты, поскакали оживленно в темноту. Предупредила: — Когда догорит факел, я зажгу фонарь.
— Хорошо. — Орчиха подняла факел выше, поравнялась с Анной. Обратила внимание на остаток металлической конструкции. — Тут, где мы вошли, раньше были ворота.
Они двинулись в неизвестность, шагая рядом, бок о бок. Факел обволакивал оранжевым коконом, и тьма, сквозь которую приходилось прорываться, была здесь особенно черна.
— Тут будто выше прежнего уровня? — предположила Анна.
— Есть такое, — согласилась Орра. — И стены. Видите?
— Черные…
— Глина. Не известняк. Мы действительно поднялись выше.
Время в подземелье тянулось неуловимо. Растворялось. Анна попыталась считать шаги, но сбилась несколько раз.
В общем, шли они, кажется, довольно долго.
Иногда из-за стены, что тянулась слева, доносились гулкие звуки.
— Что это? — спросила Анна. И сама догадалась: — Река?
— Скрытня. Смотрите-ка…
Факел осветил огромную круглую дверь в стене, сделанную из металла. Первое, что пришло в голову относительно ее назначения, это:
— Шлюз?
Анна осторожно потрогала громадный вентиль, которым дверь была заперта. За металлом слышался плеск воды.
— Похоже на то, — согласилась Орра.
— Но зачем? — Анна спросила и снова сама угадала: — Чтобы пускать поток воды по этому коридору?
— А что? Идея неплохая, — восхитилась орчиха. — Не нужно рыть нору, можно просто вымыть ее, широкую, длинную и большую. А еще… — Глаза ее вдруг азартно заблестели. — Знаете что, госпожа, мне сейчас в голову пришло? Идея, конечно, рисковая, но в нашем случае… Можно натащить камней сюда, а потом смыть их водой вниз, под берег. Там и корабль загрузить… Камень брать в основном из большого коридора. Видели, сколько там бутовых куч? И большие глыбы готовые в отнорках лежат, своего часа ждут. Жаль, коней под землю не спустить, но можно гиенам волокуши приспособить и работать без остановки.
— Как-то так тут, верно, все и было раньше приспособлено. — Анну вдохновил азарт спутницы. — Давай дальше пройдем? Вдруг там еще что-нибудь интересное отыщется?
Раньше Орры ответили гиены. Они зашумели, загудели оживленно.
Орчиха поняла:
— Что-то нашли.
И поспешила к питомцам. Анна тоже.
Метров пятьсот они прошли, а потом уткнулись носами в еще одну дверь. То был не шлюз. Ворота.
Орра приставила нос к щели между створами. Объявила:
— Наружу ведут. Лесом пахнет.
Орчиха отдала Анне факел, налегла на ворота плечом. Створы дрогнули, но с первого раза не поддались. Прошел по туннелям тяжелый стон старого железа.
Орра толкнула снова. Анна тоже уперлась в шершавое полотно свободной рукой. У нее сил было меньше, само собой, но все — помощь. Даже гиены присоединились — стали подкапывать створы и толкать их широкими лбами.
Наконец ворота поддались. Полностью не распахнулись, лишь приоткрылись, но этого хватило, чтобы выйти наружу под полог стройного леса.
Аша и Бонту забегали, заметались меж стволами.
Анна огляделась по сторонам:
— Что это за место? Ты была здесь раньше?
— Нет. — Орчиха сосредоточенно осмотрела окрестности. — Сюда не заходила. Видать, пути не нашлось. А может, необходимости не было. Это далеко. И от имения, и от известного входа в каменоломню.
— Смотри-ка! — Анна добралась до ближайшего дерева. Топнула ногой. — Тут как будто мостили? Плитами…
Орчиха подошла к ней.
Согласилась:
— Точно. И деревья вот в этих пяти рядах моложе остальных. — Она сковырнула с белокаменной глади лоскут дерна. — Тут, госпожа, дорога, что ли, была?
— Похоже на то. Куда она вела, интересно? Погоди-ка… Это что еще такое? — Анна стукнула носком искусственной ноги по стальному бугорку. Стянула подошвой налет сивого мха. — Рельсы.
Орра закивала.
— Они самые. Тут раньше вход был, похоже. И вся жизнь.
— Пойдем, на шлюз снаружи поглядим, — сказала Анна и направилась в сторону реки.
Орчиха и гиены последовали за ней.
Теперь справа отчетливо гудела в невидимом русле загадочная Скрытня. И вскоре место, где находился шлюз, обозначилось тусклым блеском какого-то местного нержавеющего металла.
Анна подошла первой к стальному кубу, на котором располагались барабаны с почти полностью стертыми цифрами и символами. Торчали рычаги.
— Видала я такие штуки, — поделилась Орра, пробуя ладонью ближайший рычаг. — Такие ставили, если в замке сложная система подъемных ворот имелась. С помощью этих рычагов можно вмиг тяжеленную решетку задрать. И опустить быстро. Или медленно. Полный контроль.
— И приоткрыть люки шлюза на необходимую ширину, чтобы настроить поток нужной силы, — догадалась Анна.
— Да-а-а. — Орра восхищенно огладила пульт управления. — Теперь понимаю, как хорошо тут прежде было трудиться. Были ворота для коней и подвод, была железная дорога с вагонетками, был слив, по которому потоком спускали камень к кораблю на погрузку по мягкой скользкой глине — как на санках по снегу. И потолки не валились. И песок на полвысоты коридоров не стоял…
Анне вспомнилась старая промзона из былого мира. Заброшенное торфопредприятие в районе популярных дач. Однажды она отправилась туда на экскурсию с группой любителей путешествий по родному краю. Они шли через лес по насыпям давно разобранных узкоколеек. Гид рассказывал про давно исчезнувшую жизнь и бурную деятельность — тут было место перегруза, тут радиусы путей, тут железнодорожный мост, тут экспериментальный пожарный пруд…
Но от былого величия давно осталась лишь безмолвная лесная пустота, в шрамах осевших узкоколеечных насыпей. И насмешливо кружились в хороводе ведьминого круга яркие грибы.
Так и тут.
Стало грустно от мысли, как просто и быстро плоды труда человеческих рук растворяются в небытии. Стираются с холста жизни.
— Ну что, госпожа? Идем назад? — предложила Орра.
Указала на ворота.
— Давай попробуем отыскать сюда путь по верху, — решила Анна. — Если найдем дорогу для коней, еще часть проблем с погрузкой отпадет.
Так и сделали, и путь нашелся.
Не полноценная тропа — просто более-менее проходимый участок леса. В паре мест, правда, ходу мешали то густые кусты, то завалы сухостоя, но орчиха сказала, что с такими-то препятствиями можно вручную разобраться.
Домой Анна вернулась окрыленная.
Все складывалось. Впервые так удачно за время, проведенное в новом мире. Даже вера в себя появилась…
Вера, давно убитая невзгодами и передрягами прошлой жизни, где часто приходилось буквально выживать, преодолевать себя, карабкаться из последних сил. Добывать вещи во времена дефицитов. Еду во время голода. Искать то связи, то работу, то лекарства, то возможность взять кредит. Жить без особой надежды на удачу и думать, что так оно и должно быть…
А ведь под конец она поверила, что однажды все станет проще, наступят легкость бытия и покой. Но эта вера лишь добавила боли в Иваново предательство.
Нет. Не может…
Не бывает!
Или…
Перед сном Анна легла в ароматную ванную, запуталась взглядом в хвостах русалок на потолке.
Не это ли покой? И уверенность в завтрашнем дне? Ну… не то чтобы прямо уверенность — тут еще рано говорить, — но хоть надежда на нее?
— Сделка по камню состоится, книга напишется, магия покорится, и развод будет, — шептала Анна себе под нос нехитрую мантру. — Все будет хорошо. Заживем.
Шептала-шептала, пока сама себя не усыпила. А во сне к ней снова явилась Лариса Чалова. И снова случился тот день, когда они ушли из туристического лагеря смотреть опоки на реке Сухоне. Лариса показывала, а Анна восхищенно таращилась на противоположный берег, высокий и полосатый. Золотисто-бежево-розовый и до того аппетитный, что хотелось отрезать от него кусок в зеленом креме легкого леса и положить на тарелку.
«Мир — как слоеный пирог», — улыбнулась Лариса, когда Анна поделилась с ней столь дурацким на первый взгляд желанием.