В коридоре столкнулись с Василисой. Я привлёк её внимание тихим «пссст!» и потёр пальцем свою щёку — в том месте, где у неё виднелись остатки крема. Девочка всё поняла правильно, счистила улику пальцем и, пару секунд поколебавшись, слизнула эту крошку, после чего кивнула мне с намёком на благодарность. Причём вся пантомима прошла незаметно для Маши.
«Ох, Вася-Вася, мелочь же ещё совсем. Василиса Прекрасная из неё ещё не выросла, хотя и может, задатки есть, до Василисы Премудрой ещё дальше!»
«Дед, ты о чём сейчас?»
«У вас что, нет этих сказок⁈»
«Каких таких сказок?»
«Про Василису Прекрасную — она же „Царевна-лягушка“ и Василису Премудрую»
«Нет вроде. Я по крайней мере в детстве не слышал»
«Это дело надо исправлять! Вот сейчас и обкатаем, в крайнем случае, если это ты у нас такой необразованный — скажем, что сделали литературную обработку сюжета. Тем более, что сюжет в принципе один из типовых».
«Там точно не будет никаких иномировых реалий⁈»
«Конечно, нет — это же сказка! Хм, пожалуй, про Прекрасную лучше давать в пушкинском варианте Царевны-лягушки[1], а не в варианте с волшебной куколкой — там и сущностей лишних много, и мораль, если вдуматься, сомнительная».
Пока суть да дело, я «на быстрой перемотке» просмотрел сюжеты сказок — вроде бы ничего так. При этом неизбежно впал в некоторую задумчивость, что не преминула отметить одна егоза:
— Дядя Юра, а что это вы смотрите на меня так задумчиво?
— Спасибо, что не «дедушка». — Судя по вспыхнувшим глазюкам — зря я это сказал, но ладно. — Вот смотрю и думаю, ты у нас Василиса Прекрасная или же Василиса Премудрая?
— Я и такая, и такая, а что?
Дед быстренько рассказал мне анекдот про обезьяну[2], от чего я невольно заулыбался.
— А вот давай я расскажу про одну и про вторую, и мы посмотрим, на кого ты больше похожа?
В целом я сомневался в затее — всё же Василиса, как бы ни дурачилась, уже в большей степени девушка, чем девочка, сказки вроде бы переросла. Но дед оказался прав, и на фоне общего дефицита развлечений сказка, да ещё в талантливой литературной обработке — это я про неведомого мне Пушкина, если что — по дедову выражению «зашла». Причём слушала не только Василиса, но и её мама, и пришедшая где-то на этапе сотворения ковра Ирина. Маша же просто прижалась спиной к моему боку и, кажется, тихонько мурчала.
После сказки повисла недолгая тишина, нарушенная, разумеется, Василисой:
— Классно! Взмахнула рукавом — и костью в глаз!
Вот скажите мне, почему она именно этот проходной эпизод так выделила, а? Вот и мама девочек тоже смотрит на неё с большим подозрением:
— Василиса Васильевна! Я искренне надеюсь, что вы не станете делать ничего подобного у себя в школе!
— Мам, как ты могла подумать⁈ — И тут же перевела тему, повернувшись ко мне: — А кто такой Кощей Бессмертный?
— Ну, судя по описаниям в других сказках, кто-то наподобие архилича.
— Архи кого?
— Лич, как известно, это немёртвый некромант. Или, другими словами, некромант, то бишь маг смерти, который сам себя поднял из мёртвых. Архилич, соответственно, по отношению к нему — как архимаг к магу. В общем, как говорится, «чтобы стать личем, сначала нужно сыграть в ящик. И выиграть».
Со стороны Василисы раздался сдавленный всхрюк — она двумя лапками зажала рот, чтоб не рассмеяться в голос. Так ей понравился неожиданный поворот грубоватого, признаюсь, выражения про «ящик». А вот Екатерине Сергеевне это явно не понравилось — пришлось покаянно развести руками, мол, вырвалось. Правда, хозяйка дома тут же спохватилась:
— Ира, ты же голодная! Идём, я тебя кормить буду!
— Ой! — подскочила и младшая из Мурлыкиных. — Ко мне же скоро подружки придут, мне готовиться надо!
— Слёт юных Василис, по обмену премудростями?
— Скорее, юных сорок, по обмену сплетнями, — опровергла мою версию Ира.
— Пффф! Завидуй молча! — и убежала, не дав старшей сестре шанса на ответ. Правда, буквально через пять секунд вернулась, чтобы спросить:
— А про Василису Премудрую, когда расскажешь?
— В следующий раз, увы.
Балаган прекратила хозяйка.
— Ира! Ты одна не кормленная осталась, ради тебя одной обеденный стол накрывать не будем, поешь на кухне, ничего страшного. Иди, мой руки и поможешь мне. Василиса! У тебя от силы десять минут, чтобы попробовать превратить твоё жуткое логово во что-то, похожее на комнату приличной девушки. А вы вдвоём тут пока поскучайте, я скоро вернусь.
— Мы бы лучше в моей комнате поскучали, — мрачно пробормотала Маша, на что её мама мягко, но непреклонно возразила:
— Не стоит.
И в ответ на наш одновременный вздох только головой покачала, а вот Ира не сдержалась, захихикала. Когда все вышли, я взял Машу за руку.
— Машенька, солнышко. Сейчас у меня формально траур по отцу, так что я пока не могу официально просить твоей руки. Однако в конце мая — или лучше после сессии? Неважно! В начале лета, при первой возможности я пришлю сватов — всё, как положено.
— Мне же ещё год учиться будет!
«Отлично! Других возражений, стало быть, нет!»
— А мне вообще три! Во-первых, со свадьбой можно и не спешить, лучше подготовиться как следует, но этот год будешь уже официальной невестой. Во-вторых, этот год понадобится мне, чтобы отстроить усадьбу в имении, которую когда-то мощная изнаночная тварь разрушила. Как раз в конце весны, как грунт оттает и подсохнет, и начнём работы. Заодно и твои пожелания можно будет учесть сразу, ещё на этапе проектирования.
— А что за имение, и где оно?
— Ну, честно сказать, место там — не центр цивилизации. Однако не обязательно жить именно там, во всяком случае — постоянно. Можно поселиться в нашем доме в Смолевичах, или ещё где, это сами решим со временем.
— Конечно, решим…
Так мы и сидели, держась за руки и разговаривая ни о чём, пока не вернулась Машина мама, которая уселась напротив с рукоделием. Как-то одновременно осознав, что «сладкого» нам сегодня больше не обломится, мы с Машей стали прощаться, ухватив напоследок только торопливые объятья, когда она провожала меня на выход. Договорились, в какое время оба будем на лице мира, чтобы созвониться и договориться о следующей встрече, в зависимости от хода экзаменов и расстались. Ну, хоть подготовлюсь завтра к следующему экзамену — «Общая теория магии». Вот зачем это на экзамен вытащили? Магическая практика — зачёт, стихийная магия — зачёт (в моём случае — два зачёта, но не суть важно). О общая теормуть — экзамен! Зачем?
К началу консультации я уже изрядно нервничал. И дело было не в предстоящем мероприятии, а в том, что у меня до сих пор не было на руках зачётки и результата предыдущего экзамена! Наконец буквально за пять минут до начала консультации, когда уже и преподаватель занял своё место за столом, в аудиторию вошёл математик.
— Коллега, я, с вашего позволения, займу на пару минут одного из ваших студентов? — И, получив ленивый кивок, подошёл ко мне.
— Эх, господин Рысюхин, что же вы не поступили к нам год назад⁈
— То есть⁈ Но мне же тогда только семнадцать было, и гимназию не закончил ещё…
«Ага, и „тройки“ в потенциале не было».
— Да это я так, шутить пытаюсь. Это ваше «очевидное преобразование» было опубликовано в «Математическом вестнике» за июль месяц в качестве теоремы. И теперь она числится за немецким приоритетом, увы. Правда, у них доказательство вдвое длиннее, но зато указали пару моментов, которые вы упустили — видимо, снова из-за «очевидности» — но без них доказательство не является достаточно строгим и оставляет возможность для сомнений в универсальности. Тем не менее, ваши вычисления верны и оригинальны, так что законное и заслуженное «отлично» я поставил, держите.
Профессор вручил мне зачётную книжку.
— Кроме того, если вы не против, я бы хотел отослать в журнал ваш вариант доказательства, как более короткую альтернативу.
— Совсем не против. Более того, не против, если ваша фамилия в списке авторов будет стоять первой.
Это мне уже дед подсказал, что статью профессора со студентом-соавтором напечатают с вероятностью на пару порядков большей, чем статью студента, присланную тем же профессором.
Хоть мы и разговаривали тихо, но сидевшие ближе других студенты что-то, да расслышали, и по классу пошли шепотки. Ох, чувствую, к началу семестра будут гулять по академии слухи самого дикого вида, что не то я у немцев теорему украл, не то немцы у меня. Не исключено, что и судебное разбирательство сочинят, а то и дуэль.
Сама консультация не принесла ничего нового. Тот же рассказ о порядке проведения экзамена, те же самые дурацкие вопросы — причем, кажется, от тех же самых людей. И тоже список тех, кому предложено получить оценки заранее. Я снова отказался от предложенного «хорошо», опять сославшись на желание испытать себя. Короче говоря, если не считать визита математика — то никакой разницы с предыдущей консультацией, за исключением личности преподавателя.
На экзамене тоже не было бы ничего интересного, если бы не последний вопрос: «Влияние эгрегора на систему магии». В ответе я написал всего три слова: «Абсолютное, подавляющее, глобальное», но каждое — с новой строки. Дойдя до этой моей записи, профессор спросил:
— Можете пояснить свою мысль?
— Да, конечно! Если позволите — начну с примеров, а потом уже перейдём от частного к общему?
— Пожалуйста, как вам будет удобнее.
— Возьмём лёд. По всем параметрам — это кристалл. Гексагональная сингония, анизотропия, кристаллографические оси, перенос базиса, фиксированная температура плавления — абсолютно все свойства кристалла. Да что там говорить, даже само слово «кристаллос» означает лёд! И при этом магия кристаллов на лёд не действует вообще никак, в принципе. Потому что согласно эгрегору, лёд — это вода, и только вода, и подчиняется только магии воды. Невзирая на объективную реальность.
— Но ведь лёд — это и есть вода, её агрегатное состояние.
— Разумеется, с этим нельзя спорить. Но если бы не этот эгрегор, на лёд должны были действовать как минимум две школы — воды и кристаллов. Далее…
Дальше я выложил большинство дедовых стенаний на «неправильность» нашей магии, подводя всё к одному и тому же выводу. Я даже кальций в костях и железо в крови привёл как пример металлов, которые плевать хотели на магию металла, поскольку с точки зрения «коллективного бессознательного» кровь и кости относятся к другим школам.
— В общем, как можем видеть, магия как система подчиняется только и исключительно эгрегору, и плевать хотела, условно говоря, поскольку она не субъектна и желаний иметь не может, и на физическую реальность, и на логику, и на здравый смысл. Да, эгрегоры со временем меняются, так что возможно тысяч через десять-пятнадцать лет лёд начнёт подчиняться двум школам магии, но мы до этого момента точно не доживём.
— Ну, что сказать? Видно, что вы долго размышляли на эту тему, и даже экспериментировали, а не стали что-то выдумывать прямо на экзамене, как это частенько случается. Правда, мы увлеклись разговором и затянули экзамен, но на заслуженное «Отлично» это не повлияет. Кстати, если не секрет, эксперименты с костями на что были направлены?
— На попытки придумать боевое использование магии металла более эффективное, чем швырять всякую дрянь. Если быстро кристаллизовать содержащийся в костях металл, это сделает скелет чрезвычайно хрупким, что приведёт к многочисленным переломам просто под действием собственных мышц. Плюс кристаллизованный металл может приобрести любую форму и служить оружием для мага.
— Да уж… Уже жалею, что спросил. Жутковатое заклинание получилось бы. Про кровь и железо даже спрашивать не буду.
— Ой, ну там всё просто…
— Нет, нет, нет, не хочу слышать. Мне ломающихся под своим весом костей надолго хватит.
«Фу, неженка. Это мы ещё про термобарические боеприпасы ничего не сказали».
«Если на то пошло, то про них и я ничего, кроме названия, не знаю».
«Ну, тогда слушай».
«Не-не-не, не сейчас!»
Третий экзамен был профильный — химия. И тут обширные, хотя порой и весьма специфичные, наподобие умения сделать три варианта мощных фугасов из безобидного содержимого домашней кладовки, знания деда могли скорее повредить, чем помешать. Просто из-за вопиющей разницы в названиях величин, элементов и фамилий известных химиков. Даже отображение периодического закона было кардинально иным! Так что тут приходилось учить, учить честно, без мухлежа и дедовых подсказок. Разве что на практических занятиях он мне помогал серьёзно.
В общем, в отведённые на подготовку к химии дни я в Могилёв не ездил. Помурлыкали с Машенькой по мобилету немножко — правда, потом оказалось, что это было почти полтора часа. На консультации химик уже знал, что от меня ждать, потому сразу спросил:
— Вы, Рысюхин, опять себя испытывать будете? — И, получив утвердительный ответ, просто кивнул, сделав какую-то пометку в своих бумагах.
Неприятность на экзамене случилась там, где её меньше всего можно было ждать. Попался вопрос «Качественные реакции на соли основных кислот». Я с четырнадцати лет тренировал свою способность для распознания различных веществ и соединений, мне эти костыли в виде «если есть сульфиды, то выпадут хлопья» вообще никуда не упали. Нет, реакции я учил, но как некую абстракцию, соответственно и запоминались они через пень-колоду. Ну, и на экзамене я несколько «поплыл».
— Господин Рысюхин, вы хоть понимаете, как важно определить состав раствора, как в пищевой промышленности, так и в целом?
— Лучше, чем вы могли бы подумать. — Я со вздохом достал из кармана своё удостоверение. — Я уже больше полугода подрабатываю экспертом-криминалистом, занимаясь именно качественным и количественным анализом сложных смесей.
— Но как, если вы даже в основах путаетесь! Это безответственно!
— Ни в коем случае! Просто мне не нужны подобные костыли. Это, как бы, секрет рода, но я обладаю тренируемой способностью по распознанию веществ. Например, вот в этом стакане растворено один и девять грамма хлорида кальция. Но кроме того, вероятно, из-за того, что лаборант поленился вымыть стакан как следует, ещё присутствуют ноль пятнадцать грамма вещества от предыдущего задания. Помимо этого, использована водопроводная вода, вместо дистиллированной, так что тут ещё имеются в наличии… — я быстро набросал на листке таблицу веществ, содержащихся в растворе. — Вот, как-то так.
— Кхм… Это точно не какой-то розыгрыш? Так, а что скажете про этот раствор?
— Сульфат магния, два целых три десятых грамма. Вода из того же водопровода, но кипячёная, так что состав примесей немного другой, могу расписать детально.
— Ладно, верю и так. Впечатляет, но я же не могу поставить высокую оценку, если в знаниях есть пробел.
— Да где же пробел⁈ Знаю я эти реакции, просто не пользуюсь, потому приходится долго вспоминать.
— Незакреплённые и неустойчивые знания не сильно отличаются от их отсутствия.
— Но ведь отличаются же?
В общем, получил я ещё целых четыре дополнительных вопроса, но всё же выгрыз своё «отлично». У Маши завтра ожидался профильный экзамен, что-то там по теории композиции, как она уверяла — самый главный экзамен вообще, который, собственно, и покажет — получится ли из неё когда-то что-то, похожее на композитора. По этому поводу она нервничала так, что аж голос дрожал. Весь разговор, который она прервала буквально через четверть часа под предлогом того, что «завтра сдавать, а я ничего не знаю» был посвящён попыткам успокоить мою радость. В итоге я позвонил Мурлыкину и попросил его дать дочке какое-нибудь успокоительное, чтобы она хоть поспала перед экзаменом, а то ведь всю ночь страдать будет.
— Заботливый, значит? Ну-ну. Ладно, подлечим мы нашу старшенькую. Если мамины травки не помогут — папин коньяк в чае справится.
Я в этот день ещё успел смотаться в лабораторию и сделать накопившиеся анализы — иронию в связи с проблемами на экзамене можно было черпать ложкой. Даже отчёты полностью сделал — уже навострился настолько, что правки от Мефодьевны получались минимальными. Но всё же ещё оставались.
Мне тоже, как и Мурке, предстоял последний экзамен, только должен был состояться через три дня. Он также был профильным — «Основы биологии». Тут тоже надо было отдуваться во многом самому, просто от того, что в мире деда наука ушла сильно вперёд по сравнению с моим. Поэтому во многих местах, где у меня в учебниках или конспектах стояло «функции органеллы не выяснены» или «механизм взаимодействия пока неизвестен» или ещё что-то такое, у деда были целые массивы данных. Как он пояснял, остались от поверхностного интереса к учёбе сына в ветеринарной академии. Если это только результат «поверхностного любопытства», то какой же объём данных у специалистов⁈
Ну, и некоторые бытовавшие у нас теории дед злобно и ехидно высмеивал. Так что главное было не ляпнуть лишнего. И, разумеется, на этом экзамене я влип по полной…
[1] Очень распространённая ошибка, некоторые даже доказывают, что у них есть сборник Пушкина с этой сказкой. На самом деле все четыре имеющих широкое хождение варианта — три народных и один литературный — принадлежат перу великого собирателя народной культуры Афанасьева.
[2] Созвал Лев зверей и приказал:
— Умные налево, красивые — направо!
Все поделились, и только обезьяна бегает туда-сюда.
— Ты что, не поняла, что я сказал?
— Да всё я поняла. Просто хоть ты разорвись, ну вот хоть ты разорвись — и туда, и туда нужно!