Таким образом, для возобновления англо-японского союза существовали очень серьезные основания, среди которых не последнюю роль сыграло соображение, что до тех пор, пока Япония будет союзником, она не будет противником. Однако возобновление англо-японского союза влекло за собой ухудшение отношений с Америкой.
В этом не было ничего удивительного. В 1920 г. военно-морской департамент США пришел к выводу, что американские интересы в Азии невозможно сохранить, не прибегая к конфликту с Японией. В этих условиях англо-японский союз превращался для США в настоящую анафему. Существование англо-японского союза было одним из источников роста антианглийских настроений в США после первой мировой войны. В конгрессе, в американских газетах и журналах, в публицистической литературе неоднократно указывалось, что Япония сумела укрепиться в Китае и на Тихом океане в огромной степени благодаря союзу с Англией. Англо-японский союз нейтрализовывал Великобританию как противовес японской экспансии; он обязывал Англию поддерживать Японию против любой третьей державы, даже если бы этой державой была Америка. Согласно мнению американских военно-морских экспертов, все эти факты говорили за то, чтобы США как можно скорее приступили к сооружению такого военного флота, который можно было бы противопоставить объединенным силам английского и японского флотов. Многие американские специалисты считали, что при необходимости США могли бы выиграть гонку вооружений даже в условиях объединенных усилий Англии и Японии, направленных против Америки.
Однако нам представляется, что задача оказалась бы проблематичной и труднодостижимой даже для такой экономически мощной державы, какими были Соединенные Штаты. В 1920/21 финансовом году в Японии приступили к выполнению новой морской программы (знаменитая программа 8:8). Английский военно-морской атташе в Токио контр-адмирал Р. Лей докладывал, что завершение новой японской морской программы к 1927-1928 гг. даст японскому флоту 8 новых линкоров, 8 линейных крейсеров, 22 легких крейсера, 77 эсминцев и 80 подводных лодок. Каждый из этих кораблей имел бы срок службы не более 8 лет. Японские тяжелые корабли, предусмотренные новой программой, - линкоры типа "Тоса" (водоизмещение - 39 000 т., десять - 406-мм орудий) и линейные крейсера типа "Акаги" (водоизмещение 43 000 т., восемь 406-мм орудий), - были сопоставимы с лучшими линкорами, проектируемыми в США.
В отличие от современных ей адмиралов и позднейших военно-морских теоретиков, республиканская администрация Уоррена Гардинга реально смотрела на положение вещей и потому предпочла использовать дипломатические методы для решения проблемы морских вооружений. У США было достаточно рычагов для оказания давления на Великобитанию, чтобы принудить ее отказаться от союза с Японией. Этими рычагами были финансовый (межсоюзнические военные долги) и угроза неограниченного строительства военных кораблей. В июне 1921 г. госсекретарь США Чарльз Эванс Хьюз имел продолжительную беседу с английским послом Окландом Геддесом, в которой очень жестко определил позицию своей страны по отношению к англо-японскому союзу.
В результате Англия оказалась перед трудным выбором: либо возобновить союз с Японией и тем самым открыто противопоставить себя Америке, либо пойти на разрыв со своей старой союзницей и за счет этого попытаться найти компромисс с США. Англо-японский союз стал предметом жарких дискуссий на Имперской конференции, проходившей в Лондоне в июне - июле 1921 г. Премьер-министр Канады Артур Мейген требовал безоговорочной переориентации на Вашингтон и предлагал заменить англо-японский союз многосторонним соглашением с участием США. Его главными оппонентами выступили премьер-министр Австралии У. М. Хьюз и премьер-министр Новой Зеландии У. Ф. Мэсси, которые опасались за безопасность своих стран в случае обострения отношений с Японией. Дискуссия зашла в тупик. Слово было за военными экспертами.
4 января 1921 г. генеральный морской штаб представил Битти общие наброски стратегического плана на случай войны с Японией. Прогноз на случай конфликта со Страной Восходящего солнца выглядел вполне оптимистично. Выступление Битти перед главами делегаций на Имперской конференции 1921 г. основывалось именно на упомянутой стратегической разработке. Первый морской лорд поспешил успокоить делегатов конференции, заявив, что потенциальная угроза для Индии, Австралии и Новой Зеландии со стороны Японии не так страшна, как может показаться на первый взгляд. Максимум, что успеют сделать японцы, развязав войну на Тихом океане, это захват Гонконга. Они, конечно, могут попытаться неожиданным ударом захватить и Сингапур, но это маловероятно. Для полного господства в этих водах Японии будет отпущен слишком короткий промежуток времени, в течение которого она едва ли решится отправить морем значительные армейские контингенты за 4 000 миль от главных баз.
Что касается британского флота, то его главные силы прибудут из метрополии и Средиземного моря в Сингапур в самые сжатые сроки. Кратчайший путь полностью обеспечен стоянками, ремонтной базой и топливом. При условии прочного удержания Сингапура непосредственная угроза для Австралии и Новой Зеландии практически снимается. Дальнейшая война против Островной Империи в описании Битти выглядела "делом техники". Океанские коммуникации Японии будут полностью перерезаны, а перевозки через Желтое и Японское моря станут весьма проблематичными. Единственными портами, откуда японцы смогут добывать сырье и пропитание, останутся Пусан и Владивосток. В конечном итоге Япония не сможет продолжать войну и Британия станет "твердой ногой" на Тихом океане.
Таким образом, выступление первого морского лорда на Имперской конференции 1921 г. не в последнюю очередь способствовало сравнительно легкому отказу руководителей метрополии и доминионов от англо-японского союза. Судьба союза была предрешена еще до Вашингтонской конференции 1921-1922 гг., а "договор четырех держав", который его заменил, лишь зафиксировал решение, принятое ранее. Итоги Имперской конференции вызвали в Японии чувство горечи и недовольства. В мемуарах английского военного инструктора в Японии Малькольма Кеннеди приводится отрывок из его беседы с японским генералом Итами вскоре после того, как стало известно решение Уайтхолла не возобновлять англо- японский союз. Итами, в частности, сказал: "Я понимаю ваши чувства и ценю их... Но вам, англичанам, еще раз предстоит убедиться, какую ошибку вы сделали. Вы думаете, что американцы будут так довольны, что аннулируют ваши военные долги. Но они этого не сделают, я уверен, что они этого не сделают...". Предсказания Итами сбылись очень быстро. Как только правительство США убедилось в серьезности намерений Великобритании отказаться от союза с Японией и признать паритет с США в области линейного флота, американцы могли считать свою цель достигнутой. "Конгресс, - писал американский историк Роберт Дайер, - едва дождавшись отбытия британской делегации на родину по окончании Вашингтонской конференции, тут же принял билль о взыскании военных долгов в полном объеме и создал специальную комиссию, которая должна была контролировать его осуществление".
Как бы то ни было, англичане пожертвовали своим союзом с Японией. В новейших исследованиях английских и канадских историков этот факт трактуется как самая тяжелая потеря, самая большая цена, которую Великобритании пришлось заплатить за успех Вашингтонской конференции 1921-1922 гг. С тех пор две островные империи перестали быть союзниками, а вскоре превратились в противников. Жалкий эрзац "договора четырех держав" не мог ни от кого скрыть полной перемены в политико-дипломатической и стратегической обстановке в западной части Тихого океана. А в 1941-1942 гг. японский императорский флот показал себя грозным и безжалостным противником и, сражаясь даже против объединенных морских сил Великобритании и США, добился гораздо больших успехов, чем те, которые отвел ему Битти и английский морской штаб в 1921 г.
Тогда Битти, конечно, не мог всего этого предвидеть. И все же возникает вопрос: почему первый морской лорд избрал именно такой путь. В Адмиралтействе начала 20-х гг. также не было единства мнений относительно приоритетов послевоенной морской стратегии. Как уже говорилось, Джеллико считал главным потенциальным противником Японию. Однако большинство власть придержащих в военно-морском ведомстве, включая морского министра, склонялось к другой точке зрения. Еще летом 1919 г. Лонг писал: "...Есть мнение, что в настоящее время Япония может быть сброшена со счетов как в качестве индивидуального оппонента, так и в качестве партнера в любой возможной комбинации, направленной против нас. Что касается Соединенных Штатов, то здесь ситуация сложная. ...Очевидно, что если США выполнят свою программу 1916г., даже отказавшись от дополнительной (новой) программы, в 1923-1924 гг. между нами будет слишком маленький разрыв, а некоторые из их кораблей будут превосходить наши по боевой мощи. Очевидно также, что новая организация флота США предусматривает содержание 18 линейных кораблей дредноутного типа и 11 додредноутного с полным комплектом экипажей в состоянии сиюминутной готовности, в то время как Адмиралтейство предлагает держать 21 дредноут и линейный крейсер полностью укомплектован ными. Также известно, что личный состав военно-морских сил США достигнет к 1920 г. 171 000 человек". Антиамериканские настроения британских адмиралов вовсе не были беспочвенными и зрели уже давно.
Рост военного флота США в последние два десятилетия XIX в. был даже более впечатляющим, чем прогресс германской военной мощи. В 1890 г. в составе американских морских сил не было ни одного океанского эскадренного броненосца. Спустя полтора десятилетия США располагали уже 24 такими кораблями, как в составе флота, так и строящимися, т. е. больше, чем имелось у Германии. К 1907 г. суммарный тоннаж военного флота США превысил суммарный тоннаж германского флота, и "Джейн'з Файтинг Шипе" впервые безоговорочно отвел ему второе место в мире.
Автор этой монографии далек от намерения утверждать вслед за некоторыми американскими историками, будто морская стратегия США конца XIX - начала XX вв., в отличие от "теории риска" фон Тирпица, не была столь амбициозной и не носила столь ярко выраженной антианглийской направленности. Характер американского вызова был практически идентичен германскому. Начнем с того, что для Тирпица и всех немецких ультра-маринистов начала века настольными книгами были труды А. Т. Мэхена, и именно идеи Мэхена лежали в основе американской морской политики конца XIX - первой трети XX в.
Морская стратегия США также, как и морская стратегия Германии, носила прежде всего антианглийскую направленность. Как и немцы, американцы стремились принудить Великобританию к уступкам путем создания такого флота, столкновение с которым для англичан станет рискованным. Стратегические идеи Мэхена и Тирпица имеют поразительное сходство. В начале XX в. американцы также считали, что им нет нужды создавать флот "такой же большой, как и английский", в случае военного конфликта Англия все равно будет не в состоянии сосредоточить против США все силы своего громадного флота. По подсчетам Альфреда Мэхена для успешной морской войны против побережья Соединенных Штатов англичанам пришлось бы сосредоточить в Западном полушарии не менее 30 линейных кораблей. "Но как долго, - вопрошал американский адмирал, - сможет Англия обходиться без этого количества, не утратив своих позиций в Европе"?
Первой реакцией Лондона на усиление американской морской мощи было стремление разрешить противоречия путем уступок и дипломатических переговоров. Начиная с 1896 г. Великобритании пришлось поступиться в Западном полушарии целым рядом своих стратегических преимуществ под давлением США. В начале XX в. Англия не приняла "американский вызов" по ряду причин. Во-первых, готовность адекватно отреагировать на военно-морские амбиции США означала готовность взвалить на экономику Великобритании непосильные расходы. Для этого потребовалось бы создание первоклассных морских баз в Западном полушарии (в Карибском бассейне, на тихоокеанском и атлантическом побережье Канады) и содержание в этих водах военного флота, как минимум эквивалентного американскому. Целесообразность таких затрат едва ли была оправдана. США отделены от Англии огромным водным пространством, и их военный флот, в том виде, в каком он существовал в начале XX в.. не мог представлять непосредственной угрозы Великобритании. Более того. Британская империя была попросту не в состоянии огветить на "'американский вызов" перед лицом растущей германской угрозы. В начале XX в. усилия США по наращиванию своей морской мощи прошли для англичан незамеченными. Английский военно-морской обозреватель П. Хислам писал в 1907 г.: "Подъем Соединенных Штатов на второе место среди великих морских держав мира, относительный упадок военного флота наших друзей-французов, подавляющее превосходство японской морской мощи на Тихом океане - все это проходит практически незамеченным не только для "человека с улицы", но и для людей, облеченных властью. Для большинства обитателей наших островов сегодня существует только одна морская держава - Германия, только один военный флот, достойный внимания, - Активе Шлахтфлотте и только одно возможное поле морского конфликта - Северное море".
Лишь с устранением Германии в качестве главного соперника на морях англо-американские морские противоречия выступили на первый план. Теперь США претендовали уже на паритет военных флотов. Долгое время сдерживаемое раздражение английских адмиралов выплеснулось наружу. Адмирал Роджер Кейс писал Черчиллю: "Если мы когда-нибудь будем воевать, а Америка будет нейтральной, и американский флот, настоящий или будущий, возьмется силой отстоять свою торговлю и свободу морей для нейтралов, я молю господа, чтобы у правительства тех дней достало выдержки отвергнуть их притязания и позволить британскому флоту решить эту проблему. Ничто в мире не доставит мне большего удовольствия, чем командовать этой операцией."
Битти, конечно, не принадлежал к числу экстремистов вроде Кейса, но он и его подчиненные в 1919-1921 гг. напряженно работали над проблемой, что противопоставить "вызову" американской морской мощи. Еще в годы первой мировой войны Битти имел возможность непосредственно познакомиться с качеством боевой выучки американских моряков, а также сильными и слабыми сторонами американских военных кораблей. Американская эскадра линейных кораблей, включенная в состав Гранд Флита с декабря 1917 г., считалась лучшим боевым соединением флота США. Битти признавал, что американцы "сообразительны и быстро учатся", но в целом был невысокого мнения о боевых качествах союзников. По свидетельству адмирала Сиднея Фримантла, даже в июне 1918 г., после полугодичного пребывания американских кораблей в составе британского флота, Битти был склонен расценивать их скорее "как обузу для Гранд Флита". "По качеству боевой выучки они так и не поднялись до того уровня, который позволил бы им считаться эквивалентными английским дредноутам, хотя по политическим причинам он (Битти - Д. Л.) признавал необходимость совместных выходов в море". Их артиллерийская подготовка и сигнальная система "находились в плачевном состоянии и производили удручающее впечатление".
Сравнение между английскими и американскими линкорами проводилось задолго до того, как эскадра Хью Родмана прибыла в Скапа-Флоу. Английские корабли имели качественное превосходство по конструкции корпусов и надстроек, системам централизованного управления артиллерийским огнем и размещении артиллерии главного и вспомогательного калибров. Британский флот отличали прекрасно организованная штабная работа, выучка плавсостава и узкая специализация морских офицеров, в то время как их американские коллеги демонстрировали большую широту кругозора и, соответственно, поверхностность знаний. В целом, американская сторона могла констатировать только два несомненных преимущества своих дредноутов: они имели более комфортабельные условия обитания для команд и могли обходиться без профилактического ремонта в течение более длительного срока.
Следует учесть, что линкоры считались самой сильной стороной флота США. Конструктивные же особенности американских крейсеров, эсминцев и подводных лодок времен первой мировой войны оставляли желать много лучшего. Они по всем показателям далеко уступали английским кораблям аналогичных классов. Английские адмиралы и офицеры, служившие на кораблях, базировавшихся на Куинстаун, имели возможность оценить боевые качества легких сил американского флота. Помимо всего прочего, военный флот США на протяжении первой трети XX в. испытывал хронический недостаток обученных кадров. Даже во время войны, в сущности, только эскадра линейных кораблей Родмана, направленная в Северное море, была полностью укомплектована экипажами по табелям военного времени.
Все перечисленные обстоятельства были прекрасно известны в британском Адмиралтействе и приняты во внимание в стратегическом планировании. К январю 1921 г. был готов план морской войны против Соединенных Штатов, разработанный Гербертом Ричмондом. Заключение автора стратегической разработки гласило: "Таким образом, я считаю, что соединения тяжелых кораблей, которыми мы в настоящее время располагаем, при умном и стратегически грамотном использовании позволит не только обеспечить эффективную защиту наших позиций, но и перенести войну на территорию противника". Адмирал Джеллико считал, что для ведения успешной морской войны против Америки Англии будет достаточно иметь линейный флот в количестве 70% от числа линкоров в составе флота США.
К 1920 г. в Адмиралтействе окончательно пришли к выводу, что Англии достаточно иметь паритет с США по линкорам и линейным крейсерам, чтобы сохранить свои позиции на морях незыблемыми. Великобритания имела после войны самый могучий военный флот, отлично сбалансированный и укомплектованный экипажами, имевшими огромный боевой опыт.
Англия располагала крупнейшим в мире торговым флотом и сетью военно-морских баз, отлично оборудованных и разбросанных по всем континентам. В этих условиях крайне желательным было сохранить паритет сил и избежать изнурительной гонки вооружений с Соединенными Штатами. Именно такую задачу ставил перед собой Битти, отправляясь в составе английской делегации на Вашингтонскую конференцию.
Теперь настало время перейти к анализу "договора пяти держав" по ограничению морских вооружений, подписанному на Вашингтонской конференции, который оказал глубокое влияние на всю последующую морскую политику Великобритании.
Англо-американская историография склонна расценивать Вашингтонскую конференцию в качестве одного из важнейших событий современной истории. Американский историк Мэри Клачко в своей докторской диссертации, защищенной в Колумбийском университете в 1962 г., утверждает, что вашингтонские ограничительные соглашения по морским вооружениям положили предел англо-американскому морскому соперничеству. Позднее этот тезис повторил на страницах своей монографии профессор Итан Эллис. В работе Кристофера Холла "Великобритания, Америка и контроль над вооружениями. 1921-1937" ( 1987 г. ) вашингтонский "договор пяти держав" расценивается как "единственный в истории договор по ограничению вооружений, который привел к значительному их сокращению".
Но главное заключалось не в этих частностях. "Договор пяти держав" ознаменовал, по мнению английского историка X. К. Аллена, совершенно новую эпоху в истории. Великобритания "добровольно передала трезубец своим англосаксонским собратьям за океаном". "Можно смело утверждать, - пишет Аллен, - что, если бы это была любая другая держава, а не Америка, ей пришлось бы сражаться за морское превосходство и эта борьба была бы длительной и жестокой". По данному положению подавляющее большинство английских и американских историков проявили завидное единодушие. Правда, некоторые из них, как У. Брэйстед и К. Барнетт, принимали его с той оговоркой, что передача "трезубца Нептуна" была не "добровольной", а вынужденной.
Однако введенные за последнее время в научный оборот некоторые документы британского Адмиралтейства позволяют под другим углом взглянуть на результаты "договора пяти держав" и внести существенные коррективы в традиционные взгляды предшествующих историков, а некоторые тезисы полностью опровергнуть.
Английскую делегацию, отправлявшуюся на Вашингтонскую конференцию, возглавил Артур Бальфур. В состав делегации вошли также морской министр Артур Ли и посол Великобритании в США Окланд Геддес. Поскольку американская сторона настаивала на том, чтобы полномочия на ведение переговоров были только у гражданских политиков, Битти и Чэтфилд прибыли в Вашингтон на правах главных профессиональных советников в составе "военно-морской секции английской делегации". Впоследствии в американской историографии получил широкое хождение тезис, что политики обеих стран твердо взяли дело выработки соглашений в свои руки и сломили все попытки адмиралов отстоять свои дредноуты от радикальных сокращений. Данное утверждение вполне справедливо в отношении США, где госсекретарь Ч. Э Хьюз полностью контролировал ситуацию и успешно пресек все попытки военно-морского департамента фрондировать против переговоров или внести изменения в положения договора.
В отношении британской делегации эта точка зрения не выдерживает критики. Битти был слишком авторитетной фигурой и сильной личностью, чтобы его можно было игнорировать. Документы британского Адмиралтейства, открытые в недавнее время, свидетельствуют, что первый морской лорд принимал самое активное участие не только в выработке соглашений в Вашингтоне, но и в отборе кандидатур военных и политиков в состав английской делегации. Накануне отбытия в США адмирал писал: "Нам предоставлено слово в формировании делегации, отправляющейся в США,... и я не собираюсь играть вторую скрипку за Артуром Ли или кем-либо еще, за исключением премьер-министра". Битти отбыл в США на месяц раньше остальных делегатов, поскольку получил персональное приглашение Американского легиона совершить тур по стране. Не удивительно, ведь он был одним из самых известных боевых адмиралов первой мировой войны. До начала конференции первый морской лорд совершил триумфальную поездку по Америке. По прибытии в столицу США он удостоился аудиенции у американского президента. До Белого Дома адмирала сопровождал почетный кавалерийский эскорт. Затем первый морской лорд проследовал в Нью-Йорк. Здесь в его честь американские адмиралы и морские офицеры, служившие в составе Гранд Флита в годы войны, дали грандиозный банкет. Ему также пришлось принять участие и в других банкетах, обедах и официальных приемах, данных в его честь и в честь маршала Фоша. Битти также удостоился звания почетного гражданина города Нью-Йорка. Затем он побывал в Чикаго, Филадельфии и Канзас-Сити.
После этого кому-то в Лондоне пришла в голову идея возложить орден "Крест Виктории" к могиле неизвестного солдата на Национальном кладбище в Арлингтоне, штат Виргиния. Битти был сочтен самой подходящей персоной для выполнения этой ответственной миссии, "поскольку он командовал английским флотом, участвовавшим в этой войне", и к тому же в качестве адмирала флота являлся "особой, приближенной к суверену". 12 ноября Битти смог отчитаться о выполнении своей миссии перед королем: "Сэр, имею честь сообщить Вашему Величеству, что в соответствии с полученными инструкциями вчера я украсил усыпальницу Неизвестного Солдата "Крестом Виктории". С прибытием в Соединенные Штаты все мое время было занято переездами, поглощением обедов и произнесением речей. Прием, оказанный мне как представителю военного флота Вашего Величества, был действительно очень теплым и искренним, и чем дальше на Запад мы продвигались, тем больше убеждались в той высокой оценке, которую они придают вкладу нашего флота не только в спасение Британской Империи, но и всего мира в целом. После путешествия по Среднему Западу я вернулся в Вашингтон и готовился к конференции. Нынешним утром она открылась обращением президента и речью мистера Хъюза. Последний своими далеко идущими предложениями застал врасплох многих, не исключая американскую военно-морскую клику. У многих они, конечно же, оставили чувство глубокого удовлетворения. В принципе, они могут быть приняты, но самую главную трудность будет представлять 10-летний перерыв в строительстве тяжелых кораблей. Мы уже, как известно Вашему Величеству, имели 5-летний перерыв, в результате чего наши фирмы, производящие броневые плиты и вооружения, оказались на грани краха. В течение последующих 10 лет потребуются государственные дотации, чтобы удержать их на плаву. За многолетним перерывом последует период лихорадочного строительства военных флотов во всем мире. который очень тяжело ударит по государственному кошельку и будет гораздо более дорогостоящим, чем медленное, постепенное выполнение необременительных морских программ. Вся эта проблема чревата неприятными неожиданностями и потребует самого тщательного контроля."
Однако вскоре после начала переговоров Битти решил вернуться в Лондон, посчитав, что на родине его личное присутствие будет нужнее для защиты военно-морского бюджета от "врага внутреннего" в лице министра финансов и сторонников разоружения. Старшим военно-морским экспертом британской делегации остался Чэтфилд, которого первый морской лорд снабдил подробными инструкциями. Чэтфилд справился с задачей блестяще. Американская сторона сама предложила паритет по линкорам и авианосцам. После длительных дебатов статья IV "договора пяти держав" зафиксировала суммарный тоннаж линейных флотов государств-участников соглашения на следующем уровне: Великобритания - 525 000 т, США - 525 000 т, Япония - 315 000 т, Франция и Италия - по 175 000 т. Однако на данном уровне суммарный тоннаж линейных флотов должен был стабилизироваться лишь после полной замены существующих дредноутов новыми. Поскольку срок службы линейного корабля определили в 20 лет, постепенная замена самых старых линкоров должна была начаться в 1931 г. и завершиться к 1941 г. Статья ограничивала предельное водоизмещение линкора в 35 000 т. Таким образом, исходя из установленных пределов договаривающиеся стороны предполагали, что к 1941 г. США и Англия будут иметь по 15 линкоров, водоизмещением по 35 000 т каждый, а Япония - 9.
Непосредственно после подписания договора соотношение линейных флотов трех ведущих морских держав было несколько иным:
США сохраняли 18 линкоров, суммарным тоннажем 500 650 т, Великобритания - 22 (580 450 т), Япония - 10 (301 320 т). С вступлением в строй "Вест Вирджинии" и "Колорадо" и отправкой на слом "Делавэра" и "Норд Дакоты" линейный флот США достиг установленного лимита в 525 000 т, японский линейный флот "не дотягивал" 14 000 т, а британский превышал на 55 000 т, что составляло свыше 10% от установленного тоннажа.
Самые большие сокращения своих линейных флотов осуществили США и Великобритания. Но в Англии, согласно "договору пяти держав", на слом отправились 20 старых дредноутов, общим водоизмещением 408 000 т, и 4 строившихся линкора, суммарным тоннажем 180 000 т. Что касается сооружаемых кораблей, то решение об их строительстве было принято, деньги отпущены, но работы по возведению корпусов только начались. Фактически 4 строившихся английских линкора существовали только на бумаге.
В свете этих данных жертвы, понесенные Соединенными Штатами, выглядят совсем по-другому. Американцы отправили на слом 15 старых линейных кораблей (227 740 т) и 11 строившихся линкоров (465 800 т). Положение дел с новыми американскими кораблями обстояло следующим образом. Ближе всех к завершению находились 4 линкора типа "Колорадо" ("Колорадо", "Вест Вирджиния", "Мэриленд" и "Вашингтон"). Они имели водоизмещение по 32 000т, мощность главной силовой установки - 28 900 л.с, скорость хода - 21 узел, вооружение: восемь - 406-мм, четырнадцать - 127-мм, четыре - 75-мм. орудия. К началу Вашингтонской конференции все 4 корабля уже были спущены на воду. 3 из них вошли в состав флота, а "Вашингтон" послужил мишенью для экспериментов генерала Митчелла.
6 линкоров типа "Монтана" были далеки от завершения ("Индиана", "Айова", "Массачуссетс", "Монтана", "Норт Каролина", "Саут Дакота"). Их проектное водоизмещение составляло 43 200 т, максимальная скорость хода 23 узла, мощность силовой установки - 60 000 л.с., вооружение: двенадцать 406-мм, шестнадцать - 152-мм, четыре - 75-мм. орудия. К началу Вашингтонской конференции готовность этих кораблей составляла менее 30 %. По "договору пяти держав" все корпуса линкоров типа "Монтана" пошли на слом в 1922 г.
Гораздо ближе к готовности находились 6 линейных крейсеров типа "Саратога" ("Саратога", "Констелейшн", "Лексингтон", "Конститьюшн", "Рэйнджер" и "Юнайтед Стейтс"). Их тактико-технические данные были следующими: водоизмещение 43 500 т, скорость хода - 33 узла, мощность главной силовой установки - 180 000 л.с., вооружение: восемь - 406-мм, шестнадцать - 152-мм, четыре - 75-мм. орудия.
После Вашингтонской конференции "Саратога" и "Лексингтон" достраивались как авианосцы, остальные пошли на слом. Таким образом, США, в отличие от Великобритании, пожертвовали не "'бумажными", а вполне конкретными новыми кораблями, на сооружение которых уже были потрачены огромные средства. Следует отметить, что после Вашингтонской конференции в составе японского флота оказались 2, а американского - 3 линейных корабля, построенных с учетом опыта Ютландского сражения, т. е. имевших новейшую систему бронирования и вооруженных орудиями калибром 406 мм.
Что касается английского флота, то единственным кораблем, о котором можно было сказать, и то с известной натяжкой, что в его конструкции были учтены уроки Ютландского сражения, являлся линейный крейсер "Худ". Первоначально Битти не собирался даже настаивать на численном паритете в послеютландских линейных кораблях, полагая, что английские дредноуты военных программ по своей совокупной мощи и подготовке экипажей не уступят новейшим американским линкорам.
Однако Чэтфилд поспешил воспользоваться ситуацией и убедил главу делегации Бальфура "выторговать" у американцев право для Англии построить 2 новых линкора с учетом опыта Ютландского сражения, в то время как у Японии и США лимит на строительство таких кораблей был уже исчерпан. Этими кораблями стали "Нельсон" и "Родней", вошедшие в состав флота в 1925 г. и имевшие весьма внушительные тактико-технические данные: стандартное водоизмещение - 35 000 т, полное - 40 000 т, скорость хода - 23 узла, вооружение: девять - 406-мм, двенадцать - 152- мм, шесть - 120-мм. орудий. Они стали первыми и единственными дредноутами в истории британского флота, вооруженными 16- дюймовыми орудиями главного калибра в трехорудийных башнях.
По большинству показателей они превосходили американские линкоры типа "Мэриленд" и японские типа "Нагато". Например, дальнобойность 406-мм орудий у "мэрилендов" составляла 170-175 кабельтовых, а у "нельсонов" - 215 кабельтовых, и их палубная броня была почти в 2 раза толще. И все же "Нельсон" и "Родней" нельзя назвать вполне удачными линкорами.
Проект линейного корабля - это всегда компромисс между скоростью, вооружением и защитой. У английских конструкторов, проектировавших "Нельсон" и "Родней", слишком свежи были воспоминания о горьких уроках Ютландского сражения, и они постарались вооружить и защитить их как можно основательнее. Толщина главного броневого пояса составила 14 дюймов, палубной брони - 6 дюймов. Добавьте сюда три трехорудийные башни с 406- мм пушками. Все это надо было втиснуть в 35 000 т. В результате проектная скорость в 23 узла так и остались на бумаге. В реальной жизни "Нельсон" и "Родней" ни разу не удалось разогнать быстрее 20 узлов.
Эстетика силуэта военного корабля, конечно, остается делом вкусов, но здесь нельзя не согласиться со Стефеном Роскиллом, заметившим, что "Нельсон" и "Родней" были, пожалуй, "самыми безобразными кораблями из всех когда-либо присоединявшихся к Королевскому Флоту". Однако, несмотря на своеобразный вид и отдельные конструктивные недостатки, с возможностью построить эти 2 линкора после окончания конференции англичане приобрели еще одну несомненную выгоду.
В соответствии с провозглашенным "договором пяти держав" десятилетним перерывом в строительстве тяжелых кораблей крупнейшие эллинги Ньюпорта и Нагасаки вынуждены были простаивать, теряя бесценный опыт и квалифицированных специалистов. Британские военные верфи тем временем работали. Англичанам также удалось отстоять от каких-либо сокращений крейсера - класс боевых кораблей, по которым Великобритания имела решающее превосходство над другими морскими державами.
Вашингтонская конференция разрядила напряженность в Восточной Азии и способствовала улучшению англо-американских отношений. Самым примечательным в "договоре пяти держав" было не то, как много, а как мало он изменил. Он просто констатировал тот порядок на морях, который начал складываться уже между 1890 и 1906 гт. С превращением США и Японии в величайшие морские державы морская мощь "регионализировалась", и каждая из океанских держав обрела доминирующие позиции в прилегающих морях. На смену одному центру сил пришли три. "Договор пяти держав" определил минимальный приемлемый уровень военных флотов, приостановил гонку морских вооружений. В таком виде сделка устраивала Великобританию.
Англия пожертвовала только устаревшими кораблями, в то время как Япония и США - новейшими. Британские военно-морские силы сохранили небольшой качественный перевес над американскими по линкорам и линейным крейсерам и решающее превосходство по легким боевым кораблям и морской авиации. Таким образом, из всех трех Англия продолжала оставаться сильнейшей морской державой, вполне способной отстоять свои позиции. Вашингтонский договор по ограничению морских вооружений в данном случае следует рассматривать не как поражение "владычицы морей", а как ее последнюю победу в первой мировой войне. И в этом была немалая заслуга адмирала Битти. Что касается "трезубца Нептуна", то он ушел за океан не в 1922-м, а в 1945 г.
Дебаты с министром финансов, пытавшимся экономить на военно-морском бюджете, потребовали от Битти не меньшего дипломатического искусства и настойчивости, чем переговоры с американцами. Едва первый морской лорд успел отстоять позиции флота перед комиссией Геддеса, как ему пришлось иметь дело с представителями лейбористского правительства. "Морской министр благородно поддержал меня, но он очень пессимистичен и сообщил мне, что не видит способа, как переубедить кабинет после того, как мистер Сноуден, министр финансов, изложил свои взгляды. Конечно же, нас ожидают тяжелые дебаты, и я просто не вижу выхода, как можно руководить флотом в таких условиях".
Беспокойство первого морского лорда было вполне обоснованным, и он боролся за каждый шиллинг, будучи совершенно уверенным в своей правоте. Несмотря на отказ от выполнения обширных программ по сооружению тяжелых кораблей, военно-морское соперничество Великобритании и США продолжалось и имело вполне реальные и осязаемые формы. Наиболее емкое определение ситуации, сложившейся после Вашингтонской конференции, дал командующий морскими операциями флота США адмирал Роберт Кунц: "Теперь, когда на увеличение тоннажа военных флотов наложены ограничения, начинается новое соревнование. Это соперничество будет погоней за качеством...".
В марте 1924 г. конгресс США принял решение о выделении средств для осуществления работ по увеличению угла возвышения и дальности стрельбы орудий главного калибра на 13 линейных кораблях американского флота. В декабре того же года "адмиральское лобби" добилось принятия билля о переводе силовых установок 6 линейных кораблей на жидкое топливо ("Нью-Йорк", "Техас", "Флорида", "Юта", "Арканзас" и "Вайоминг"). На них также решили увеличить толщину палубной брони, установить новые системы управления артиллерийским огнем и противоминные були. Перевод на жидкое топливо позволил увеличить скорость хода этих линкоров, их дальность плавания возросла с 7,5 тыс. миль до 10 тыс. При использовании противоминных наделок в качестве резервуаров для топлива дальность плавания могла быть увеличена до 12 тыс. миль. По мнению американских военно-морских авторитетов, их линкоры после модернизации могли выдержать попадания 8 торпед современных калибров. Все преобразования были осуществлены вопреки протестам Великобритании.
Вскоре так называемая модернизация линейных кораблей стала очень модным занятием по обе стороны Атлантики, превратившись в хитроумную лазейку по обходу вашингтонских ограничительных соглашений. Подчас "модернизация" носила столь кардинальный характер, что после ее проведения появлялся практически новый корабль, обладавший уже другими тактико-техническими характеристиками по сравнению с первоначальным вариантом. Модернизация обычно осуществлялась по следующим основным направлениям: снабжение линкоров противоминными булями, усиление горизонтального бронирования, увеличение углов возвышения орудий главного калибра, установка зенитной артиллерии, установка новых, более совершенных систем центрального управления артиллерийским огнем, повышение эффективности противоминной артиллерии.
Стоимость модернизации линкора колебалась от 25 % до 60 % его первоначальной стоимости. Так, модернизация дредноутов типа "Куин Элизабет" составила 25 % от первоначальной стоимости, а линейных крейсеров типа "Рипалс" - около 30 %. На модернизацию линкора "Оклахома", стоившего при постройке 11,4 млн. долл., американцы затратили 7 млн. долл. или 60 % от его первоначальной стоимости. В свете этих событий предложение ряда министров лейбористского кабинета сократить максимальное водоизмещение линейного корабля с 35 000 до 25 000 т было совсем некстати. Первый морской лорд занял непреклонную позицию: "Интересы Империи требуют, чтобы предел водоизмещения не был сокращен до указанных размеров по следующим причинам: а) это ослабит противовоздушную и подводную защиту корабля; б) снижение лимита до таких низких пределов приведет к тому, что третьеразрядные морские державы смогут позволить себе иметь такие корабли".